* * *
– Сбавь скорость.
Джулиан низко пригнулся к рулю и входил в поворот. Я ехал позади, подстраиваясь под его темп. Дорога вокруг подножия холма была в основном мощеной, и мы проезжали по ней много раз. Для восьмилетки Джулиан был бесстрашным велосипедистом.
Я догнал его, поехал рядом.
– Полегче. Держи все под контролем.
На следующем повороте Джулиан чуть нажал на тормоз.
– Неплохо.
Ветер завывал в наших шлемах. Над головой сверкало солнце, поджаривая нам спины. У меня с подбородка капал пот. Мы рано начали, но утро уже было жарким, сухим и пыльным. Хорошо, что нам осталось всего лишь километра два и все вниз с холма. Мы неплохо потрудились. Время, которое я проводил наедине с Джулианом, было замечательным, и я бы ни за что от этого не отказался. Но, черт побери, я никак не мог уехать от кошмара прошлой ночи. Я как будто все еще был там. Пульсирующая, отупляющая боль в черепе вызвала тошноту, а направленное на меня ружье напугало до смерти.
Я подал знак, что пора остановиться и выпить воды, и мы съехали на площадку на обочине.
Джулиан выпил свою воду и с наслаждением вздохнул.
– Мы можем поехать по тропе? – спросил он, имея в виду грунтовую дорожку, которая в некоторых местах шла параллельно дороге. Тропа была узкой, с дерном и разросшейся зеленью.
– Думаешь, ты с ней справишься? – Мы проехали уже больше пяти километров, и часть дистанции дорога шла вверх, была грунтовой или вымощенной булыжниками.
Джулиан указал на себя обеими руками:
– Эй, я самый быстрый гонщик в команде.
– Так и есть. – Его желание соревноваться всегда поражало меня. Я выпил еще две таблетки аспирина, и у меня вдруг закружилась голова. Меня качнуло в сторону, я едва не уронил велосипед.
– Десять из десяти. – Джулиан оценил мою неловкость.
– Ха-ха. – Я потряс головой, чтобы туман рассеялся, и посмотрел на часы. Меньше чем через двадцать минут мы будем возле нашей машины.
Джулиан прокрутил переднее колесо велосипеда.
– Готов?
– Ага. Но поезжай медленно. – Туман в голове не рассеивался, и меньше всего мне хотелось упасть и улететь в кусты. Если такое случится, Джулиан ничего не услышит.
Посмотрев сначала в одну сторону, потом в другую, Джулиан пересек дорогу и примерно в двадцати метрах ниже по холму исчез за поворотом на грунтовую тропу.
Я поставил бутылку с водой обратно в держатель, вскочил на свой велосипед и пересек дорогу. В следующее мгновение я уже сидел на булыжниках, опустив голову между колен.
Какого… черта?
Боль пронзила меня, когда я поднял голову. Я застонал. Череп ощущался как арбуз, разбившийся пополам на горячей мостовой.
Я огляделся. Велосипед лежал на дороге рядом со мной, Джулиана нигде не было видно.
– Джулиан! – завопил я, вставая. – Джулиан!
Где же он?
Я крутился посреди дороги, меня охватила паника.
– Джулиан! – снова крикнул я. Потом я вспомнил о машине. У нас с Джулианом была договоренность, что мы встретимся возле нее, если вдруг потеряем друг друга.
Я быстро оседлал велосипед и помчался вниз с холма, наматывая километры. Джип был припаркован на грунтовой площадке у начала дороги, и Джулиан скорчился возле заднего колеса. Слава богу! Я на ходу спрыгнул и побежал к нему. Велосипед ударился о бампер машины, и последние несколько ярдов я проскользил.
– Джулиан! – Я упал рядом с ним на колени. – Тебе больно?
Он поднял голову. Слезы текли по его перепачканному лицу, оставляя следы, похожие на отпечаток шин в грязи.
– Ты знаешь мое имя?
– Что это значит? Разумеется, я знаю твое имя.
– Но там ты этого не знал. Ты отключился сразу после того, как наорал на меня.
Все нервные окончания заледенели. Я перестал дышать и долго, казалось, целую вечность смотрел на него. Потом я судорожно глотнул побольше воздуха и вцепился ему в плечи с той же силой, с какой в меня вцепился ужас.
– Что я сказал? – Джулиан подавил всхлип. – Что я сказал? – заорал я.
– Ты спросил, кто я такой. А когда я сказал, что я Джулиан и что я твой сын, ты сказал… Ты сказал… – Он разрыдался и не мог произнести больше ни слова.
Мои пальцы впились в его плечи.
– Что я сказал?
– Ты сказал, что у тебя нет сына.
Глава 25
Джеймс
Настоящее время
28 июня
Ханалеи, Кауаи, Гавайи
Джеймс стоял у двери кабинета Наталии, решая, следует ли ему войти. Она определенно вернулась. Он слышал, как она говорит по телефону. Ему была невыносима мысль о том, что это он огорчил ее. Джеймс не знал, как сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше, но ему хотелось снова увидеть быструю полуулыбку на ее лице. Голос Наталии зазвучал громче и решительнее. Она вела переговоры о цене на что-то, поэтому не стоило ее беспокоить.
Джеймс вернулся в комнату Марка, взял краски, кисти, чистые холсты и походные мольберты, а потом направился на веранду. Джеймс прошел мимо Джулиана, устроившегося на диване в гостиной. На голове у Джулиана были наушники, ноги он положил на подлокотник, пальцы порхали по экрану телефона. Разноцветный пляжный мяч в ожидании лежал у него на животе.
Увидев отца, Джулиан снял наушники и протянул ему телефон:
– Этот тип все время шлет мне сообщения. Пишет, что он дядя Томас. Хочет, чтобы ты ему позвонил.
Джеймс сложил все необходимое для занятий живописью на кофейный столик и взял телефон сына. Он сразу же узнал номер Томаса. Стоит ли удивляться тому, что его брат ведет себя так низко и пытается добраться до него через сына. Это была именно та тактика принуждения, в которую, по мнению Карлоса, не должны быть вовлечены его сыновья.
Но Джеймс тоже был в этом виноват. Он игнорировал Томаса. Он решил позвонить Томасу позже, иначе тот скоро появится на пороге дома Наталии.
– Ты звонил ему или писал в ответ? – спросил Джеймс у сына.
– С нашего приезда сюда я отправил сообщение только Антонио.
Джеймс просмотрел переписку мальчика с его другом, потом внес Томаса в черный список и вернул телефон Джулиану.
– Больше он тебя не побеспокоит, – сказал Джеймс, запоздало подумав о том, что следовало бы сделать то же самое на собственном телефоне.
Джулиан сунул телефон в карман и постучал мячом по своим согнутым коленям.
– Что происходит между тобой и братом? Он кажется милым. То есть со мной и Маркусом он был милым.
– Когда это было?
