– Ты скорбишь и чересчур утомляешь себя работой. – Тиг посмотрел в сторону, казалось набираясь мужества, прежде чем продолжить: – Станет ли тебе легче, если я скажу, что потеря Брайнмора была непреднамеренной? Я полагал, что мой враг вредит только Гвалчду.
Анвен резко повернулась к нему, но он упорно избегал смотреть ей в глаза. Он поднял с земли еще горсть камешков, чтобы бросать в воду.
– Тебе не следовало ездить в Брайнмор. Из-за тебя я лишилась дома.
В глазах Тига промелькнуло недовольство, и он ответил:
– У тебя есть дом.
– Мой дом превратился в пепел! – выкрикнула Анвен.
– Теперь Гвалчду твой дом, – сказал Тиг.
– Гвалчду – временное пристанище, – заявила Анвен. – Я останусь на зиму, а потом уйду.
Плечи Тига поникли.
– Ты говоришь так из-за пожара?
Анвен кивнула:
– И твоего прошлого.
Во взгляде Тига промелькнула досада, и он принялся расхаживать взад и вперед. Тут Анвен заметила, во что Тиг одет.
Под плащом на нем была толстая кожаная куртка и бриджи из мягкой кожи, на поясе висел меч, ударяющий при ходьбе по ноге, а из голенища сапога виднелась рукоятка кинжала. Подобное облачение человек выбирает по одной причине – ради защиты. Должно быть, ему угрожает какой-то безумец.
– Вероятно, и к лучшему, что ты уйдешь с наступлением весны. – Он повернулся к ней. – А до этого… почему бы нам не жить в согласии?
– С какой целью? – Анвен прищурилась. – Чтобы ты мог беспрепятственно удовлетворять свою похоть?
– О да. Давай рычи, ругай меня.
Рычать и ругаться? Из глубины ее души поднялась волна гнева, затопившая сердце.
– А чего ты ожидал? Из-за тебя мой дом сгорел дотла!
– Я принял на себя связанные с этим обязательства.
– Ну а в тот раз?
Тиг склонил голову набок:
– Имеешь в виду мою поддержку короля Эдуарда во время Валлийских войн?
– Ты нанес невосполнимый урон Брайнмору еще тогда! И сейчас ты так спокойно об этом говоришь!
– Это в прошлом. Пора забыть об этом.
Анвен вздохнула, выпустив на волю всю свою боль и раздражение.
– О подобном не забывают. После войны в домах Брайнмора протекали крыши, скота почти не осталось. Семьи разрушались, потому что люди снимались с обжитых мест и уходили в поисках лучшей доли. – Анвен откинула волосы с лица. – Все искусные мастера покинули Брайнмор. Я видела, как добрые друзья дрались за краюшку черствого хлеба, люди болели, дети голодали, и все из-за тебя и твоих действий!
Даже излив яд, Анвен не испытывала облегчения. Говоря о случившемся, она лишь сильнее распаляла себя.
– А как же Алиенора? – продолжала она. – Моя сестра, которая так любила перебирать лепестки цветов, пострадала сильнее всех. На лице ее то и дело появлялись синяки, а на руках шрамы от ожогов. Уриен никак не оставлял ее в покое, его кулаки разили, точно булавы, а я ничего не могла поделать! – Анвен ударила себя в грудь, чтобы избавиться от сжимающей сердце боли. – Я пыталась! Пыталась заслонить ее своим телом, но Уриен лишь отшвыривал меня прочь. Почему он бил ее, а не меня? Ведь это я его незаконнорожденная дочь!
Молчание Тига распалило Анвен еще сильнее. Ей требовался ответ. Хоть какая-то реакция. Любая!
– И ради чего все это? – вопрошала она. – Чтобы у тебя были каменные стены, увешанные драпировками и освещенные свечами из пчелиного воска!
Тиг вздрогнул, и Анвен замолчала. Переведя дух после гневной тирады, она заметила, что надвигается не просто дождь, но гроза. Когда Тиг наконец заговорил, она поняла, что обвинения ее не были безосновательными.
– Считаешь, что я объединился с Эдуардом ради собственного комфорта? – воскликнул он. – Ты, дарящая другим щедрость своей души, судишь меня по моему богатству?
– Я вижу то, что показывают мне мои глаза. У тебя есть то, чего никогда не было в Брайнморе!
– Ничего ты не видишь! Да, у меня есть соколиный двор и крепость с толстыми стенами, но ты и понятия не имеешь, чего мне стоило сохранить все это и на какие жертвы пришлось пойти ради их возведения.
– Я знаю, что произошло. Все знают, как поступил лорд Гвалчду. Когда законный принц Ллевелин готовился к войне, ты, поджав хвост, как испуганная собачонка, бросился к королю Эдуарду! Лишившись защиты Гвалчду, Брайнмор не сумел выстоять против военной мощи англичан. Ты предал нас!
Бесстрастие на лице Тига сменилось выражением нетерпения. Закипающий в его сердце гнев грозил вот-вот вырваться на свободу.
– Предательство действительно имело место, Анвен, но не с моей стороны. – Тиг взмахнул рукой. – Нет, погоди! Пришло время выслушать мою историю.
Анвен плотнее закуталась в плащ и скрестила руки на груди. Что ж, она выслушает его.
– Тебе холодно? – спросил Тиг.
Анвен покачала головой:
– Говори, что хотел, и покончим с этим. Мне не терпится поскорее вернуться!
Тиг поднял горсть камешков.
– Тебе, без сомнения, известно, что моя мать была валлийкой, а отец англичанином, – начал он. – Она многим пожертвовала, выйдя замуж за англичанина, но она любила его. Она умерла, рожая Рэйена, в тот день, когда получила весть о смерти моего отца. Мне тогда было пять лет, и Гвалчду лишился защиты. Что, по-твоему, происходит с поместьем, когда оно остается на попечении мальчишки, еще не умеющего держать в руках меч?
Тиг забросил камешек в темные воды реки.
– Забота о крепости легла на плечи Ффайон. Гвалчду всегда был валлийским, таким и должен был оставаться. В то время Ллевелин был принцем Уэльса и хорошо ладил с королем Генрихом, отцом Эдуарда. К счастью, капитан гвардии моей матери остался в Гвалчду и помог защищать крепость. Подозреваю, что ему нравилась Ффайон. У нее было много поклонников, и я думал, она выйдет замуж за него, но этого так и не произошло.
Тиг поднял с земли более плоский и широкий камешек и метнул его. Тот перелетел через реку и упал на противоположном берегу. Маленькая победа, когда приходится говорить о крупных поражениях.
– Мощь принца Ллевелина была велика, и Уриена тоже. Король Эдуард взошел на английский престол, когда мне исполнилось десять, но Уриен и Ллевелин отказались признать нового короля, тем самым разрушив хрупкий мир между Англией и Уэльсом.
Поворошив камешки у себя под ногами, Тиг выбрал один подходящий, но не спешил бросать его.
– Большую часть жизни я слышал только версию Ффайон о превосходстве Уэльса и был таким же патриотом своей страны, как любой мальчишка, потому и ненавидел то обстоятельство, что моя мать стала женой англичанина. Уриен понимал, что мирное время подходит к концу. Мне было всего десять, когда он подъехал к воротам Гвалчду со своими людьми.
