– Я весьма искусно обращаюсь с мечом, и этого было бы довольно. Но, к сожалению, невозможно отрезать языки всем клеветникам, распространяющим слухи.
– И им это, похоже, известно, – развел руками Роберт. – А каковы твои намерения касательно Анвен?
С тех пор как пригласил Анвен разделить трапезу за столом владетеля, Тиг ожидал от Роберта этого вопроса. Но ответа на него не знал. Приглашение его было импульсивным. Ему не хотелось отпускать ее, когда они были в птичьем вольере, и соседство с ней за столом позволило быть ближе к ней. Но его намерения? В них он не был уверен. Когда дело касалось Анвен, он не мог мыслить здраво.
– Почему ты спрашиваешь? – стараясь говорить нейтральным тоном, вопросом на вопрос ответил Тиг.
– Потому что ее здесь очень любят. Люди нуждаются в ней, уважают ее, следуют за ней. Это уважение Анвен заслужила упорным трудом, она охотно делит с людьми их заботы и радости. Если ее обидят, хрупкому миру между Гвалчду и Брайнмором придет конец.
– Только ли местные жители будут недовольны?
Роберт щелкнул зубами.
– И я тоже.
Тиг не оставил это признание без внимания.
– Кто она для тебя?
Роберт бросил взгляд на спящую Ффайон.
– Я давно знаю Анвен и уважаю ее как сестру. Это все, и довольно об этом. Не хочу, чтобы она страдала.
Тиг обдумал слова Роберта.
– Я тоже этого не хочу.
Роберт коротко кивнул.
– Ты мне веришь? – насмешливо поинтересовался Тиг.
– Твоего слова мне всегда было достаточно.
– Но мы давно не сражались бок о бок, и теперь между нами немало разногласий. За последние десять лет политическая ситуация изменилась. И положение дел тоже.
– Моя вера в тебя неколебима, – ответил Роберт.
С губ Тига сорвался смешок.
– А ты сделался более мягким, друг мой.
– Во многом, да. Мои потребности стали другими. Они больше не связаны с военными походами и завоеваниями. Теперь я ценю уют домашнего очага.
– Но пока есть Уриен, Брайнмор тебе не принадлежит. Почему он до сих пор здесь, Роберт? Раз ты так ценишь Брайнмор, Эдуард с легкостью подарил бы его тебе.
– Потому что здесь есть кое-что, что я ценю гораздо больше земель.
– Ты говоришь об Анвен? – поинтересовался Тиг, чувствуя, как в душе поднимается волна ревности.
Роберт заговорщически улыбнулся:
– Нет. Любопытно, однако, что ты подумал именно про нее.
Секреты были не по вкусу Тигу.
– Я пробуду здесь несколько дней.
– Зачем?
– Хочу разрешить один вопрос, касающийся меня.
– Твои дела в Брайнморе касаются и меня тоже, Тиг. Я имею право знать, в чем дело.
– На сей раз нет.
– Если это касается Анвен или кого-то еще… – начал было Роберт.
Тиг тут же перебил его:
– Ты снова заводишь речь об Анвен, Роберт. Какова ее роль здесь? Ты об этом ни словом не обмолвился, но ведь ясно как день, что она не просто ястребник или служанка.
Роберт повернулся к двери.
– Похоже, у каждого из нас имеются свои секреты, не так ли?
– Так или иначе, я найду требуемые мне ответы. Просто хотел заручиться твоей поддержкой.
Роберт замер у порога.
– Если это в интересах Брайнмора, я тебя поддержу, но не забывай, что лорду Гвалчду я не подчиняюсь.
Анвен умылась холодной водой, чтобы прогнать сон, промокнула лицо льняным полотенцем и подошла к окну. На светло-голубом утреннем небе не было ни облачка – день, похоже, будет холоднее обычного. Анвен удивилась тому, что вообще смогла заснуть, ведь ее комната соседствует с покоями гостей, а значит, с Тигом. Не раз она бросала взгляды на дверь, ожидая, что та распахнется и он войдет, но этого не случилось.
Разглаживая руками подол платья, Анвен сердито фыркнула. Чувствует ли она облегчение или сожаление, нужно выбросить это из головы. Она вернулась в Брайнмор, поэтому пора прекратить тратить время на Дьявола из Гвалчду.
В открытую дверь она увидела Ффайон. Очевидно она также решила умыться и вышла в смежные покои в поисках служанки. Тиг предупредил, что тетка, скорее всего, вообще не вспомнит о случившемся. Все дружно решили не упоминать о том, что произошло в Зале. Хотя Ффайон и не выказывала ей дружелюбия во время ее пребывания в Гвалчду, Анвен решила не смущать ее неудобными расспросам. Рэйену удалось смягчить ее отношение к этой женщине, но она знала и то, как лишения меняют характер людей. Иногда делают их сильнее, а иногда и злее. Как бы там ни было, Ффайон заботилась о ней во время болезни, и теперь Анвен решила отблагодарить ее тем же.
– Доброе утро, сестра! Как вы себя чувствуете?
– Не жалуюсь. – Ффайон едва удостоила ее взглядом. – А как ты провела эту ночь?
– Очень хорошо, благодарю вас.
– Одна?
Ффайон определенно лучше, раз она снова твердит о своем «любимом» грехе.
– Разумеется, сестра.
– Похоже, это ненадолго, дитя. Своей развязной манерой поведения ты обратила на себя внимание милорда. Если ты чиста, скоро таковой не будешь.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Ффайон поджала губы.
– Неужто ты и вправду такая наивная? Я наблюдала за тобой за ужином вчера вечером. Он тебя заметил, а теперь увлекся еще больше. Если не побережешься, лишишься не только свободы, но и нарушишь заповедь Господню.
Даже поездка в Брайнмор никак не повлияла на одержимость Ффайон указывать другим на их помыслы. Лишь видя черные круги под ее глазами, Анвен кое-как сохраняла остатки терпения.
– Спасибо, сестра, я очень ценю вашу заботу.
Ффайон шагнула к ней.
– Будь осторожна. Ты понятия не имеешь, что происходит. Это может дорого тебе стоить.
Анвен без стука вошла в покои Алиеноры. Как обычно в столь ранний час, сестра молилась, стоя на коленях, и утренний свет образовывал подобие нимба над ее белокурой головкой.
– Сколько мне еще ждать, пока ты закончишь? – спросила Анвен, протягивая к сестре руки.
Алиенора вздрогнула, повернулась к двери и бросилась в объятия Анвен.
– Наконец-то ты навестила меня!
Анвен на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь легкими, как паутинка, объятиями сестры.
– Давай присядем и поговорим.
Анвен уселась на кровати, взяла Алиенору за руки.
– Ты не найдешь ни одного синяка. – Губы девушки скривились. – Ты же знаешь, теперь Роберт защищает меня.
