– Да, сюда, но…
– Но не обрела душевного спокойствия. А теперь?
– Возможно. – Анвен умолкла, собираясь с мыслями. – Возвращение в Брайнмор стало для меня тяжелым испытанием, – призналась она наконец. – Во время моего отсутствия произошли перемены…
– Ты говоришь об Алиеноре? – внимательно всматриваясь в ее лицо, уточнил Тиг.
– Да, она стала другой. Как вы верно заметили, это к лучшему, но… Мне недостает прежней Алиеноры.
– Она теперь счастлива.
– Пожалуй…
– Дело в том, что, пока тебя не было, она повзрослела?
– Да… Нет, все гораздо серьезнее.
– Значит, ты переживаешь из-за ее отношений с Робертом.
Анвен посмотрела на него:
– Как вы догадались?
– Я знаю Роберта много лет. – Глядя в темноту, поверх плеча Анвен, Тиг продолжил: – Мы с Робертом вместе были при дворе Эдуарда и подружились, несмотря на разницу в возрасте – он моложе меня – и происхождении. Даже в молодые годы он был сдержанным, рассудительным и уравновешенным. Мы вместе сражались за Эдуарда во время… – Не договорив, Тиг посмотрел Анвен в глаза.
– Валлийской войны за независимость, – закончила Анвен за него.
– Да, верно. Именно тогда, еще до подписания каких-либо военных соглашений, мы дошли с боями до Брайнмора. Неожиданно для всех нас Роберт попросил назначить его наместником Брайнмора. Думаю, это твоя Алиенора повлияла на его решение остаться.
– Она тогда была совсем ребенком.
– Но Уриен и в то время жестоко с ней обращался?
Когда сестры были детьми, отец колотил их прилюдно.
– Да. Мне никогда не понять, почему, несмотря ни на что, Алиенора любит Уриена.
Тиг поддел камешек мыском сапога.
– Зная Роберта, могу поручиться, что он не стерпел подобного обращения Уриена со своей дочерью. В юные годы ему приходилось нелегко из-за слухов о его крестьянском происхождении, поэтому он всегда принимает сторону угнетенных. При его умении обращаться с мечом бросить ему вызов осмелятся разве что круглые дураки.
Анвен обдумала слова Тига. Все сходится. Когда Роберт вернулся, Уриен перестал поколачивать Алиенору. Анвен всегда приписывала эту заслугу собственному умению сдерживать гнев Уриена, но, вероятно, Роберт тоже защищал Алиенору.
Тиг бросил камешек в воду.
– Думаю, он остался, потому что полюбил ее.
Анвен вспомнила мечтательные улыбки Алиеноры и то, как оживлялся ее взгляд, когда Роберт был рядом. Алиенора влюблена. Как просто и как сложно!
– Уриен никогда не допустит этого брака.
– Без сомнения. Однако, если Алиенора до сих пор любит отца, это объясняет, почему Роберт позволил тому оставаться лордом Брайнмора, хотя Эдуард с радостью даровал бы ему это поместье за военные заслуги. – Тиг поднял с песка плоский камешек и запустил в воду. – Принимая во внимание здоровье Уриена, это вопрос времени. Нужно просто дождаться его смерти.
– Как все, оказывается, просто, – с горечью проговорила Анвен и обхватила себя руками в попытке согреться. – Но это не объясняет, почему Роберт закрыл перед вами ворота.
– Разве нет? Мое присутствие злит Уриена, который, судя по свежему синяку Алиеноры, вымещает гнев на дочери. Так что недовольство Роберта моим приездом вполне оправданно.
– А зачем вы приехали?
Тиг криво усмехнулся:
– Не секрет, что мы с Уриеном друг друга на дух не переносим.
Анвен ждала продолжения. Глаза ее привыкли к темноте, да и лунные блики на воде давали достаточно света, чтобы видеть лицо Тига. Не глядя на нее, он размахнулся и бросил в воду еще один камешек, тот лягушкой проскакал по водной глади, оставляя за собой вереницу расходящихся кругов.
Распущенные волосы Тига взметнулись в такт движению и снова опустились на плечи. Анвен ощутила странную потребность прикоснуться к ним, запустить пальцы в непокорные пряди. При мысли о том, что она может дотронуться до него, у нее перехватило дыхание. Встряхнувшись, чтобы прогнать наваждение, Анвен стала вышагивать взад-вперед, надеясь согреться.
Тиг наклонился и поднял еще один камешек.
– Секрет в том, что Уриен ненавидит меня не только из-за Валлийских войн. Некогда его притязания простирались далеко за пределы Брайнмора.
Анвен остановилась. Уриен хотел управлять Гвалчду?
– Как? – шепотом спросила она.
Тиг метнул камень в воду и протянул ей руку.
– Идем. Мы и так пробыли на холоде дольше, чем я рассчитывал.
Анвен отрицательно покачала головой:
– Я не хочу возвращаться.
– У тебя зубы стучат. Возьми меня за руку. Мы пока не возвращается в замок.
Заинтригованная, Анвен сжала его ладонь. Оказывается, она замерзла куда сильнее, чем представляла. Да и мороз к ночи крепчал. Почувствовав знакомое прикосновение сильной руки Тига, она ни за что не хотела отпускать ее. Похоже, она все еще нуждается в его поддержке.
Тиг повел ее вверх по холму, старательно обходя дома деревенских жителей, чтобы не побеспокоить ни людей, ни животных.
– Куда мы идем? – спросила Анвен, когда они взобрались на холм.
На его вершине обнаружилась небольшая хижина с отверстием для выхода дыма в крыше. Охотничий зимний домик, которым много лет никто не пользовался. Анвен полагала его непригодным для проживания, но с разожженным внутри очагом, осветившим единственное окошко, он показался ей вполне гостеприимным.
– Это вы развели огонь?
Тиг сжал ее ладонь и распахнул дверь.
– Входи.
Анвен повиновалась. Зубы ее стучали, а рука – не та, которую держал Тиг, а вторая – была холодна как лед.
Тиг подкинул несколько поленьев в очаг, снял с Анвен отсыревший плащ и закутал в теплое шерстяное одеяло, другое накинул себе на плечи.
Анвен продолжала дрожать. Хоть огонь и давал свет, в хижине все же было темно, и на стенах плясали тени.
– Вы восстановили домик.
– Всего лишь подлатал кровлю и велел здесь прибраться. Это было необходимо.
– А вот это… – Анвен указала сначала на висящий над огнем котелок, из которого пахло элем, потом на грубо сколоченную кровать, накрытую соломенным тюфяком и застеленную меховыми шкурами. – Это все тоже необходимо?
Тиг разлил горячий эль по кубкам и протянул один Анвен.
– В такую ночь, как эта, даже очень.
Взяв кубок, Анвен втянула носом поднимающийся от него пар, прежде чем сделать глоток. Присесть можно было разве что на единственный стул или на кровать. Она выбрала стул.
– Расскажите мне об Уриене.
