Рейчел фыркнула:
– Хочешь сказать, странное.
– Кто бы говорил, – парировал я. Сейчас на Рейчел была еще одна крошечная юбка, на веках – разноцветные тени: розовые, пурпурные и оранжевые, так что ее глаза напоминали заход солнца.
– Мир, – пробормотал Джимми, который тоже был весьма забавен, потому что пришел в подобии собачьего ошейника чуть ли не с шипами. Он не очень-то походил на миротворца ООН, но его призыв сработал. По крайней мере, у меня появилась минута на то, чтобы избавиться от вещей и усесться на диван.
– О чем вы говорили с консультантом? – настаивала мама.
Я бросил взгляд на Джимми:
– Рад узнать, что ты блюдешь мою приватность. Бомон сказал, что разговор конфиденциальный.
– Хорошая попытка, – кивнула мама. – Ничто не может быть тайной от матери.
Да я и не надеялся, что моя выдумка сработает.
– Мы говорили в основном о Хейдене. И о странных событиях в школе.
– Например, о том, что Тревор Флойд был избит после той вечеринки, на которую ты ходил? – спросила Рейчел. – Все только об этом и талдычат. Ты ведь знаешь, какие слухи ходят, да?
– Знаю.
– Какие такие слухи? – поинтересовалась мама. – Я совершенно не в курсе событий, хотя мне этого и хотелось бы, и это означает, что вы, дети, должны как можно лучше информировать свою мать.
Рейчел рассмеялась:
– Расслабься, мамочка. Слухи такие: это натворил наш желторотик. Но ты только взгляни на него. Совершенно невозможно представить, что он отдубасил такого громилу.
– Отвянь, Рейчел, – попросил я.
– Выбирай выражения, Сэм! – строго посмотрела на меня мама.
Рейчел с детства звала меня Недоделанным Цыпленком, поскольку я был очень тщедушен. И действительно, я не слишком возмужал с тех пор, если вообще возмужал, но мне было обидно, что она считает меня ни на что не способным. Ударить, например. То есть я и не хочу быть на это способным, но все же.
– Вы удивитесь, насколько сильнее становятся люди, если они под кайфом, – авторитетно заявил Джимми. – Я не говорю, что это сделал ты, Сэм. А просто говорю.
Я понял, что он имел в виду, и был странным образом благодарен ему за его слова.
– Сэм, после вечеринки ты сразу пришел домой? – нахмурила брови мама.
– Конечно, мамочка. – Хотя я все больше и больше волновался о той ночи, не было нужды подбрасывать поводы для волнения еще и ей. – Так есть другие мнения о том, кто это мог сделать? – спросил я у Рейчел. – Кроме меня.
– Ну, некоторые считают, что эти два случая между собой не связаны, – сказала она. – Про Джейсона многие и так догадывались. И ты же знаешь Тревора. Он всегда был э… – Она посмотрела на маму, – очень несимпатичной персоной.
– Это мог быть его дилер, – предположил я.
– Я думал, все таскают стероиды из спортивных залов, – сказал Джимми. Мама посмотрела на него взглядом, означавшим «Ты-то знаешь», и Джимми поднял руки вверх. – Личного опыта не имею. Просто жил в большом городе.
– Тебе скучно здесь? – задал я Джимми первый попавшийся вопрос, лишь бы сменить тему разговора.
– Да, – ответил он. – Но я надеюсь вернуться и поступить в колледж.
Мамины глаза распахнулись:
– Колледж? – с надеждой спросила она. – Я почему-то думала, ты не учился в старших классах.
– Потому что я выгляжу как человек, бросивший школу? – Он рассмеялся. – Я прослушал достаточное количество курсов по углубленной программе, а также дополнительных лекций по вечерам, и мне выдали аттестат на год раньше. В этом году я слушаю лекции по естественным наукам в Интернете и хочу как следует подготовиться к экзаменам, чтобы получить стипендию. Я буду доктором.
Он сказал это очень уверенно: не «Я хочу быть доктором» или «Я надеюсь стать доктором», а «Я буду доктором». И я ему поверил.
– Видите? – торжествовала Рейчел. – Не надо судить по одежке, мамочка.
– Признаю себя виновной, – улыбнулась она в ответ.
Так что не только я сегодня удивлялся людям. Это заставило меня поразмыслить на тему, у всех ли есть какая-то своя секретная жизнь, какие-то вещи, которые, казалось бы, им совсем не подходят. Думая над этим, я почувствовал усталость и вспомнил, что почти не спал ночью. Надо было наверстывать упущенное. Только я собрался принести свои извинения, как Джимми сказал:
– Сэм, можно тебя на минутку?
– Конечно, – ответил я, хотя понятия не имел, что ему надо. – А я только было собрался подняться к себе и завалиться спать пораньше. Не возражаешь, если мы пройдем в мою комнату?
Я заметил, как он оглянулся на Рейчел, и она легонько кивнула. Значит, они затеяли это вместе.
Мы поднялись ко мне; я сел на кровать, а Джимми тем временем изучал обстановку.
– Хорошее собрание книг, – заметил он. – Любишь читать?
– Когда-то любил, – ответил я. – А теперь больше по видеоиграм.
Он улыбнулся.
– Рейчел упоминала об этом. Знаешь, что она продинамила меня, когда вы играли в Halo?
– Да, мне очень жаль. Я сам такого не ожидал.
– Я тоже, – улыбнулся он. – Но я рад тому, что вы, ребята, дружите.
Кто этот парень?
– Не знаю, можно ли это так назвать.
– Ты должен знать, она заботится о тебе. И я хочу сказать, хотя мы не так уж хорошо знакомы, я прекрасно понимаю: немногие в этом мире прошли через то, через что прошли мы. И просто хочу спросить, как у тебя дела.
– Мне лучше, – признал я. Существовало множество вещей, о которых я хотел расспросить его, например, происходило ли с ним что-то странное, скажем, видел ли он своего друга уже после того, как тот ушел из жизни, но я не мог найти нужных слов – таких, чтобы не показаться ему безумным. И была еще одна вещь. – Когда тебе стало лучше? Когда снова захотелось жить в этом мире? – Я не знал, как описать ту смесь душевного подъема и вины, что я чувствовал по поводу Астрид, и не стал даже пытаться подыскать слова.
– Сложный вопрос. – Он сел на кровать рядом со мной. – Это произошло не одномоментно, а постепенно. Какое-то время я жил как бы на автопилоте – пытался быть нормальным, ходить в школу, и все такое, но это плохо мне помогало. Думаю, мне хотелось цельности, но я не получал ее, потому что единственный человек, который мог объяснить мне, почему все пошло наперекосяк, был мертв. А потом я как-то примирился с этим, начал думать о других вещах. И переезд помог – мне нужно было дистанцироваться от прошлого в буквальном смысле. Тебе нужно то, что я тут говорю?
– В какой-то степени. – Я постарался быть точным. Я не мог никуда переехать. И хотя я понял его слова о цельности, Хейден в некотором роде не оставил мне возможности для нее – он практически прямым текстом сказал, что я должен что-то выяснить, и мне ничего не оставалось, кроме как сделать это.
