Она ошарашенно подняла на меня глаза:
– Сэм! Я не ожидала увидеть тебя здесь. – Она встала и положила руки на бедра, почти закрывая от меня рюкзак. Но было слишком поздно.
– Кстати говоря, – сказал я, показывая на землю, – а картошка-то зачем?
Она дернулась, словно я ударил ее. На ее лице быстро сменилось несколько выражений. Она старалась сообразить, как лучше вести себя, понял я.
– Я так рада видеть тебя! – наконец произнесла она. – С этим сработаю по старинке – картошка в выхлопной трубе. Если напихать ее в трубу, она вылетит, когда Райан нажмет на газ. Будет громкий хлопок, и он испугается до усрачки. И тогда Эрик сможет действительно его изничтожить. Если он согласится принять участие в моем деле, это будет потрясающе.
У меня ушла минута на переваривание сказанного ею. С этим? Действительно его изничтожить?
Я провел небольшое расследование, прежде чем поговорить с Эриком, чтобы узнать, какого рода розыгрыши допустимы в ситуации, как эта. Про картошку я прочитал миллион статей. И знал, что сама по себе она бесполезна: либо просто вылетит из выхлопной трубы, либо грузовик не заведется. Один шанс из миллиона, что картошка сработает, как Астрид на это надеялась, но если даже это произойдет, то может покалечиться кто-то еще.
Она хочет этого?
Мой мозг лихорадочно работал; я чувствовал, что челюсть у меня отвисла, и я наверняка выглядел как идиот. Но я ничего не мог с собой поделать. Ведь наконец все встало на свои места.
Она сказала: «С этим».
«Начало третьего акта».
Я не мог понять, чего мне хочется: закричать или убежать прочь. В ушах звенело, хотя мы молчали и никто не произнес ни единого слова где-то в течение минуты. «Нет, только не ты, – думал я. – Пусть будет кто угодно, но только не ты». Наконец почти шепотом я выдавил из себя несколько слов:
– Так это все ты?
– К вашим услугам, – ответила она с легким поклоном. Астрид пыталась говорить непринужденно, но я заметил, что она начала дрожать. Я был не способен догадаться, что она прочитала на моем лице.
– Я не… Я не мог… – Не знал, что хотел сказать. И даже не знал, с чего начать.
– Боже, Сэм, я была уверена, что ты-то поймешь, – с горечью сказала Астрид. Ее губа поехала вверх, и я не мог понять, либо она насмешливо улыбалась, либо же пыталась удержаться от того, чтобы не заплакать.
– Ты позволяла мне думать, будто это моих рук дело!
– Да хватит тебе, ты не мог действительно так думать. – Но в ее голосе не было уверенности; она пыталась говорить как крутая, но у нее не получалось.
– Ты понятия не имеешь, о чем я думал, – ответил я. Все это время я считал, что мы понимаем друг друга, и ужасно ошибался.
– Кроме того, для тебя было бы лучше, если бы ты ничего не знал, – сказала она. – Нельзя попасть в неприятности, если не знаешь всех деталей. А мне действительно нравилось общаться с тобой, узнавать тебя – я думала, ты это понял, но мне хотелось удостовериться наверняка. Я сделала немало намеков, и мне показалось, ты сообразил, что к чему.
Я вспомнил наш разговор о карме. Это была такая подсказка с ее стороны? Ее способ сказать мне, чтобы я не волновался, что я ничего такого не делал? Что я под ее прикрытием? Не может этого быть.
– Ты одна этим занималась? Или вместе с Эриком?
– Не совсем так, – говорила она спокойно, плакать ей больше не хотелось. – Он вел машину, когда я разбиралась с Тревором. Но порядком испугался, увидев, что произошло. Думаю, даже сейчас он не может понять моей ярости. Хорошо, что мне не требовалась его помощь – не так уж трудно треснуть кого-то по голове, если он не видит твоего приближения.
«Бейсбольная бита, вероятно, сыграла здесь свою роль», – подумал я.
– А как насчет Джейсона? – спросил я. – Эрик говорил, что не виделся с ним с тех пор, как они расстались. – Он лгал?
Она отрицательно покачала головой.
– Тут мне помог Демиан. Мы были так злы на Джейсона и его парней за то, что они вытворили с Эриком, что нам было необходимо как-то расквитаться с ними.
– То есть все это вообще не имеет никакого отношения к Хейдену? – Было плохо, что за всем этим стоит Астрид, но дела обстояли еще хуже, раз Хейден тут ни при чем.
– Конечно, имеет, – возразила она. – Разобраться с Райаном важнее всего. И ради него, и ради меня. Но без Эрика эта часть не сработает. Я пыталась убедить его в этом, но он одержим победой над Райаном своими собственными силами.
Я почти бессознательно сделал шаг назад, чувствуя необходимость оказаться подальше от нее.
– Да ладно, Сэм, – взмолилась она. – Не будь таким. Ты же знаешь, что они чудовища. Отравляли жизнь Эрика, и Хейдена, и Джесс, и мою. И твою. Они разрушали все, к чему прикасались, а всем было по фигу. Меня достало, что они не получают по заслугам. Кто-то должен что-то сделать. И ты обязан понять это. – Она пододвинулась ко мне, словно хотела взять за руку.
Но я отпрянул от нее.
– Ты причиняешь боль людям, – сказал я. – Очень сильную боль. – Я стал говорить громче.
– Они заслуживают этого. И даже гораздо худшего. В конце концов, Джейсон всего лишь оказался унижен, а Тревор выздоровеет.
– А что ты хочешь сделать с Райаном? Что, ты думаешь, случится, если твой план сработает? – Теперь я кричал. На нас стали оборачиваться.
Она пожала плечами.
– Тебя вообще что-нибудь волнует? – Голос у меня надломился. Я не помнил, чтобы когда-нибудь так сердился. По крайней мере, на кого-то, с кем мог спорить.
Я безумно волновался из-за того, что я в ответе за случившееся. А еще мне даже не пришло в голову представить, что в деле замешана Астрид.
Это было ужасно.
Это было так ужасно, что перевесило мое облегчение от осознания того, что в смерти друга виноват не я.
Астрид, должно быть, что-то высмотрела на моем лице.
– Я сделала это ради Хейдена, – мягко сказала она.
Словно это могло послужить неким оправданием. К тому же она лгала.
– Ты сделала это ради себя, – произнес я так же спокойно.
Она смотрела на меня, будто подыскивала слова, которые исправили бы дело. Но это было невозможно. Я чувствовал себя так, будто ложью обернулось все, что я о ней знал. Я-то думал, мы одинаковые, что нам повезло найти друг друга. Особенно теперь. Но, вероятно, это нельзя назвать везением. Может, это еще один ужасный способ напомнить мне, что я действительно потерял единственного истинного друга.
Я ничего не хотел сказать ей, кроме одной вещи:
– Пожалуйста, не делай этого. Пусть Эрик действует по-своему.
Она кивнула, затем наклонилась, принялась собирать с земли картошку и запихивать ее в рюкзак.
