Кмерг смотрел сквозь него абсолютно пустыми глазами. У этого создания, кем бы оно не было, уже не осталось воспоминаний и ненависти. Оно продолжало существовать только в соответствии с извращенной прихотью своего создателя.
Люстиг громко захохотала.
Пока она смеялась, Сенор налил себе вина из кувшина. Оно необычно пахло и оказалось почти безвкусным.
– Может быть, теперь ты расскажешь, зачем я тебе нужен? – начал герцог, которого уже раздражал здешний способ развлекаться. – Мне не хотелось бы…
– От твоих желаний уже ничего не зависит, – прервала его Люстиг, сверкая безупречной белизной зубов. – Все началось задолго до того, как ты почувствовал себя участником игры. До сих пор тебя не приходилось заставлять делать все, что нужно. А сейчас ты сделал последнее из того, что мы от тебя ожидали…
После этого наступила продолжительная пауза, на протяжении которой Сенор раздумывал над тем, сумеет ли он убить Люстиг раньше, чем его самого прикончит стража. Его шансы были ничтожны.
– Ты хочешь сказать, что вино…
– Нет, не отравлено. – Люстиг откровенно забавлялась. – Ты всего лишь уснешь. И очень скоро… А вот, кажется, причина всех твоих неудач. В твоем положении я хотела бы знать о ней.
Она показала в сторону одного из коридоров, ведущих в зал. Вначале герцог увидел в глубине хода лишь серебристую тень в окружении холодных зеленоватых огней. Потом тень превратилась в массивную фигуру, закованную в доспехи из блестящей полированной стали.
Холодный Затылок почувствовал, что у него пересыхает в глотке.
Человек В Железном Панцире, хозяин трупов, его смертельный враг с лицом, всегда скрытым под маской, появился из темноты в сопровождении отвратительной свиты из четырех мертвецов, распространявших вокруг себя могильное зловоние. Он двигался неестественно тихо и скрип сочленений его панциря совершенно терялся в шорохе и страдальческих стонах, издаваемых глонгами.
Не произнося ни звука, он прошел через зал и сел на каменное возвышение напротив Люстиг. Глонги расположились у его ног. Он вел себя, как гость, по меньшей мере, равный хозяевам замка.
Люстиг прекрасно владела собой. Тем не менее, Сенор заметил промелькнувшую на ее лице гримасу досады и отвращения.
– Я пришел за ним, – произнес, наконец, низкий голос из-под железной маски и блестящий палец вытянулся в направлении придворного Башни.
Даже если бы у Сенора оставалась возможность что-либо предпринять, ноги уже не слушались его, налившись свинцовой тяжестью. Звуки приходили из-за плотной пелены и становились далекими и глухими.
– Благодарю тебя за подарок, – игривым тоном сказала Люстиг, окинув бронзовокожего человека с перерезанным горлом благосклонным взглядом. Она все еще продолжала развлекаться, балансируя на опасной грани, за которой кончалась ее власть и в игру вступали силы, чьим посланцем был Человек В Железном Панцире. Потом она посмотрела на герцога. Может быть, в его взгляде было слишком много ненависти, во всяком случае, ее лицо вдруг стало злобным, утратив хищную красоту. Человек В Панцире еле заметно пошевелился. Его маска устрашала своей безликостью. Повинуясь какому-то беззвучному приказу, глонги стали приближаться к Люстиг.
– Бери его, – сказала она поспешно, понимая, что время шуток закончилось. – Но он не должен вернуться!..
– Я возьму его туда, откуда не возвращаются, – произнес голос из-под маски. Потом на конце стального пальца зажглась малиновая искра и Человек В Панцире провел им по своему горлу.
…Сенор чувствовал, что его глаза неумолимо слипаются, а все вокруг заволакивает серая дымка. Однако он не мог позволить себе роскошь не увидеть того, кто снимал железную маску.
Под нею оказалось вполне человеческое лицо и оно излучало вполне человеческую ненависть. Прошло слишком много времени и произошло слишком много событий; в памяти стерлось почти все, что не было жизненно важным, но черты этого лица Холодный Затылок узнал сразу же.
Флуг Тенга унаследовал не только проклятие баронов, не только продолжал служить хозяевам своего отца, он был, к тому же, похож на него, как две капли воды. Это неправдоподобное сходство наводило на мысль о духе мертвеца, вселившемся в сына, но в голове герцога уже разливался туман забытья.
Уничтоженный силой последнего удара, с отчаянием в сердце погрузился он в сон без сновидений.
11. ЛАНДШАФТ ВЕЧНОГО ЛЬДА
Слишком долго, чтобы не утратить всякое представление о времени, двигались они через Ландшафт Вечного Льда.
Бесконечная ночь и могильный холод безраздельно господствовали здесь. Лишь изредка в черной бездне небес возникали стремительно летящие фиолетовые огни, на короткие мгновения озарявшие безрадостный пейзаж; они излучали слабый негреющий свет и слишком быстро исчезали за бескрайними льдами. Линия горизонта существовала только в одной стороне и оттуда накатывали волны нескончаемого кошмара…
Кривизна пространства здесь была такова, что все дороги этого мира вели к Ледяной Обители. Скалы, бастионы и пещеры, попадавшиеся на скорбном пути отряда, были лишь жалкими подобиями гигантской цитадели – средоточия власти Бога На Четырех Ногах, чье влияние распространялось на сотни соседних ландшафтов, а еще дальше действовали его слуги и посредники между Шакалом и смертными. Слуги, носители собственной, извращенной и преображенной Шакалом сущности, кроме того, имели особое предназначение и знаки уготованной им судьбы, о которых они даже не подозревали.
В самой же Ледяной Обители власть Бога На Четырех Ногах была безраздельна. Он один был хозяином мира тьмы, мороза, зловещих теней, для которых не существовало названия, блуждающих огней, чье появление в ландшафте Обители всего лишь на короткое время делало видимым его потустороннее уродство, а жизнь попавшего сюда человека – еще более жуткой и безнадежной.
* * *
Единственным всадником в отряде был Человек В Железном Панцире. Его сопровождало несколько десятков глонгов, равнодушных ко всему, кроме проклятия и колдовства, лишивших их последнего успокоения. Мертвецы шли пешком и вели за собой придворного Башни. Веревки, привязанные к запястьям и охватывавшие шею, заставляли его двигаться. Во время стоянок, которые Флуг Тенга устраивал для собственного отдыха, Сенора никто не охранял. Это оказалось бессмысленным, – здесь некуда было бежать. Холодный Затылок сам убедился в этом, когда попытался как-то раз скрыться от глонгов. Несколько долгих часов (а, может быть, минут, показавшихся ему часами) он удалялся от места стоянки, но лишь для того, чтобы снова встретить отряд, который шел ему навстречу.
Это дало Тенга повод вдоволь поиздеваться над пленником, но тот чувствовал только, как превращается в лед его собственное сердце, словно схваченное здешним морозом…
Не выбирая дороги двигался затерявшийся в ночи отряд, – мимо мертвых горных цепей, среди бастионов, озаряемых остекленевшим светом, через ущелья замороженного мрака… Лошадь барона и пешие с трудом преодолевали торосы, заснеженные ступени, холмы, долины неподвижных ручьев, скованных фиолетовым льдом. В пустоту возносились облачка тумана, выдыхаемые животным и двумя людьми. Глонги не дышали. Черви были заморожены в их глазницах, слизь затвердела, а то, что осталось от лиц, больше напоминало лиловые камни… С бесконечным терпением шли заколдованные мертвецы, повинуясь высшей силе, и вели за собой того, кто был уже наполовину мертв.
