– Ага. Ты мне сообщаешь или предупреждаешь?
Наталия нервно хохотнула и села рядом с ним. Она не отводила взгляда от карандашей, которые катала по столу.
– Я надеялась, что он появится через несколько дней, что мы сможем побыть одни какое-то время. Кстати, как долго ты останешься у меня?
Бесконечно.
Слово едва не сорвалось с языка. Джеймс сжал губы, чтобы не произнести его. Жизнь в Калифорнии уже не была прежней, и единственный человек, с которым он хотел быть рядом, больше ему не принадлежал.
Но Джеймс знал, что он не может задерживаться здесь надолго.
– Думаю, пару недель, если ты не против.
– Совсем даже не против. Ты можешь оставаться дольше. Честно говоря, я была бы рада, если бы ты и дети остались на все лето. Я давно их не видела. Ведь в школу они пойдут только в августе, верно? – Джеймс кивнул, и Наталия положила руку ему на плечо. – Вы останетесь?
– Думаю, мальчики будут рады.
– А как насчет тебя? – Наталия искала его взгляда. – Ты хочешь остаться?
Джеймс подумал о помолвочном кольце Эйми, лежавшем в его чемодане. Он подумал о своих сыновьях, завтракавших в кухне, и о том, как женщина, сидевшая с ним рядом, предложила помочь им снова стать семьей.
– Да, я хочу остаться.
– Замечательно, – улыбнулась Наталия. – Хотя ты, возможно, передумаешь после того, как приедет мой папа.
– Мы уже встречались?
– Один раз. На вашей свадьбе.
У Джеймса свело желудок, и мозг сразу напомнил о несостоявшейся свадьбе с Эйми. Тот особенный день, который они за год обозначили в календаре, Эйми провела на его поминальной службе и похоронах. Потом он вспомнил, что Карлос женился на Ракели.
– Что случилось на свадьбе? – В дневниках почти не было информации об этом. В то время Карлос не вел записи так, как будто они спасали ему жизнь.
– Ну… – Наталия потерла руки и встала. Она взяла рюкзак Марка и вытащила его книги. – Папа – ловелас, и он приставал к Имельде, женщине, которую ты считал своей сестрой, – добавила она, нахмурившись. – Он не был слишком непристоен, но ей это не понравилось, и ты дал ему по физиономии.
Брови Джеймса взлетели к самым волосам.
Наталия открыла «молнию» на всех карманах рюкзака, сунула в каждый руку и добавила все найденное к растущей куче вещей Марка на кофейном столике.
– Когда ты был Карлосом, ты очень легко выходил из себя. Ты любил драться.
Она наклонила голову, и небрежный пучок рассыпался. Волосы упали вперед, закрывая лицо, но недостаточно быстро. Джеймс успел заметить румянец, выступивший на ее щеках. Наталии было неловко, она нервничала, если судить по тому, что она проверила каждый карман несколько раз.
Джеймс встал и взял рюкзак. Ему хотелось сказать Наталии, чтобы она не нервничала в его присутствии, но ей явно было до такой степени неловко, что Джеймс побоялся напугать ее, чтобы она снова не скрылась за холодным фронтом.
Он отложил рюкзак в сторону.
– Из этого я делаю вывод, что твой папа не слишком меня любит.
– Не слишком.
По какой-то причине это признание рассмешило его.
Джеймс засмеялся громче, вытер уголки глаз.
– О, боже. Не могу передать, насколько я рад слышать, что не только у меня ненормальная семья. До этого момента я думал, что ты идеальная. – Его голос звучал легко и дразнящее.
– Ну… он твой тесть.
Джеймс округлил глаза:
– В самую точку. Но ты не беспокойся из-за него. Я постараюсь с ним помириться. Одному богу известно, что из этого выйдет.
– Просто будь собой. Ты ему понравишься.
Он спрятал улыбку, глядя на нее. Джеймс уловил аромат ее лосьона, о котором Карлос не раз писал.
– И еще, Джеймс…
– Гм-м? – Джеймс не мог отвести глаза от ее ключицы, уходившей под вырез блузки. Ему захотелось поцеловать впадинку между ключицей и плечом.
– От тебя воняет.
– Черт! Я пробежал сегодня двенадцать миль. – К его щекам прилила кровь. Джеймс крякнул и отодвинулся от Наталии к противоположному концу стола.
– Это для меня? – Она жестом указала на кофе.
– Да. Я купил его по дороге в двух кварталах отсюда. – Джеймс протянул ей стакан.
Наталия сняла крышку, подула на кофе и осторожно сделала глоток. А потом округлила глаза:
– Откуда ты узнал, какой кофе я люблю?
– Это твой любимый, верно? С капелькой кокосового молока и сиропом из макадамии.
– Да, но… – Наталия провела пальцем по губам, ей явно было не по себе. Джеймс понял, что она думает о дневниках Карлоса. Возможно, ему не следовало так откровенно демонстрировать, сколько он о ней знает. Ситуация между ними и без того была странная.
– Мне кажется, это нечестно: ты так много обо мне знаешь, а мне приходится заново узнавать тебя, – сказала Наталия. Она думала так же, как и он. Но в ее словах было приглашение.
– А ты этого хочешь?
Она постучала по краешку стакана и кивнула.
Джеймс улыбнулся, довольный ее ответом. Он взял свой стакан, поднял его в приветственном жесте и сделал глоток.
– Не беспокойся о своем отце. Я буду рад встретиться с ним. – Джеймс широко улыбнулся. – Снова.
* * *
Пока Джулиан катался на сёрфе с тетей, Джеймс взял машину Наталии и отправился с Марком и Клэр за продуктами. Они не успели дойти до конца продуктового отдела, как Марк начал жаловаться. Ему скучно. Он хочет строить замки из песка на пляже с тетей Наталией. И еще хочет раскрашивать.
– Помоги мне выбрать цукини, – предложил Джеймс, кладя в тележку баклажаны, которые он собирался поджарить на гриле.
Марк ссутулился, руки повисли вдоль тела.
– Это ску-у-учно.
Джеймс подкатил тележку к корзине с тропическими фруктами. Марк неохотно последовал за ним, его шлепанцы скользили по покрытому линолеумом полу. Джеймс выбрал два ананаса и сравнил их вес.
– Не могу понять, какой из них спелый. – Он всегда умел выбирать мясо. Все остальное покупала Эйми. В их паре еду готовила она.
– Понюхай их, – посоветовала Клэр, кидая в тележку пакет колючих коричневых плодов. Джеймс по очереди понюхал выбранные ананасы. – Пахнет или нет? – спросила мать.
– Вот у этого сладкий запах. – Он покачал ананас в левой руке. – А этот совсем не пахнет.
Клэр указала на ананас без запаха, и Джеймс вернул в ящик сладкий перезревший плод.
Марк заглянул в тележку и указал на колючие фрукты.
– Что это такое?
