– Купить шале в Швейцарии подальше от любых журналистов, пожить там хотя бы несколько месяцев!
Мысль понравилась, решил, что по возвращении из турне предложит Анне так и сделать.
А если она откажется?
У него было полно дел по организации начинающегося в январе мирового турне. Оно открывалось семнадцатого января в Гааге, туда уже отправлены декорации и даже часть труппы. Следовало еще многое проверить, о многом договориться, потому, когда Анна заявила, что хочет немного отдохнуть на Французской Ривьере, Виктор только плечами пожал:
– Но, Аннушка, какая Ривьера зимой?
– Я поеду! – строптиво возразила Павлова.
Теперь следовало тонко соблюсти границу между согласием и противодействием. Малейший перекос мог вызвать бурю эмоций и скандал.
– Она действительно устала, – подумал Дандре. – Но отдых на зимней Ривьере нелеп, к тому же у него не было возможности поехать.
Скандал все же случился, и Павлова уехала одна. Всего на несколько дней, Виктор должен встретить ее в Париже и оттуда проводить на поезд в Гаагу.
Анна пробыла на отдыхе недолго – некогда, да и холодно. И пора в Париж, чтобы оттуда отправиться в Гаагу, где ждала труппа. Поезд уже подъезжал к Дижону, как вдруг…
Виктор всегда твердил, что спать в вагоне лучше на той полке, что первая по ходу движения, причем, лежа спиной к стенке. Если вдруг поезд резко затормозит, не свалишься на пол и не покалечишься. Если они ездили вместе, бдительно следил, чтобы соблюдала это правило. Анна привыкла и старалась устроиться именно так. И сидеть тоже, словно провожая взглядом то, что проехали. Другие напротив – любят встречать.
Визг, скрежет, сильный удар!
Ее вдавило спиной в стенку, мелькнула мысль, что Виктор прав, на другой полке не удержалась бы. Неизвестно, упала или нет, но вот большой корф с верхней полки свалился прямо на Анну, угодив по ребрам. Тело пронзила сильная боль, даже вздохнуть смогла не сразу.
– О Господи!
Видно, случилось что-то серьезное, поезд стоял, а за окнами уже раздавались тревожные крики.
Анна отдернула шторку.
В глаза ударил яркий солнечный свет.
Она решила сама посмотреть, что случилось. В другой раз не рискнула бы выходить из вагона без надобности, боясь отстать, если поезд вдруг двинется снова. Но все больше пассажиров появлялось на насыпи, значит, если движение возобновится, их подождут.
Анна осторожно спустилась вниз, подавший ей руку военный покачал головой:
– Похоже, мы надолго, мадам. Столкновение.
Окинув взором состав, Павлова поняла, что им еще серьезно повезло – вагон почти не пострадал в отличие от двух предыдущих. О первом вагоне и особенно локомотиве говорить не стоило, они были почти разрушены.
– Что произошло?
Ей ответила какая-то женщина:
– Столкнулись с маневровым паровозом. Хорошо еще он был на малом ходу.
– Люди погибли?
– Наверное, – равнодушно пожала плечами пассажирка. – Вперед теперь не двинемся, назад тоже. Боюсь, придется идти пешком, а тут далеко…
– Люди же погибли! – не могла успокоиться Анна.
При чем здесь далеко или близко, если кто-то сильно пострадал, чьи-то дети остались сиротами, в чей-то дом пришло горе?
Удивительно, но погибших не оказалось, хотя раненые были.
Помочь она пока ничем не могла, потому, постояв немного, решила вернуться к вагону. В тонких туфлях и довольно легком пальто (не рассчитывала гулять на ветру, в Париже ее сразу посадил бы в такси Виктор) Анна сильно замерзла.
Проводник пообещал немедленно сообщить, как только что-то прояснится, Павлова вернулась в купе и уселась у окна, завернувшись в пальто. Знобило.
– Не хватает подхватить насморк, танцевать с ним будет совсем некомфортно, – проворчала она, растирая окоченевшие ступни.
Немного погодя пришел проводник, объяснив, что аварию устранить быстро не удастся, придется идти пешком до ближайшей станции, это недалеко, туда за пассажирами пришлют другой состав. Багаж доставят в Дижон следом.
– Мадам, возьмите с собой только самое необходимое, мы постараемся привезти остальное как можно скорее.
Когда Виктор твердил, что зима не время для отдыха на море, он меньше всего имел в виду прогулку в тоненьких туфельках по шпалам на пронизывающем ветру.
Чтобы ноги не мерзли, нужно бы попрыгать, разогреть их. Но как нелепо будет выглядеть женщина в элегантном манто, прыгающая на железнодорожных шпалах. Она старалась пружинить, делая шаги, помогало мало – холодно было щиколоткам и подошве.
Простуда обеспечена.
В Дижоне пришлось ждать поезд и багаж. Ни согреться, ни переобуться… Вещи остались в купе. Когда за ними прибыл другой состав, у Павловой уже не попадал зуб на зуб.
В вагоне Анна забралась на полку с ногами, укрыла ступни своим манто и принялась растирать их. Ноги – рабочий инструмент балерины, они не должны страдать. Согреться удалось не скоро, к тому же стал донимать кашель. И очень болели пострадавшие от корфа ребра.
Предстояло выступление в Гааге. Анна устала, чувствовала себя разбитой и почему-то засобиралась на юг Франции к морю. Виктор попробовал разубедить, мол, какое море зимой, в Ницце погода хуже некуда, город мрачный и пустой, но это Павлову и устроило, ей хотелось побыть одной.
Дандре поехать не мог, у него дела в Париже и в Лондоне, должен был встретить ее в столице Франции, заранее отправить багаж и декорации в Голландию.
В Париже Дандре не находил себе места. Сообщение о произошедшем столкновении он воспринял, как настоящую катастрофу. Кто знает, не пострадала ли Анна?
Когда наконец было объявлено о прибытии поезда, отправленного за пострадавшими, Виктор бросился по перрону, практически расталкивая остальных.
– Анна! Павлова!
Бежал вдоль вагонов, выкрикивая ее имя, пока не увидел в окне, машущей рукой.
Виктор заскочил в вагон, бросился к жене:
– Аня! Ты цела?
Дандре был слишком взволнован, испуган, Павлова не стала ничего говорить об упавшем корфе и боли в ребрах, только поморщилась:
– Промерзла, сейчас бы в баньку.
Виктор поцеловал жену, помотал головой:
– Мы уже опаздываем, даже к друзьям заскочить не успеем. Нужно сразу на вокзал и в Гаагу. Что-то мне не нравится твой кашель…
– Простыла. Пришлось идти по шпалам в этих туфлях, – она с усмешкой показала на свои легкие туфельки.
Но Дандре уже успокоился. Руки-ноги целы, это главное. А простуду Анна всегда лечила работой. Семнадцатого января выступать в Гааге перед королевской семьей. Нужно поторопиться, труппа уже там и репетирует пока без Павловой.
