Его напарник Жан Фишер перебирается к нему на нос лодки.
– Ни хрена себе! Что это было?
– Кит. Я вроде как слышал его крики или типа того.
– Наш босс раскричится еще сильнее, если мы опоздаем на вечеринку. Поехали! Здесь воняет, как в выгребной яме.
– И то верно. – Эмануэл заводит мотор, обходя кругом кучу китового жира, чтобы продолжить плыть на север, в залив Сан-Франциско.
А в четырехстах семидесяти футах под растерзанным китом Ангел переворачивается на спину… заглатывая останки фотографа-натуралиста Брайана Ходжеса.
Глава 13
На борту «Нептуна»
Море Банда
61 морская миля к северо-востоку от Молуккских островов
Кают-компания Сорвиголов расположена в трюме, перед камбузом, – там, где некогда находились кубрики экипажа галеона. В передней части этого просторного помещения имеется массивное основание, удерживающее бушприт – мачту высотой с дерево, которая идет от нижней палубы под углом сорок пять градусов. Свешивающиеся с потолка фонари льют мягкий золотистый свет, отбрасывающий длинные тени. Мебелью в кают-компании служат огромные разноцветные подушки с эмблемами Сорвиголов. Бильярдный стол прикручен к голому деревянному полу между двумя внушительными пушками.
Команда «Молоты», в синих хлопчатобумажных тренировочных костюмах, отдыхает на разложенных вдоль стены подушках; «Мако», в красной спортивной одежде, – у противоположной стены. А между обеими командами, в центре комнаты, сидят на складных матерчатых стульях Шарлотта Локхарт и Джонас Тейлор.
Кино- и звукооператоры расположились в дальних концах помещения.
Даниэлла, в облегающем топе с логотипом Сорвиголов и коротеньких шортиках, стоит в сторонке вместе с остальными Куколками, мечтающими стать со временем супермоделями.
Вейн Фергюсон, с забинтованной головой и холодным компрессом на левом бедре, возлежит на горе подушек в окружении товарищей по команде. Ссадины на лбу и скулах заклеены пластырем.
Чуть-чуть вялый от обезболивающих, Вейн машет Дани и улыбается ей кривоватой ухмылкой. Дженни Арнос плюхается на подушку рядом с Вейном, ненароком задев его раненое бедро.
– Ой!
– Впредь будешь знать. Ты должен был облететь рукав смерча кругом, а не лезть прямо к черту в пекло.
– Я и не собирался лететь в центр смерча. Меня закрутило восходящим потоком воздуха. Мне даже на секунду показалось, что Господь Бог решил использовать меня в качестве шарика для пинг-понга.
– Угадай с трех раз, кто вытащил тебя из воды. – Она кивает в сторону Майкла Коффи, дающего интервью.
– Наверняка пытается уменьшить число баллов за мой прыжок.
– Мне казалось, что это наш прыжок.
– Наш прыжок. Не придирайся к словам.
Тем временем на сцену выходит Сьюзен Феррарис:
– Народ, грандиозный первый день! Грандиозный! Понимаю, вам не терпится это отметить, но сперва нужно чуть сбавить градус, сделать картинку более реальной… позволить нашим зрителям проникнуть в мозг адреналинового наркомана. Поэтому не будем выключать камеры и предоставим вести разговор Шарлотте с Джонасом. Хорошо? Запомните, чем активнее вы будете участвовать, тем больше узнают о вас зрители, что будет иметь решающее значение при голосовании. Шарлотта, скажи, когда будешь готова.
Супермодель скрещивает точеные ноги, поправляет вырез блузки, демонстрируя темную ложбинку между грудей:
– Итак, Джонас, у нас был потрясающий первый день. Следующие сорок восемь часов наши зрители будут голосовать за то, чтобы определить, трюк какой команды Сорвиголов стал победителем в открытии шоу. Между тем всем нам хотелось бы узнать, что именно движет Сорвиголовами. Что заставляет так рисковать? Они ищут почестей и славы? Или это всего-навсего выброс адреналина? Сегодня вечером мы зададим эти вопросы мужчинам и женщинам из шоу «Сорвиголовы». И начнем мы с Эвана Стюарта из команды «Молоты». Привет, Эван! – (Эван скромно машет рукой.) – Эван, насколько мне известно, вы морской биолог. А недавно вы переехали из Майами в Мауи.
Эван кивает:
– Если хочешь оседлать большую волну, то нужно поселиться рядом с ней.
– Расскажи нам о волне, которая называется «Челюсти».
– «Челюсти», или на местном языке «Пеахи», встречаются у западной оконечности острова Мауи, который является Меккой для любителей серфинга. Высота этих огромных волн, зарождающихся в Тихом океане, достигает тридцати-сорока футов.
– А не мог бы ты поделиться с нашими зрителями, каково это – покорять такие волны?
– Во-первых, свеллы здесь очень крутые и очень быстрые. Чтобы достигнуть скорости, необходимой для старта на волне, нас разгоняют с помощью водных скутеров. Наш успех всецело зависит от мастерства парней на скутерах, которые рискуют жизнью так же, как и мы. Как только ты поймаешь волну, то сразу забываешь обо всем. Мощь воды настолько велика, что от ее рева закладывает уши… Вы даже не представляете себе, какова первозданная сила Природы! Это очень страшно.
– Но если тебе так страшно, зачем ты это делаешь? Зачем рискуешь жизнью?
– А это уже из области сверхъестественного. Накануне ночью я обычно на таком взводе, на таком адреналине, что не могу сомкнуть глаз. Но когда меня наконец подтаскивают к волне, я сразу становлюсь другим. Никакого тебе мужского соперничества, никаких тебе коллекторов или проблем на работе… Все исчезает. Я один на один с доской для серфинга, один на один с океаном, с волной. Абсолютная свобода. Только ты и волна. Но если облажаешься и не справишься с «Челюстями», то сильно пожалеешь, что вообще родился на свет. Ведь волна не станет качать тебя, как на качелях. Нет, она утащит тебя в черную бездну, она будет крутить тебя в своей глотке, словно кошку в стиральной машине, а потом выплюнет. И тем не менее покорение таких монстров… ощущение дикой энергии внутри… лечит душу, делает тебя цельной личностью. Это чувство невозможно описать словами.
– Понятно, – говорит Шарлотта, которой явно ничего не понятно. – Джон Шинто, ты ведь примерный семьянин. У тебя жена и двое детишек. Уважаемый дантист. На мой взгляд, ты не вписываешься в типичную для Сорвиголов схему.
– Ну, по-моему, уважаемый дантист – это своего рода оксюморон. Большинство людей ненавидит ходить к дантистам. А тебе известно, что число самоубийц среди дантистов гораздо выше, чем среди людей других профессий? Так или иначе, один мой старый друг приобщил меня к парашютному спорту, когда я еще учился в медицинской школе, и это стало для меня настоящей отдушиной. Видите ли, мне обрыдла моя ежедневная работа. А острые ощущения помогают снять стресс.
– Разве ты не боишься?
– Я скажу, чего действительно боюсь. Боюсь стареть. Сидеть на диване в девяносто лет и пердеть перед телевизором.
