Так описывает существование измученных жителей этих земель английский монах. Возможно, он был связан с переписчиками нашей рукописи, пусть аббатства находились на расстоянии сорока миль и относились к различным орденам, их в равной степени интересовала и Псалтирь из Питерсборо, и бестиарий, который, подобно нашему собственному, был издан спустя восемьсот лет доктором Джеймсом.
Наш монах находился под покровительством католической и апостольской церквей, в то время заинтересованных в научных и сельскохозяйственных знаниях, равно как поддерживающих моральные устои. Монастырь, затерянный в лесах Средней Англии, являлся прекрасным убежищем от беззакония и безжалостных баронов.
Аббатство Ревесби, между Теттершеллом и Спилсби, относилось к ордену цистерцианцев. Именно в эту цитадель одного из самых строгих орденов, ставшую аванпостом европейской цивилизации, несмотря на бездорожье, проник экземпляр рукописи бестиария.
В XII веке книги ценились необычайно высоко. На их написание требовалось много времени, и немногие люди умели это делать. Необходимые материалы стоили очень дорого. Поговаривают, в 1331 году Эдуард III заплатил за роман почти 67 фунтов. Для справки: в то время за 7 фунтов можно было купить десять быков. Заметим, однако, что тогдашние книги иллюстрировались более роскошно, чем современные издания.
Поскольку процесс копирования книг проходил достаточно медленно, а их требовалось все больше и больше, в монастырских скрипториях нередко использовали диктовку. Несколько писцов усаживались за доски в специальном помещении для переписки (Scriptorium) и копировали текст. И все равно тираж определенной книги был ограничен. Возможно, настоящий бестиарий продиктован, поскольку на первой странице et simiis написано eximiis, что явно выдает запись со слуха.
В результате диктовки возникал еще один эффект. По мере распространения оригинальная рукопись передавалась из аббатства в аббатство, где ее снова переписывали. Таким образом, число копий возрастало аналогично тому, как обживается на новом месте семья переселенцев. Таких «семей» доктор Джеймс выявил в Англии четыре, следовательно, по стране перемещались четыре латинских протографа бестиариев. Если две или более из существовавших рукописей оказывались идентичны, есть смысл предположить, что они написаны одновременно под диктовку в одном и том же монастыре.
У нашей копии не существует подобных двойников, однако четыре бестиария, хранящиеся в Абердине, Бодлеанской библиотеке (собрание Эшмола, 1511 и Дьюса, 151) из Киз-колледжа (372) и, возможно, в колледже Святого Иоанна в Оксфорде (61), происходят из одной и той же мастерской. Факты свидетельствуют, что бестиарий приобрел большую популярность на севере, а не на юге Англии.
Переписчики не рисовали иллюстрации, предоставляя это художникам-оформителям, которые или заполняли оставленные пробелы (что чаще), или заранее размещали их на странице с текстом. В нашем случае переписчики, ибо по почерку их явно было двое, копировали текст до художника.
Усевшись за своими высокими досками, как профессиональные ремесленники, впрочем, таковыми они и являлись, с перьями для письма, обычно гусиными, и ножами, чтобы подрезать их, с железными чернильницами (чернила из чернильного орешка), они писали на пергаменте, трудном для нанесения знаков материале, шрифтом унциал, изобилующим вертикальными линиями, записывая minimum как munimin
.
Экономя место, они сокращали слова за счет введения надстрочных и подстрочных букв или особых знаков. Например, единичка над «s»
означала igitur, тире с точками сверху и снизу
— est («быть»), a mia
могло означать и miseria, и misericordia.
Они сосредоточенно внимали диктовавшему, но временами внимание рассеивалось, подчиняясь настроению. Возникала пауза в диктовке, не сопровождавшаяся никакой пунктуацией. Слова перемещались друг от друга в одну строчку к следующей или п и с а л и с ь р а з р я д к о й, чтобы заполнить пространство строки
.
Цитаты из книг Священного Писания, если текст хорошо знаком, обозначались начальными буквами слов, отмеченными покрытием сверху линией, поскольку цистерцианцы принадлежали к аскетическому ордену, отказывающему себе во многом ради веры.
Существование в условиях гражданской войны и трудностей фронтовой жизни побуждало их держать язык за зубами и скрывать свои чувства. Пальцы тщательно вырисовывали переплетение линий, создавая волшебный узор букв, творя научное сокровище, которое дошло до нас вместе с амфисбеной.
ВНУТРЕННИЙ СМЫСЛ ВЕЩЕЙ
Символика всегда привлекала людей. Если не учитывать сотни сумасбродных историй в литературе вроде тех, что у Ибсена, символы встречаются на каждом шагу. Круг с перекрещенной буквой означает подземное метро, мистер Терм представляет пламя газовой компании. Темная фигура в плаще со стаканом красного вина — символ портвейна Сандемана. Равно как морской лев и устрицы не нуждаются в пояснении, ибо указывают на «Гиннесс».
Истинный символ — это не просто знак, а краткий, но емкий носитель информации. Возможно, рисунок подземки намекает: «Я под землей Лондона прохожу внутренний круг». Устрицы указывали на то, что отличаются особым вкусом, являясь совершенством, деликатесом. «Те, чей прожорливый желудок сможет переварить гвозди, — говорит Сильвестр, — „Гиннесс“ хорош для вас».
Символ — метафора, иносказание, параллелизм, часть клише. Фигура Правосудия стоит на здании суда вместе с мечом и весами, символизируя равновесие между силой и справедливостью, — суть власти и главную идею правосудия.
В век веры люди полагали, что Вселенной правит всемогущий Господь, и только Он способен дать рациональное объяснение. Они верили, что все имеет значение. Надо лишь суметь разглядеть скрытую подсказку. Каждый реальный предмет, равно как и его наименование, скрывали сообщение, которое надо было прочитать «глазами веры». Средневековый человек считал, что «очами телесными» он видит форму, а содержание и реальный смысл вещи постигает «очами духовными».
