— Да. — Инга решила идти напролом. — Я могу к вам подъехать? Прямо сейчас!
И, не дав возможности и времени Софье Павловне придумать вежливый отказ, Инга дала отбой.
Бывшая супруга Волохова жила в трехкомнатной квартире на Мясницкой, за Бульварным кольцом. По дороге Инга спрашивала себя, на какие средства существует Софья Павловна. Насколько она знала, та не проработала в своей жизни ни дня. Невозможно поверить, что Александр Витальевич оплачивал все ее капризы после их расставания.
В квартире был полумрак. Не полная темнота — жалюзи не опущены, но шторы наполовину задернуты. И хоть жидкий весенний свет проникал в окна, сумерки опутывали предметы, затеняли углы.
Как будто перед глазами опустили серое непрозрачное полотно.
Инга зажмурилась, потерла глаза. Но вместо ясности ворвался сноп искр. На мгновение она увидела себя откуда-то сверху: она стоит посреди комнаты, а из всех углов на нее ползут ядовитые змеи.
— Не зажигай, — раздался голос Софьи Павловны.
— Мне неуютно в сумерках. — Инга шарила по стене в поисках выключателя. — В детстве думала, что в это время рождаются монстры.
Она попыталась взять шутливый тон, чтобы разрядить обстановку, но Софья Павловна ее не поддержала.
— Присаживайся. — Она показала Инге на стул за кухонным столом. — Угостить тебя мне нечем. Я на жесткой диете.
Софья Павловна достала из холодильника баночку с зеленым пюре, переложила в блюдце.
— Приятного аппетита, — вежливо сказала Инга.
— Ничего приятного, — отрезала Софья Павловна. — Ты сегодня как тайфун налетела. Что стряслось?
Инга видела, что за всеми этими действиями, за словами неумело прячется желание выведать чужое и скрыть свое. Инга вгляделась в ее лицо. Софья Павловна села спиной к окну, и вся ее фигура словно тонула в вязкой тени. У нее была необычная прическа, наполовину скрывавшая лоб и щеки. Лицо, лицо. Что-то с ним было не так.
— Вы знали Подгорецкого Виктора Борисовича? — спросила Инга.
— Не припоминаю, — отрезала Софья Павловна. — Зачем тебе?
— Представьте, его тоже убили.
— Да что ты говоришь! — Софья Павловна откинулась на спинку стула. — Ты у нас теперь «Дежурная часть»?
— Тем же способом, что и Александра Витальевича. — Инга решила не обращать внимания на язвительный тон.
Софья Павловна продолжала есть свою зеленоватую кашицу, не проявляя интереса. Инга встала, прошла в угол, делая вид, что разглядывает пожелтевшие листья фикуса. Искоса взглянула на лицо хозяйки — с этого ракурса оно напоминало неровный мешок, только торчал закругленный кончик носа. Она мощно двигала челюстями, и от этого казалось, что в мешке шевелится кто-то связанный и страдающий.
Как всегда в таких случаях, Инга действовала не раздумывая. Она закашлялась, сделала вид, что задыхается, подбежала к окну, отдернула шторы и рванула на себя створку окна. Потом резко обернулась и посмотрела в испуганное лицо Софьи Павловны, не успевшей спрятаться. Глаза ее были полны возмущения от самоуправства Инги, а лицо…
Все в синяках!
Они уже потеряли свой первоначальный фиолетовый оттенок, перешли в желтую фазу, но еще выглядели отталкивающе. Вздувшиеся бугры на щеках, на скулах, на лбу, глаза сделались маленькими щелочками. Бесформенное, оплывшее лицо, мгновенно напомнившее ей спившихся вокзальных побирушек и бомжей без пола и возраста, спящих в метро.
Ее били! Пытали!
С кем вы связались, Софья Павловна?
— Да у тебя астма, Инга! — гневно взвизгнула она. — До чего ты себя довела! Не надо устраивать мне здесь жуткий сквозняк.
Инга медленно закрыла окно. Голос Софьи Павловны, такой капризный, манерный и благополучный, вернул ее к реальности, и она выдохнула с облегчением.
Господи, что я себе вообразила? Это же следы пластики!
Такими обычно возвращались из клиник пластической хирургии пожилые актрисы, немолодые звезды и топ-сотрудники журнала «QQ». Вот оно, значит, что: вместо киноретроспективы — отчаянный бросок в погоню за былой красотой, операция по омоложению. Инга лихорадочно соображала. Судя по объему поражения, хирурги поработали основательно. Это же стоит целое состояние! Откуда у нее деньги? — опять задала она себе проклятый вопрос.
— Сядь уже, пожалуйста, не мельтеши. — Софья Павловна поморщилась. — Пойми меня правильно. Я ничего больше не хочу знать об Александре Витальевиче. Ни о нем, ни о его дружках. В моей судьбе начинается новый виток.
— Даже о «Параде» не хотите знать? — съязвила Инга.
— А что, он нашелся? — оживилась Софья Павловна.
— Пока нет. Но полиция идет по следу.
— Не надо тут передо мной козырять полицией. — Софья Павловна злорадно посмотрела на Ингу.
А ведь ей было неприятно услышать про полицию.
— Тогда последний вопрос.
— Хорошо. Последний, — милостиво разрешила Софья Павловна, плотно сжав губы.
— Когда вы последний раз встречались с Жужлевым Геннадием Викторовичем?
— С кем? Понятия не имею, о ком ты!
Врет.
— Вы уверены? — осторожно спросила Инга. — Может, просто забыли…
— Ничего я не забыла! — Софья Павловна встала, надменно откинула голову, отчего ее лицо выплыло из-под шапки волос как размякший желтоватый пельмень. — Я еще дружу с головой, не надо тут намекать на мой возраст.
Надо же! Похоже на веселые времена в «QQ». С кем ни поговоришь — слова выпачканы в гнусном оттенке обмана. Почему все замешанные в этой истории так часто врут? И боятся? Тот же тревожный красный огонек был в речи у Туманова, а у Жужлева красный застилал глаза. Что так пугает Софью Павловну? Чем вызван животный страх Жужлева?
— Дай мне мой ежедневник, будь любезна! — Софья Павловна указала на полку. — Там! Видишь?
Инга поднялась. На полке лежал бордовый кожаный блокнот, обложку обвивала рифленная змея, голова служила защелкой.
Что вам от меня надо, чертовы гадюки! Сгиньте уже! Ваша хозяйка мертва!
Она схватила блокнот, на полке осталось прямоугольное пятно. Инга машинально провела пальцем пыльную дорожку.
Где-то недавно я видела точно такой же след на пыльной полке.
— Ну вот, — Софья Павловна притворно вздохнула, листая ежедневник, — ко мне сейчас придут.
Этот прямоугольник на пыльной поверхности… у Катьки в комнате?
Инга натянула плащ, взяла зонт.
— До свидания!
— Будь здорова! Извини, что не провожаю, — крикнула из кухни Софья Павловна.
Дверь с легким щелчком захлопнулась. Точно такой же звук был тогда, этажом ниже… В мастерской у Жужлева!
