Георгий Федорович встал с кресла, подошел к мангалу, пошуршал углями, сверкающими в наступившей тьме. Вернулся в кресло и погрузился в его уютную глубину. На несколько минут замолчал.
– Да, вот эта двести первая – боевое подразделение. Не показушное. И формы новой солдаты давно не видели, оружие и техника все потрепанные. Зато это не придворные шаркуны, а настоящие боевые солдаты. И учения были развернуты серьезные, полномасштабные. С выходом к Пянджу – это река, которая проходит по таджико-афганской границе. Я занял позицию на безымянной высотке, следующий за которой холм уже афганский. Со мной в ложбинке засел Будайков – полковник из Генштаба. Мы расположились в финальной точке марш-броска разведки пехотной дивизии. Сидим мы, значит, с блокнотами, секундомером и фотоаппаратом. Вооружены пистолетами Стечкина, у каждого по две обоймы. Вооружение, мягко говоря, слабое. На двоих восемьдесят пистолетных патронов. Ждем бойцов, готовимся выявить победителей. Ребята наши должны появиться в ложбине меж двух холмов перед нами… – Генерал достал из старенького жестяного портсигара сигарету. Зажег спичкой, крепко затянулся, затем продолжил свой рассказ: – Мы сидели в ямке по привычке, чтобы видно нас не было. Зато и сами не видели того, что делается сзади. Шаги духов ни я, ни Будайков не услышали, но поняли все, когда на головы сверху посыпались камешки и песок. А затем мы услышали афганскую речь – пуштуны стояли прямо у нас над головами, разговаривали спокойно, расслабленно. Западня. Страшная. Стоит им опустить глаза и посмотреть сквозь кустики – смогут захватить генерала и целого полковника Генштаба. Это я сейчас могу сказать с пафосом «живым не дамся». А в той ситуации мысли в голове были другие. Предупредить своих по рации нельзя – стоит ее включить, сразу зашуршат помехи, и мы будем обнаружены. И вот мы с Будайковым решили: как выйдет наша разведка на финишную, станем палить по духам из «стечкиных». Может, никого из пистолетов не убьем, хоть шум поднимем и пропадем не зря. И только мы приготовили наши стволы, затаились в готовности номер один к последнему прыжку, как… прямо над нашими головами оглушительно заговорили автоматы и пулеметы! Просто шквал огня. Это, наверное, всего секунду длилось!.. – Генерал примолк. С силой затянулся, так, что сигарета затрещала, рассыпая в ночной тьме искорки света. – Мы выскочили с пистолетами, а сверху, над нами, стоят наши разведчики – вся разведгруппа в целости и сохранности. Во главе со старшиной Куркиным – ветераном нашим. Стоят, значит, разведосы и хохочут оглушительно. А на земле лежат трое талибов, расстрелянных в упор. Куркин у нас, естественно, первое место получил. А почему он победил, и я сейчас живой здесь сижу? Да потому, что он – опытный воин. Его бойцы забили разгрузки и магазины настоящими боеприпасами, в марш-броске участвовали с полной загрузкой. И дозоры выставляли. Так что старшина разведки Куркин понял все и оценил ситуацию, пока мы с Будайковым, как мыши, в яме сидели и к смерти готовились. Вот так вот… И смерть приходит, когда не ждешь. Но не раньше, чем ей разрешено! А нет ей на это разрешения, значит, спасешься.
Да – внутренне согласилась Волька. Она уже слышала про такое. Слышала, знала. Как только перестаешь замечать знаки и предупреждения, можешь пропасть. А можешь и спастись. Вот ведь какая штука…
Волька вдруг подумала, что у них впереди еще целые две недели. Вот счастье-то! Она представила, как они вместе плавают, лежат на песке, бродят вдоль моря… Она о таком и не мечтала. И две недели – это вечность! Потом, в Москве, когда все закончится, она будет вспоминать и вспоминать.
