Волька хотела сказать, что на сегодня что-то много змей. И что она испугалась. И что как теперь идти по берегу, если тут повсюду змеи, но ничего не успела – Андрей снова поцеловал ее. Первый в ее жизни настоящий, взрослый поцелуй. Подарок моря. Она чуть под воду не ушла с головой, забыв обо всем на свете. Взмахнула руками, поплыла к берегу. Сердце ее билось ужасно. Не от страха. От чего-то совсем непонятного, от которого надо было бежать. А он пусть ловит. Она загадала: поймает – они будут вместе. И пусть всегда. А если нет, ничего не понятно. Туман.
Конечно, он ее поймал – в маленькой бухточке разве могло быть иначе. Поймал, и они стали самозабвенно целоваться. Волька думала, что если бы не Андрей, она так бы за всю оставшуюся жизнь ни с кем вообще не поцеловалась бы. Он и есть тот единственный, подумала она. Как же она не поняла сразу? Почему не думала о нем все эти дни?
– Сколько времени потеряли, – сказал Андрей.
– Ты о чем? – спросила Волька, прекрасно понимая, о чем он.
– Я о тебе. О нас. Давай, ты и я – будем «мы». Вместе.
– Мы и так вместе.
– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Вольке очень хотелось сказать, что и она тоже хочет этого «всегда», но она помнила, сколько дней у них осталось. Тут, у моря, у них было две недели. Но это огромный срок. Столько счастья в ее жизни никогда не было.
– А ты? – настойчиво произнес Андрей, ожидавший ее ответа.
– И я хочу быть с тобой. Только не получится.
– Получится. У нас все получится. Главное, нельзя сомневаться.
Волька не отвечала. Она молча уговаривала себя не сомневаться ни в чем и жить только сегодняшним счастьем. Он снова обнял ее, они целовались и целовались, как будто все уже было решено между ними, как будто и правда они теперь вместе и навсегда.
Наконец они оба почувствовали жуткий голод.
– Ужасно есть хочется, – вздохнула Волька.
– Тогда пойдем к людям, там еда. – Андрей принялся натягивать футболку.
– А мы разве не вплавь? – удивилась Волька.
– Нет, по суше. Это главное Натино открытие и есть. Одеваемся и идем.
Волька натянула сарафан, и они пошли, держась за руки. Перед тем как уйти, Волька оглянулась. Ей хотелось навсегда запомнить место, где она была так счастлива. Она пыталась понять, как же можно выбраться отсюда по суше. И еще – она хотела убедиться, что поблизости нет никакой змеи. Ведь где-то тут они живут.
Андрей подвел ее к неприметной складке в скале, достал фонарик из рюкзака и пригласил:
– Заходим по одному.
– Куда?
– А вот сюда.
Андрей посветил фонариком, и Волька увидела, что за складкой имеется какое-то узкое пространство.
– Это пещера? – спросила она.
– Похоже на то. Сейчас сама поймешь.
– А змеи?
– Не было тут змей. Иди за мной. А в воде живут водяные змеи. Они безвредные.
Волька покорилась. Они по очереди протиснулись в пещеру. Туда мог попасть только стройный человек. Толстый ни за что бы не пролез. Волька представила себе, как Галкина тетя, одна, оказывается в бухточке, как осматривает подножие скалы, находит это отверстие, бесстрашно идет в темноту. Бррр… Сильным она была человеком. В самой пещере было довольно просторно, и Волькино беспокойство прошло. Она осторожно ступала по мягкому влажному песку. Наконец впереди показался свет – выход был совсем рядом. И вот они стояли на том самом галечном пляже, который она видела со стороны моря.
– Так просто! – восхитилась она. – Но как Ната одна не побоялась туда пойти?
– Она такая была.
– Галка не верит, что она своей смертью умерла.
– Я тоже сначала не поверил. Как так? Такие люди должны долго жить. Но что-то пошло не так. Мои уверены, что все само собой получилось. Они заключение прочитали, говорят, естественная смерть.
– Все равно странно. И Галку жалко.
– Да, она обычно такая веселая, а сейчас стала не узнать.
– Это тут на нее навалилось. Пока мы сюда не прилетели, она как-то веселее была.
Если бы сейчас ее подруги слышали, как открыто умеет она болтать обо всем на свете. Вот бы посмеялись над тем ее ответом про то, что ей в себе больше всего нравится молчание. Как легко ушло то, что ей казалось незыблемым! Впрочем, она ни о чем не думала, о подругах почти не помнила. Ей только хотелось идти рядом с Андреем. А еще есть. Есть хотелось просто ужасно.
Вскоре они подошли к поселку, от которого до их дома оставалось идти не более получаса. У первого же дома стояла тетка, перед которой на широкой лавке были разложены всякие фрукты-овощи на продажу.
– Вот! Еда! – радостно засмеялся Андрей.
– А я денег с собой не взяла, – расстроилась Волька.
– А я взял. Говори, что тебе покупать.
– Я тебе верну, как только дома окажемся, – пообещала Волька.
– Я тебе верну! – угрожающе передразнил ее Андрей. – Не смеши людей, а?
– А вот у меня пирожки, теплые еще, – вмешалась торговка. – Налетай, молодежь. С капустой, с луком и яйцами.
Они набрали пирожков, алычи, помидоров и чего-то еще, Волька уже не следила, что там укладывает в пакет Андрей. Она схватила теплый пирожок и принялась жадно есть.
– Вы откуда такие будете? – поинтересовалась продавщица.
– Вон, из Морского, – махнул рукой Андрей в сторону их поселка.
– А, это где богатые живут! Я так сразу и подумала, – произнесла тетка со значением.
Волька опустила глаза на свои еле дышащие вьетнамки, на пыльные кеды Андрея. Не так она представляла себе обувь богатых.
– Какие же мы богатые? – пожал плечами Андрей.
– Дома там построили богатые. Значит, и живут богатые. А что, плохо, что ль?
– Ну, это же не наши дома. Мы просто приехали отдыхать.
– А остановились-то не у нас, а у богатых. Значит, богатые и есть. Да на вас только глянуть достаточно – гладкие, красивые. А у нас только нищеброды комнаты снимают.
– Гладкие – это мы временно, – заметил Андрей. – Это молодые потому что пока. И тоже вполне себе нищеброды.
– Молодость! – восхитилась тетка, не обращая внимания на признание Андрея в нищебродстве. – Эх, мне бы молодость вернуть. Я, бывало, всегда утром на море бегала. Поплаваю, а потом сил – на весь день. А сейчас что? Мой старый только и умеет, что телевизор смотреть. А я одна деньги в дом несу. Мне бы молодого. Вроде тебя, а?
Волька аж поперхнулась теткиным пирожком.
Андрей рассмеялся.
– А что? Я вот все думаю: вот в сказках все говорят про молодильные яблочки да воду живую. Так? Значит, были они тогда. Точно были. Может, и сейчас есть. Найти бы, а? – размечталась тетка. Во рту ее сияли золотые коронки. – Вот скажи мне, красавица, я что же – любви уже не дождусь? Все? Крест на себе ставить?
