* * *
К началу августа большевики сосредоточили против 40 тыс. добровольцев и примерно такого же количества донцов более 170 тыс. штыков и сабель, не считая вспомогательных частей и гарнизонов укрепрайонов. Обладая двойным численным перевесом, руководство Южного фронта стало готовить контрнаступление. Но деникинцы вовремя разгадали замысел противника и решили нанести упреждающий удар. 10 августа только что сформированный на Дону корпус генерала Мамантова (в советской литературе его фамилию обычно писали «Мамонтов») прорвал фронт на стыке 8-й и 9-й армий красных и устремился на север, к Тамбову. Начался знаменитый «мамонтовский рейд» казачьей конницы по советским тылам, сломавший все планы большевистского командования.
Казаки разгромили во встречном бою преградившую им путь 56-ю стрелковую дивизию и 18-го августа ворвались в Тамбов. Затем, повернув на запад, они 22-го захватили Козлов (ныне Мичуринск), где размещался штаб Южного фронта. Узнав о приближении противника, красные бежали в Орел. Управление войсками было потеряно.
Внезапный налет мамантовской конницы застиг авиацию 8-й армии прямо на аэродроме у станции Алексеевка. Там базировались 1-й истребительный и 23-й разведывательный отряды. Летчики и наземный персонал разбежались, бросив все вооружение и технику. Казаки, не зная, что делать с аэропланами, порубали их шашками. Матчасть 48-го отряда мамантовцы захватили на железнодорожных платформах, подготовленных к эвакуации. Самолеты они сожгли, а автомашины забрали в качестве трофеев.
Несколько авиаторов, бежавших из Алексеевки, решили на грузовике прорваться в Елец, но возле Задонска их остановил завал на дороге, устроенный восставшими крестьянами. Мужики, приняв кожаные куртки летчиков за ненавистные комиссарские тужурки, перебили пытавшихся отстреливаться красвоенлетов топорами и вилами. Среди погибших был и командир 23-го отряда Сатунин, который еще в 1918 году прославился тем, что под угрозой расстрела заставлял своих подчиненных бомбить мирное население Казани.
В Кремле быстро поняли опасность мамантовского рейда. Против казаков экстренно стягивались войска, в том числе и снятые с фронта. Но мамантовцы, которых было всего-то около семи тысяч, не вступали в бой с превосходящими силами противника. Искусно маневрируя, они обходили заслоны и молниеносными атаками захватывали один город за другим. 27-го августа был взят Раненбург (ныне – Чаплыгин), 28-го – Лебедянь, 31-го – Елец. Везде казаки громили советские учреждения, забирали трофеи и так же быстро исчезали.
4-й Донской авиаотряд, вооруженный «Кэмелами», отвечал за воздушную связь мамантовского корпуса со штабом Донской армии. Это было нелегкой задачей, поскольку корпус находился в непрерывном движении, постоянно меняя маршрут. Авиаторам приходилось разыскивать казаков на переполненной советскими войсками территории, ежеминутно рискуя погибнуть или попасть в плен. Однажды командир отряда капитан Снимщиков, знакомый нам по главе 3, совершил роковую ошибку, приняв красную кавалерийскую часть за один из мамантовских эскадронов. Только приземлившись, чтобы передать пакет, летчик разглядел, что на плечах кавалеристов нет погон, а на фуражках – пятиконечные звезды. Но ничего изменить уже было нельзя. Всадники окружили машину. Пленника вытащили из кабины и повели в штаб. Снимщиков понимал, что ему, как перебежчику, пощады не будет. Он бросился на конвоира, пытаясь выхватить винтовку, и тут же был застрелен.
Между тем большевистское руководство, видя неспособность Красной армии покончить с Мамантовым, в спешном порядке изыскивало новые способы борьбы. В.И. Ленин решил сделать ставку на авиацию. Вообще, рассматривая отношение советского лидера к Военно-воздушному флоту, надо отметить, что он вспоминал об этом роде войск только в самых крайних случаях, когда все другие средства отсутствуют или уже испробованы и не принесли результата. За годы Гражданской войны Ленин всего дважды лично настаивал на боевом применении авиации. Первый раз в 1918-м, когда англичане высадились в Архангельске и их некому было остановить. А второй – разгром конницей Мамантова тылов Южного фронта. Но как только угроза отступала, «вождь мирового пролетариата» снова видел в аэропланах лишь средство связи и агитации.
