Иногда она должна быть подчеркнуто спокойной, размеренной – это когда надо снизить тонус нервного напряжения на борту. Иногда, если возникает угроза разнобоя, нечеткости или, еще того хуже, паники, – необходима резкая, требовательная интонация, даже окрик. А чаще всего к месту бывает шутка – обычная добрая человеческая шутка. Она помогает работать веселей, – а хорошо работать можно только весело! Юмор – то, что отличает человека от прочих живых существ и даже таких совершенных созданий человеческого гения, как кибернетические машины будущего (эпитет „совершенный“ легче всего прилагать к явлениям будущего). И грешно было бы не использовать столь могучее средство для создания нужной атмосферы на борту самолета в испытательном полете.
По моим наблюдениям, „поехали“ отлично снимало то едва уловимое напряжение, которое почти всегда возникает в машине, особенно опытной, перед стартом. Ну, а со временем эта форма информации экипажа о начале взлета, конечно, просто вошла у меня в привычку…»
Так и появилось знаменитое «Поехали!», которое в апреле 1961 года станет знаменитым на весь мир.
Для контроля за физическим и психологическим состоянием слушателей-космонавтов Даревский пригласил «своих» медиков-физиологов из 28-го отдела. Ими стали Андрей Михайлович Клочков и Леонид Александрович Китаев-Смык. Их участие сводилось к наблюдению за тренировками, опросу будущих космонавтов с целью определить степень их возбуждения или утомления. Китаев-Смык позднее свидетельствовал, что тренировки проходили деловито, напряженно, но спокойно.
С 10 декабря слушатели, помимо обучения в филиале ЛИИ, ездили в Сокольники, в Центральный авиационный госпиталь, где проводились тренировки в «тепловом макете объекта Восток-3А» – под этим названием фигурировала термокамера, снабженная креслом, элементами системы регенерации и терморегулирования, которые предполагалось использовать на реальных космических кораблях. В «тепловом макете» слушатель должен был «шкурой» почувствовать различные режимы работы систем жизнеобеспечения корабля в течение суточного полета.
В декабре стало ясно, что в 1960 году полет человека на орбиту обеспечить не получится. Многие системы корабля всё еще требовали доработки и испытаний, не были готовы скафандры, слушатели отряда не прошли подготовку по покиданию корабля, действиям после приземления, работе с носимым аварийным запасом и индивидуальными средствами спасения. Поэтому дату запуска перенесли на февраль. К счастью для Королёва и его команды, у американских конкурентов тоже всё складывалось не лучшим образом: в рамках программы «Mercury» суборбитальные полеты были запланированы на апрель 1960 года, а первый орбитальный – на 1 сентября 1960 года, однако сроки постоянно сдвигались из-за проблем с ракетой-носителем «Redstone».
По итогам 1960 года Евгений Анатольевич Карпов выпустил приказ ЦПК ВВС № 001 (от 4 января 1961 года), допускающий шестерых слушателей к «экзамену на готовность к выполнению обязанностей космонавта». Через два дня главком ВВС утвердил состав экзаменационной комиссии; ее возглавил генерал-лейтенант Николай Петрович Каманин, занимавший в то время должность заместителя начальника Главного штаба ВВС по боевой подготовке. Прием экзаменов разбили на два дня. 17 января комиссия и слушатели-космонавты собрались в филиале Летно-исследовательского института, у «макета № 2». Обратимся к дневникам Николая Петровича Каманина (цитирую по книге «Скрытый космос: Книга первая», 1995):
«Сегодня комиссия, назначенная приказом Главкома ВВС под моим председательством, начала прием выпускных экзаменов у первой шестерки слушателей-космонавтов, подготовленных в Центре подготовки космонавтов (ЦПК) ВВС. В состав комиссии входят: генерал-майор [Александр Николаевич] Бабийчук, генерал-лейтенант [Ювеналий Михайлович] Волынкин, генерал-лейтенант [Василий Яковлевич] Клоков, полковники [Владимир Иванович] Яздовский и [Евгений Анатольевич] Карпов, академик [Норайр Мартиросович] Сисакян (АН СССР), кандидат технических наук [Константин Петрович] Феоктистов (ОКБ-1), Главный конструктор завода № 918 ГКАТ [Семён Михайлович] Алексеев и заслуженный летчик-испытатель [Марк Лазаревич] Галлай (ЛИИ). Присутствовал начальник ЛИИ ГКАТ [Летно-исследовательского института Государственного комитета по авиационной технике] Н С. [Николай Сергеевич] Строев. Это первые в нашей стране выпускные экзамены космонавтов. Проходили они в филиале ЛИИ и были засняты на кинопленку.
