— Господи, Штейн, сейчас не до твоих шуток!
— Короче, он ждет нас во второй половине дня. Напяль что-нибудь попроще. Не к поэтам едем. Катька дома? Хотел притащить ей новый номер «Фотодоков».
— С Сережей в кино пошла.
— Родительский день. Ясно.
— Да что тебе ясно? Ладно… Штейн!
— Ну?
— Ты молодец, что поставил меня вчера под тот фонарь.
Инга мерила кухню шагами и репетировала про себя разговор с Купленовым.
Но что сделает этот мишка косолапый? Сонно запишет информацию в сотый формуляр? Да ни в жизнь он не станет выяснять, какой у машины был полный номер, кому она принадлежит.
Инга вспомнила водянистые глаза сержанта. Не человек — вынутый из воды покойник. Набрала другой номер:
— Кирилл? Доброе утро, это Инга Белова. Я насчет Волохова.
— Инга? Здравствуйте. — Голос у Архарова был сонным. Инга быстро глянула на часы: десять тридцать — не рано вроде.
— Извините, если разбудила. Но вы сказали, что готовы помочь в расследовании. Я все-таки ввязалась. И я только вам могу доверять! Дело в том, что убит еще один человек, имеющий отношение к Волохову, — Туманов. И это случилось прямо на наших глазах.
— Как и где?
— ДТП. В Королёве. Вернее, в доме-музее рядом с Королёвом. И это не совсем ДТП, то есть совсем не…
— Еще раз: как зовут?
— Владислав Туманов. Звали…
— Перезвоню! — Кирилл отключился.
* * *
Кирилл чистил зубы и свободной рукой листал страницы в телефоне. По сводкам он быстро нашел: пострадавший Туманов, городской округ Королёв, наезд со смертельным исходом, дознаватель — Купленов. Отложил телефон.
Ему почему-то нравилось, как бесцеремонно влезает в его жизнь эта дерганая Инга Белова. Взъерошенная, напряженная, как тетива. Занятная… Он даже представил себе один раз, как они утром вместе готовят завтрак у него на кухне. Вот он разбивает яйцо о край сковородки, вот Инга — в его рубашке — смотрит на него. Кирилл быстро себя осадил. Не то чтобы у него не было случайных женщин, еще как было, но это — совершенно другая история. Она была из одержимых, увлекающихся и решительных натур. В первый год службы Кирилл и сам был такой. Но когда его пару раз обсмеяли и поставили на место, он сообразил, что увлеченность свою показывать на работе не надо. Старательность — это да, начальство слушать разинув рот — два раза «да». Энтузиазм полагалось держать при себе. А вот Инга ничего не боялась, ну, видно, не огребала еще ни разу.
Кирилл вышел из-под душа и принялся растираться полотенцем. Почему ей так везет на трупы? Как она умудряется оказаться там, где что-то происходит? Смерть Волохова, задавленный машиной Туманов. В дорогущую книгу Кирилл, само собой, не верил — видел в этом только предлог, чтобы влезть в расследование. В чем интерес этой Инги? Может, она играет с ним? Почувствовала, что можно сесть на шею, вот и пользуется. Она журналистка, могла пронюхать про их раскосец с Рыльчиным, решила, что сможет крутить им, Кириллом? Что, не было таких историй? Да сколько угодно. Бабы, одно слово. И еще это — «я только вам могу доверять!»
Кирилл оделся. Его ментовский стаж, если вдуматься, всего ничего, а он уже готов подозревать кого угодно в чем угодно. Вот она, профессиональная деформация! А с другой стороны… береженого бог бережет. Кирилл выдохнул, «надо держать себя в руках», набрал номер.
— Ну, рассказывайте. Где и что, уже знаю. Теперь меня интересует, как и почему. Только телеграфно.
* * *
— Да, это не лишено определенного смысла. — Архаров молчал и словно бы раздумывал в ответ на страстные призывы Инги к действию.
Он не дал ей от ворот поворот сразу, не сказал, что пробивать номера непонятных машин вне его компетенции, не назвал ее сумасшедшей, что очень воодушевляло. Инга ждала.
— Давайте поступим так, — наконец сказал он. — Вы мне сейчас присылаете ваши фотографии. Это раз. Я посмотрел по карте: отделение полиции Королёва недалеко от моей дачи. Это два. Не рассусоливайте, не грузите Купленова своими соображениями. Потом ко мне. Это три. Адрес пришлю эсэмэской.
— Кирилл, я так вам признательна! — У Инги отлегло от сердца. Похоже, Кирилл со всей этой работой в ментовке не оброс формализмом, не утратил профессионального любопытства.
А колючий какой! Подозревает меня, что ли? Это раз, это два! Тоже мне — Фандорин местного разлива.
Телефон в руке завибрировал. Инга взглянула на экран: Софья Павловна.
— Инга, дорогая, рада вас слышать. Вы долго не подходили.
— Я тоже вам рада. Как у вас дела? Как нога?
— Дела отлично. Я перед отъездом хотела узнать, нет ли новостей о книге? Что-нибудь удалось выяснить? — Софья Павловна взяла ревизионный тон.
— По книге ничего нового. — Инга помедлила немного. — Но есть подозрение, что Александра Витальевича убили.
Интересно, что сейчас будет — слезы или концерт? Хотя у Софьи Павловны это одно и то же.
Телефон молчал.
— Софья Павловна? — Инга решила, что связь пропала.
— Вот как? — наконец откликнулась Софья Павловна. — Это тебе в полиции сказали?
— Нет. — Инга замялась.
— То есть дело не возбуждено? Тогда зачем ты мне это говоришь? — Голос взлетел на несколько нот.
— Потому что вчера был убит еще один человек, — Инга тоже повысила голос и сказала со значением, — близкий друг Александра Витальевича.
— Тебе что, — зашипела Софья Павловна, — нравится ворошить грязное белье? Ты думаешь, я мало нахлебалась этих похабных историй? А я тебе скажу! Ложкой! Столовой! С горкой!
Какие эпитеты! Последнее предложение просто изрубила на отдельные слова. Похоже, задела ее за живое. Неужели до сих пор ревнует бывшего, да еще покойного мужа?
— Вы сказали, что уезжаете куда-то? — нарочито спокойным голосом спросила Инга.
— Я сказала? Ах, нуда…
Будто спохватилась. Забыла, куда уезжает?
— В Швейцарию. «Дом кинематографии» проводит ретроспективу фильмов Антона Шандунова, пригласили меня как вдову Александра Витальевича — почетным гостем.
Темп речи ускорился. Тон ровный. Предложение как строка из афиши. Хочет замять ссору или что-то скрывает?
Софья Павловна тяжело вздохнула.
— А тут ты со своими неприятными разговорами. Все настроение испортила! И с чего ты так интересуешься? Звонишь, расспрашиваешь!
Вот тебе на! Забыла, что сама мне позвонила? И вообще — все началось с нее? Опять страх пульсирует красным в каждом слове. Что-то часто я стала его замечать. Может, просто устала?
— Саша и Антон дружили, если ты не знала, — продолжала Софья Павловна. — Александр Витальевич поддерживал Антона в самые тяжелые минуты, когда все общественное мнение отвернулось.
