— Лени!
Она услышала, как ее зовут по имени откуда-то издалека. Где же она? Стояла глухая полночь. Неужели это ей снится?
Кто-то ее схватил, рывком вытащил из спального мешка. На этот раз по-настоящему. Кто-то зажал ей рот.
Знакомый запах.
— Папа? — пробормотала Лени в закрывшую ее губы ладонь.
— Пошли, — велел он. — Сейчас же.
Лени, спотыкаясь, подошла к лестнице и в кромешной темноте спустилась вслед за отцом.
Лампа внизу не горела, но было слышно, как тяжело дышит мама.
Папа подвел Лени к складному столику, который недавно починил, так что столик теперь не шатался, и усадил на стул.
— Эрнт, ну что ты, в самом деле… — начала было мама.
— Заткнись, Кора, — отрезал отец.
Что-то со стуком и лязгом упало на стол перед Лени.
— Что это? — спросил отец и встал рядом с ней.
Лени протянула руку, коснулась шершавой столешницы.
Ружье. Разобранное на части.
— Тебе нужно больше тренироваться, Лени. Когда ВНМТ, нам придется все делать иначе. А вдруг это случится зимой? Кругом темно. Тебя застали врасплох, сонную, ты не понимаешь, что происходит. Отговорки не помогут, тебя просто убьют. Ты должна научиться действовать в темноте, даже если страшно.
— Эрнт, — донесся из темноты дрожащий мамин голос, — она же еще ребенок. Отпусти ты ее, пусть ляжет.
— Когда настанет голод, а у нас окажется запас еды, всем будет плевать, ребенок она или нет.
Лени услышала, как щелкнул секундомер.
— Давай, Лени. Почисти ружье, а потом собери.
Лени протянула руку, нащупала холодные детали, подвинула к себе. Темнота действовала на нервы, сбивала с толку. Лени увидела, как вспыхнула спичка, почувствовала дым зажженной сигареты.
— Стоп, — сказал отец. Ослепительный луч света выхватил из темноты ружье. — Неудовлетворительно. Тебя убили. Наши припасы забрали. А может, еще и маму изнасилуют. — Он схватил ружье, разобрал и отодвинул детали на середину стола. В ярком свете фонарика Лени увидела части ружья, шомпол, тряпки, пузырек с оружейным маслом для удаления нагара и ржавчины, несколько отверток. Постаралась запомнить, где что лежит.
Он прав. Она должна научиться — или ее убьют.
Сосредоточься.
Щелчок фонарика: свет погас. Щелчок секундомера: время пошло.
— Давай.
Лени протянула руку, стараясь вспомнить, где что лежало. Придвинула к себе детали ружья, быстро собрала, привинтила прицел. Потянулась за тряпкой, но тут щелкнул секундомер: время истекло.
— Тебя убили, — раздраженно бросил отец. — Давай еще раз.
* * *
Накануне, во вторую субботу декабря, они вместе с соседями ездили за елкой. Зашли в самую чащу, выбрали дерево. Папа срубил елку, взвалил на санки, притащил домой, и они поставили ее в углу под чердаком. Нарядили семейными фотографиями, снятыми на «поляроид», и блеснами. Под душистыми зелеными ветками разложили подарки, завернутые в пожелтевшие страницы «Анкоридж таймс». Ленточки на упаковке нарисовали фломастерами. От висевших на елке газовых фонариков в комнате было так уютно, так ярко они горели темным декабрьским утром. Ветер царапал стреху, в стену домика то и дело стучали ветки.
Настало воскресное утро, и мама пекла на кухне хлеб. Пахло дрожжами. Из-за непогоды все сидели дома. Папа сгорбился возле рации, слушал скрипучие голоса, то и дело крутил ручки настройки. Сквозь помехи Лени слышала писклявый голос Чокнутого Эрла, звучавший громко и четко.
Лени сидела на диване с найденным на помойке «Дневником Алисы»
[41] в потрепанной бумажной обложке. Мир казался невероятно крошечным, шторы были плотно задернуты, чтобы не тянуло холодом, а дверь заперта на щеколду — от мороза и диких зверей.
— Что-что? Повторите еще раз, прием. — Папа вслушивался, сгорбившись над приемником. — Мардж, это ты?
Из приемника сквозь помехи донесся прерывистый голос Марджи-шире-баржи:
— У нас ЧП. Пропали… Поисковый отряд… Мимо дома Уокеров… Встречаемся на дороге в шахту. Отбой.
Лени отложила книгу:
— Кто пропал? В такую погоду?
— Мардж! — окликнул папа. — Эй! Кто? Кто пропал-то? Эрл, ты здесь?
Шум помех.
Папа обернулся:
— Одевайтесь. Нужна наша помощь.
Мама вынула из печи недопекшийся хлеб, поставила его на стол и накрыла полотенцем. Лени натянула на себя самую теплую одежду, которая у нее была: подвернутые в талии лыжные штаны, куртку, армейские ботинки. Не прошло и пяти минут с того момента, как Марджи-шире-баржи сообщила о случившемся, а Лени уже сидела в автобусе и ждала, пока он заведется.
Мотор завелся не сразу.
Наконец папа расчистил ветровое стекло, так что сквозь него можно было хоть что-то увидеть, и сел за руль.
— Да уж, неприятно потеряться в такой мороз.
Папа медленно развернулся и, увязая колесами в снегу, покатил к обрамленной заснеженными деревьями дорожке. Изо рта у Лени шел пар, до того в автобусе было холодно. Валил такой снег, что дворники едва поспевали очищать ветровое стекло.
Когда они подъехали к городку, из снежной завесы показались черные бугорки — другие машины с включенными фарами. Лени увидела, как впереди замигали янтарные и красные огни. Должно быть, Натали на своем снегоходе прокладывает путь к еле заметной дороге, ведущей к старой шахте.
Папа сбросил газ. Они медленно пристроились за большим пикапом, принадлежавшим Клайду Харлану, и неспешной вереницей покатили в гору.
Наконец добрались до поляны, и Лени увидела неровный ряд снегоходов (про себя она по-прежнему называла их «снегомобилями», хотя здесь так никто не говорил). Они принадлежали тем, кто жил в самой тайге, где не было дорог. У всех машин работали двигатели, горели фары. В лучах света вился снег, и выглядело это жутковато — не машины, а призраки.
Папа припарковался возле снегохода. Лени вслед за родителями вышла из автобуса. Снаружи завывал ветер, мороз пробирал до нутра. Они увидели Тельму и Чокнутого Эрла и подошли к друзьям.
— Что стряслось? — спросил папа, стараясь перекричать ветер.
Не успели Чокнутый Эрл или Тельма ответить, как раздался пронзительный жалобный свист. Вперед вышел мужчина в тяжелой утепленной синей куртке и штанах. По широкополой шляпе стало ясно, что он из полиции.
— Меня зовут Курт Уорд. Спасибо, что откликнулись. Пропали Женева и Мэтью Уокер. Они должны были уже час назад прибыть в охотничий домик. Это их обычный маршрут. Если они ранены или заблудились, мы их найдем по дороге к домику.
