– Господь всемогущий! – Нагнувшись вперед, Брайан гребет обеими руками в надежде поймать убежавшее весло.
Горбач выпускает мощную струю воздуха из дыхала, влага оседает на шее Брайана, который уже тянется за веслом.
Но каяк, подталкиваемый снизу украшенной наростом из ракушек головой кита, относит в сторону.
– Глупый кит, убирайся, к чертовой матери, отсюда!..
Оранжево-красное небо опрокидывается в воду, темно-синее море выворачивается наизнанку. Каяк, горбач и Брайан Ходжес летят вверх, запущенные, словно из катапульты, разъяренной 40-тонной акулой.
Так высоко… Три этажа… Четыре этажа… И вот теперь он падает… Сердце застревает в горле… И воздух такой непривычно холодный, когда Брайан, пролетев мимо горы кремовой плоти размером с силосную башню, ныряет головой вперед. И мир будто сходит с ума, когда он инстинктивно хватается за гигантский грудной плавник. И безумие этого жеста, и разодранные до мяса ладони заставляют его разжать руку.
В очередной раз перекувырнувшись, Брайан падает ногами вперед в морскую зыбь, ему нечем дышать, он начинает тонуть.
Вода теплая… Просто остаться здесь на секунду… только на одну секунду…
Но проклятое море отшвыривает его в сторону и снова выносит на поверхность как раз в тот момент, когда два мастодонта лавиной обрушиваются в океан, и от чудовищного удара у него лопаются барабанные перепонки. Если бы я смог сделать снимок, всего лишь один призовой снимок для своего надгробия…
Он снова тонет… Нет, не тонет, его куда-то тянет. Должно быть, я упал в реку…
Брайан отчаянно молотит руками и ногами. Куда плыть, чтобы вынырнуть на поверхность? Давится жиром, кровью и китовым мясом. Почему Природа так жестока?.. Кто знает? Кто, черт возьми, знает?!
Проходит целая вечность, но вот наконец Брайан оказывается на взбаламученной поверхности океана. Отворачиваясь от волн, он запрокидывает голову, чтобы глотнуть воздуха, сердце громко стучит в ушах, измочаленное тело пронизано холодом и болью.
Один-одинешенек, он барахтается в расползающейся по воде луже крови, ее успокоительное тепло вызывает тошнотворное чувство.
Каяк исчез. Брайан слышит шум обрушивающегося на скалы прибоя и плывет на этот звук, сопровождая каждое движение стоном.
– Ой! Ой! – кричит он, когда его дрожащее тело внезапно вздымается на окровавленном, вонючем, маслянистом плоту из китового мяса.
Боже!.. Это происходит не со мной…
Его сознание на мгновение отключается, он лежит ничком на шероховатой шкуре Чарли Донатса, перебирая пальцами наросты из ракушек.
Под ним колышется остров безжизненной китовой плоти. Холодный воздух пробирает до костей.
Кончай тупить! Тащи свою задницу в лужу крови и плыви… плыви, чтобы спасти свою чертову жизнь!
Но Брайан, вконец окоченевший, вконец испуганный, не может сдвинуться с места.
День незаметно скрывается за горизонт, оставляя его одного в ночи.
Проходит минута, минута длиною в жизнь, а он все еще не решается нырнуть в воду.
Мертвый кит перекатывается на волнах.
Брайан цепляется руками и ногами, балансируя на коленях, но туша выскальзывает из-под него, и он падает в море.
Он брыкается, кричит и лезет… лезет обратно на беднягу Чарли Донатса, хватаясь за налипшие ракушки… Спасибо Тебе, Господи, за эти ракушки!.. Лезет наверх по спинному плавнику, кровь льется рекой… Бедный, бедный мертвый Чарли Донатс! Такова жизнь в пищевой цепи. Ну пожалуйста, мертвый Чарли, помоги мне выбраться из моря.
– На помощь! На помощь! Помогите кто-нибудь!
Он не узнает собственного голоса… Такой скрипучий в холодном вечернем воздухе, такой надрывный.
Брайана рвет морской водой и крошечным, размером с полтинник, куском внутренностей, и при виде этого куска его рвет снова.
Ладно… остановись… просто остановись, пока она не вернулась… пока она не вернулась, чтобы откусить очередной шмат мяса из твоего плота.
Туша кита содрогается под ним, Брайан падает на колени.
Слишком поздно…
Он нагибается и смотрит в воду… в воду, которая еще секунду назад была темной, а сейчас озарена мягким люминесцентным светом, исходящим от чудовищной пасти, при виде которой Брайан подскакивает от испуга.
Зияющая дыра размером с трейлер обнажает туннель с острыми зубами, выдвинутые вперед челюсти открываются все шире, выдергивая из-под Брайана его плот.
Брайан вопит и катится вниз по скользкому склону.
– Нет!..
Голова Брайана уходит под воду, море заряжает его новой энергией, побуждая действовать.
И теперь Брайан Человек-Паук… Наэлектризованные мышцы толкают тело вверх по скользкому склону, надпочечники, словно взбесившись, вырабатывают адреналин, решительно отказываясь допустить, чтобы его остров исчез. Разбитые в кровь пальцы впиваются в жирное мясо в поисках ракушек, ноги находят точки опоры на безжизненном грудном плавнике.
Туша перекатывается, точно бревно, и Брайан снова скользит и попадает ногой в рану.
Ангел, внезапно почувствовав присутствие соперника, вытаскивает рыло из чудовищной раны и прекращает кормежку.
Брайан карабкается на вершину безжизненной горы мяса, ракушек, жира и крови, мысленно моля Господа сотворить чудо.
А потом слышит… пронзительный вой мотора.
Лодка… о, спасибо Тебе!
– Здесь! Я здесь!
Вокруг стоит непроглядная тьма, но Брайан широко расставляет ноги, и машет, и кричит, и будь он проклят, если эта рыбацкая лодка не повернет.
– О да, вперед! Сюда, сюда! Я здесь!
Он плачет от радости… но внезапно замолкает.
При виде люминесцентного белого спинного плавника он лишается дара речи. Этот кружащий над поверхностью парус настолько высокий, зловещий и пугающий, что слова застревают в пересохшем горле, а во рту появляется горечь.
Моторная лодка по-прежнему приближается. Она может появиться в любую минуту, в любую секунду.
Убирайся!
Плавник исчезает.
Надо быть осторожнее в своих желаниях, потому что у Брайана есть время подумать, и вот теперь он реально напуган, настолько напуган, что может лишь тихо постанывать, мочась в гидрокостюм.
– Помогите! Помогите мне…
Туша кита внезапно взрывается, Брайан летит вверх тормашками, мощный удар снизу посылает его в темное, бурное, безжалостное море.
Моторная лодка замедляет ход.
Дэвид Эмануэл глушит мотор.
– Алло? – Он светит фонариком на плавающую гору китового жира. – Боже, какой кошмар!