– Волчок, давай смоемся отсюда, – шепнул Андрей.
Гости пили-ели, шумели, Альба уже несла гитару – те снова попросили спеть. Самое время незаметно исчезнуть.
На берегу стояла особая тишина. На море светилась, сияла лунная дорожка, мириады звезд усеяли купол неба. Волька и Андрей стояли, задрав головы, как зачарованные. Еще вчера она и не думала, что будет вот так стоять в обнимку с человеком, о котором и думать не думала.
– Вот бы тут и правда палатку поставить. Хоть на одну ночь. Я никогда не спал у самого моря.
– Было бы здорово!
– На следующее лето я привезу с собой палатку. Будем спать в ней. Да, Волчок?
«Он думает, мы будем вместе? До следующего лета?»
– Я не знаю, приеду ли…
– Я знаю – приедешь, – убежденно проговорил Андрей. – Ты ведь моя девушка?
– «Мое! – сказал Евгений грозно, и шайка вся сокрылась вдруг!» – процитировала Волька, смеясь.
Слишком велико было напряжение. Счастье переполняло ее.
– Ну вот! И снова Пушкин! И снова – он во всем виноват! – поддержал Андрей.
И Волька ужасно обрадовалась, что он сразу понял ее, не замолчал тупо в недоумении.
– Наверное, Галка меня уже потеряла. Беспокоится. Надо идти.
– А знаешь что?
– Что?
Он ничего не ответил. Просто привлек ее к себе и поцеловал. И больше ничего и никого не существовало, кроме их счастья.
Они просто были. Были друг у друга, совершенно забыв обо всем на свете.
– Все, что вокруг нас, – совершенно не важно, – убежденно проговорил вдруг Андрей. – Мы есть. Мы нашлись. Остальное – не наше дело. И другим: не их дело думать, где мы и что мы.
– А, вот вы где! – раздался рядом веселый голос Альбы. – А вас все ищут. Типа – пропали. НЛО незаметно похитил отдыхающих на черноморском пляже!
– А мы вот они, – подтвердил Андрей.
– Ну что? Купнемся? – Альба побежала к сияющему лунным золотом морю.
– Купнемся! – завопил Андрей и, не выпуская Волькиной руки, побежал за Альбой.
Ночная морская вода была совсем другой, таинственной, но не мрачной. У Вольки сердце замирало, когда она лежала на спине, качаясь на волнах, и смотрела на звезды. «Ах, если бы, если бы, если бы… Если бы так было всегда… навсегда…»
И снова Андрей, уплывший далеко-далеко, возвращался к ней, снова они целовались в воде…
– А ночью змеи спят?
– А фиг их знает. У них своя жизнь, у нас своя…
Галка ни о чем не спросила. Она лежала на диване в гостиной, телик что-то бубнил.
– Спокойной ночи, Галь, – пожелала Волька.
– Купались? – откликнулась Галка.
– Ага. Альба позвала… А ты что не пошла?
– А, – отстраненно произнесла Галка, – устала как-то. Полдня салатики эти резали. Завтра буду отдыхать. Целый день у моря проваляюсь. А ты?
– А я… мы в какое-то историческое место поедем. Андрей обещал показать.
– На раскопки, – догадалась Галка. – Там здорово. Обувь только поудобнее надень. И телефон возьми. А то мама твоя с ума сойдет.
Вот и хорошо. Галка узнала, Альба узнала. Теперь можно было не скрываться от всех и прожить эти дни без забот и смятения.
В день перед расставанием Андрей много говорил о своих планах. Он был уверен, что обсуждает их совместное будущее. Он учился в меде, перешел на третий курс, собирался устроиться по ночам дежурить в реанимации. Предлагал Вольке переехать жить к нему в Питер. Все казалось так надежно и реально. И денег никаких он не обещал особых, хотя был абсолютно уверен, что через пару лет он все обеспечит. Вольке не хотелось его разочаровывать.