Каждый слушатель-космонавт занимал место в кабине действующего макета космического корабля „Восток-3А“ и в течение 40–50 минут докладывал комиссии о назначении корабля, его оборудовании, о действиях космонавта на различных этапах полета от посадки в кабину корабля на старте и до приземления в районе посадки. Во время доклада экзаменуемого и после доклада члены комиссии задавали вопросы. Особое внимание комиссией уделялось умению космонавта ориентировать корабль перед включением ТДУ, знанию и умению пользоваться аппаратурой, обеспечивающей жизнедеятельность космонавта, действиям космонавта после приземления в пустынной местности и на воду. Все слушатели показали хорошие знания космического корабля и условий его полета. Гагарин, Титов, Николаев и Попович получили оценки „отлично“, а Нелюбов и Быковский – „хорошо“».
На следующий день, 18 января, экзамены проходили в Звёздном городке, в учебном классе Центра подготовки космонавтов. Здесь всё выглядело более традиционно: слушатели тянули билеты с тремя вопросами и после двадцатиминутной подготовки отвечали на них. Список вопросов 4 января был составлен Карповым и утвержден Каманиным, после чего заместитель начальника ЦПК ВВС по летной подготовке подполковник Евстафий Евсеевич Целикин подготовил билеты. Содержание вопросов охватывало весь теоретический курс, прослушанный членами отряда, за исключением марксизма-ленинизма. Вот, например, как выглядел первый билет: «1. Основные законы механики твердого тела. 2. Основные предвестники и симптомы кислородного голодания. 3. Зоны радиации вокруг Земли». А вот так выглядел последний, обозначенный как 15-й: «1. Научные исследования с помощью искусственных спутников Земли и космических ракет. 2. Положение НАЗ'а [носимого аварийного запаса] при штатном и аварийном катапультировании. 3. Определение координат места приземления по кульминирующему светилу». Тематический охват впечатляет. Мало кто в то время мог бы исчерпывающе ответить на всю совокупность столь специфических вопросов.
Генерал-лейтенант Каманин записал в дневнике: «Все слушатели показали отличные знания. Рассмотрев личные дела, характеристики, медицинские книжки и оценки слушателей по учебным дисциплинам, комиссия единогласно решила всем слушателям поставить общую отличную оценку и записала в акте: „Экзаменуемые подготовлены для полета на космическом корабле „Восток-3А“, комиссия рекомендует следующую очередность использования космонавтов в полетах: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович“. После окончания экзаменов в присутствии членов комиссии я объявил результаты экзаменуемым, пожелал им успехов в дальнейшей учебе и в космических полетах. В эти дни у меня часто возникали вопросы: „Кто из этой шестерки войдет в историю, как первый человек, совершивший космический полет? Кто первым из них, возможно, поплатится жизнью за эту дерзкую попытку?“ На эти вопросы пока нет ответов, но можно предвидеть, что при отличной работе техники любой из них справится с ролью космонавта. В марте-апреле 1961 года состоится первый полет человека в космос. Есть полная уверенность, что корабль выйдет на орбиту, но нет еще гарантии безопасной посадки. Из четырех космических кораблей, летавших в 1960 году, вышли на орбиту 3 корабля, отлично приземлился один корабль и еще один приземлился аварийно, но собаки остались живы. До полета человека будет еще два запуска кораблей с манекенами, будем надеяться, что они оба приземлятся отлично.