Идею Ленина разбомбить казаков активно поддержал главнокомандующий Вооруженными силами РСФСР С.С. Каменев. 23 августа он направил в Авиадарм весьма красноречивый приказ: «Из безвыходного положения найти выход: создать в 24-часовой срок авиационный кулак с тем, чтобы через 48 ч. он был в Кшени, что южнее Тулы, с целью вести оттуда разведку и атаками с воздуха задержать наступление конницы, пока на ее пути не будут сосредоточены достаточные силы пехоты».
Чрезвычайный характер приказа предполагал соответствующие меры для его исполнения. Руководство Авиадарма во главе с Акашевым стало лихорадочно думать, где взять силы для «авиационного кулака». На первый взгляд, в многочисленных фронтовых отрядах людей и техники хватало с избытком. Однако быстро стянуть все это в Кшень в условиях полного хаоса и неразберихи, устроенных казаками, не было никакой возможности. Большинство линий связи не действовало, и Авиадарм даже не знал, где в данный момент находится тот или иной отряд и существует ли он вообще.
Оставалось несколько авиачастей столичного военного округа и последний резерв – Московская летная школа. 24 августа из них была создана Авиагруппа особого назначения (АГОН), командование которой принял на себя сам Константин Акашев. В тот же день он издал приказ № 1 по авиагруппе: «Начальник М.А.Ш. (Московской авиашколы. – Прим. авт.) в.л. Братолюбов с инструкторами и л/с школы командируется в формируемый а/о особого назначения инструкторов М.А.Ш. В состав АГОН КВФ входят: Отряд особого назначения инструкторов М.А.Ш, 41-й, 51-й РАО, 8-й а/о истребителей и 2 корабля «Илья Муромец». «...» На АГОН возлагается задача уничтожить прорвавшиеся части Мамантова пулеметным огнем сверху и бомбами».
Как видно из приказа, основные надежды Акашев возлагал на опытных пилотов-инструкторов Московской авиашколы. Перечислим их поименно: Ю.А. Братолюбов – командир инструкторского отряда, Е.А. Герасимов, Б.Н. Кудрин, А.А. Лёвин, И.Б. Поляков, Б.К. Россинский и А.Г. Трусков, всего семь человек. Через несколько дней к ним присоединился летчик Сапожников. Для отряда отобрали 15 лучших самолетов авиашколы: семь «Ньюпоров-17», три «Сопвича-полуторастоечных», «Фарман-30», «Вуазен», LVG C-VI, истребители «Виккерс» и «Сопвич-Триплан».
Кстати, это тот самый «Триплан», единственный в России, который сейчас украшает коллекцию Монинского авиационного музея. Возможно, благодаря своей необычной схеме, только он один сохранился до наших дней из многих сотен аэропланов, воевавших на фронтах Гражданской войны. Если вам случится побывать в Монино, обязательно взгляните на этот уникальный экспонат. Там же находится и подлинный «Вуазен», когда-то принадлежавший Московской авиашколе. Правда, уже невозможно точно установить, тот ли это «Вуазен», что входил в состав Авиагруппы особого назначения.
Разумеется, выдержать жесткие сроки, заданные в приказе С.С. Каменева, не удалось. Только 27 августа эшелон с наземными службами инструкторского отряда убыл на фронт. На следующий день вылетели экипажи. 29-го отряд собрался у станции Жданка под Богородицком, откуда решили начать боевую работу. 1 сентября в Жданку прибыл из Серпухова 41-й РАО (командир И.А. Дудолев, летчики: Земблевич, Кононенко, Малышев и Кудбанц). На шесть летчиков в 41-м отряде имелось только три аэроплана, поэтому еще три машины («Виккерс», «Вуазен» и «Фарман») временно передали из отряда инструкторов М.А.Ш.
