Федр читал строку за строкой, стих за стихом, видел, как они подходят, совпадают, становятся на место. Именно. Вот что он имел в виду. Вот что он все время говорил – только бедно, механистично. А тут не было ничего смутного или неточного. Книга донельзя точна и определенна. Ровно это он и говорил – только на другом языке, с другими корнями и началами. Из другой долины он видел то, что есть в этой, только теперь это не чужие ему рассказали, а оно живет в его долине. Он видел все.
Он разгадал код.
Федр читал дальше. Строку за строкой. Страницу за страницей. Ни единого несоответствия. Он все время твердил о Качестве – здесь это было Дао, великая творящая сила всех религий, восточных и западных, прошлых и настоящих, всего знания, всего.
Тогда мысленным взором он обратился вверх и узрел собственный образ, и понял, где он был и что видел, и… я не знаю, что случилось на самом деле… но сейчас его пробуксовка, внутренний раздрай его ума, вдруг набрал скорость – будто камни на вершине горы. Он не успел остановить – внезапно совокупная масса осознания стала расти и расти, обратилась в лавину мысли, вышла из-под контроля; с каждым лишним наростом рушащейся всевырывающей массы стократно высвобождался ее собственный объем, а затем эта масса опять выкорчевывала себя в стократном объеме, а тот – еще стократно; дальше и дальше, все шире и глубже; пока не осталось ничего.
Вообще ничего больше.
Все ушло из-под ног.
21
– Ты не очень храбрый, да? – спрашивает Крис.
– Не очень, – отвечаю я и счищаю зубами кожицу с салями, – но ты удивишься, до чего я умный.
Мы уже прилично отошли от вершины, сосны гораздо выше и перемешаны с лиственным кустарником – все здесь как-то закрытее, чем на другой стороне ущелья на этой же высоте. Очевидно, сюда попадает больше дождя. Делаю большой глоток воды из котелка, который Крис наполнил в ручейке. Смотрю – Крис явно смирился со спуском, нет нужды спорить или читать лекции. Заканчиваем обед конфетами из кулька, запиваем еще одним котелком воды и укладываемся отдохнуть. Вода из горного ручья – самая вкусная в мире.
Немного погодя Крис говорит:
– Я теперь могу нести больше.
– Уверен?
– Еще б не уверен, – слегка заносчиво отвечает он.
Благодарно перекладываю кое-какие тяжести ему, и мы, извиваясь, влезаем в лямки, потом встаем. Разница в весе есть. Крис умеет быть внимательным, когда в настроении.
Похоже, спуск будет медленным. На этом склоне лес, очевидно, валили, здесь много кустарника выше человеческого роста; потому и медленно. Надо идти в обход.
Теперь в шатокуа мне хочется уйти от интеллектуальных абстракций крайне общего порядка и взяться за более серьезное, практическое, повседневное. Я не очень уверен, с какого конца подступить.
Обычно умалчивают, что первопроходцы, все без исключения – по своей природе пачкуны. Рвутся вперед, перед глазами лишь их благородная далекая цель, и никогда не замечают мерзости и мусора, остающихся за спиной. Убирать за ними приходится другим, а это не очень блистательная или интересная работенка. Не подавишь себя – не возьмешься. А как вгонишь себя в натуральный депрессняк – не так уж и плохо.
Открывать метафизические взаимоотношения Качества и Будды на вершине личного опыта – целое зрелище. Весьма никчемное. Если б весь мой шатокуа только к нему и сводился, меня следовало бы гнать поганой метлой. Здесь важно лишь значение такого открытия для долин этого мира, для нудных и тупых занятий, скучных лет, что всех нас в них ожидают.
В первый день Сильвия знала, о чем говорила, – когда заметила тех, кто ехал нам навстречу. Как она их назвала? «Похоронной процессией»? Теперь надо вернуться к этой процессии, сильно расширив понимание.
Перво-наперво следует сказать: я не знаю, истинно ли утверждение Федра о том, что Качество и есть Дао. Не знаю ни единого способа проверить его истинность – Федр просто сравнил свое понимание одной мистической сущности с другой. Он, само собой, считал, что это одно и то же, однако, быть может, не вполне понимал, что такое Качество. Хотя вероятнее – не понимал Дао. Не мудрец, чего уж там. А в книге много полезного для мудрецов, ему бы тоже пригодилось.
Больше того: по-моему, все его метафизическое скалолазание абсолютно ничего не дало нашему пониманию ни Качества, ни Дао. Ничегошеньки.
Офигеть, да? Я как будто отрицаю все, что он говорил и думал, но нет, дело не в этом. Наверняка он и сам бы со мной согласился, ибо любое описание Качества есть некое определение, а стало быть – мимо кассы. Полагаю, он мог бы даже сказать: утверждения, бьющие мимо цели, – вроде его собственных, – еще хуже, чем полное отсутствие утверждений, ибо их легко принять за истину, и понимание Качества замедлится.
Нет, он не сделал ничего ни для Качества, ни для Дао. Выиграл только разум. Федр показал, как разум можно расширить, чтобы он включал в себя те элементы, что нельзя было ассимилировать раньше, от чего они и считались иррациональными. Сдается мне, именно потому, что эти иррациональные элементы, требующие ассимиляции, подавляют своим присутствием, и создается настоящее скверное качество, а дух ХХ столетия так хаотичен и расхристан. Потому и надо взяться за эти элементы как можно упорядоченнее.
Мы на крутом склоне, покрытом скользкой грязью, очень трудно держать равновесие. Хватаемся за ветки и кусты. Я делаю шаг, потом прикидываю, куда ступать дальше, шагаю и снова смотрю.
Кустарник скоро так густеет, что придется сквозь него прорубаться. Я приседаю, а Крис достает мачете из рюкзака у меня на спине. Передает мне, и я, рубя и срезая ветки, углубляюсь в заросли. Медленно. На каждый шаг надо срезать две-три ветки. Это может затянуться.
Первый шаг прочь от мысли Федра, что «Качество есть Будда», таков: если это суждение верно, оно дает рациональную основу для объединения трех сфер человеческого опыта, которые у нас нынче разъединены. Эти три сферы – Религия, Искусство и Наука. Если можно показать, что Качество – центральный член всех трех и что это Качество – не разных видов, а лишь одного, следовательно, у трех разъединенных сфер есть основа для слияния.
Отношение Качества к сфере Искусства я довольно утомительно демонстрировал, рассказывая о том, как Федр стремился понять Качество в Искусстве риторики. По-моему, тут больше анализировать нечего. Искусство – предприятие высокого качества. Только это и надо сказать. Ну, или если надобно еще что-нибудь помпезное: Искусство – божество, явленное в трудах человека. Отношения, установленные Федром, проясняют, что два эти такие разные на слух суждения вообще-то идентичны.
В области Религии рациональные отношения Качества к божеству надо устанавливать тщательнее – я надеюсь сделать это позднее. Пока же можно помедитировать на том, что санскритский корень слов «бог» и «постижение Качества» – Buddha и Bodhi – одинаков.
