Наконец я взял ноутбук Хейдена с собой в кровать и продолжил чтение. Отношения между Верховным магом Гедом и Афиной продолжали развиваться; я добрался до того места, где они разговаривают о музыке, и, как оказалось, был прав в том отношении, что многие песни, которые Хейден включил в плейлист, он узнал от нее, как, например, ту, что я в тот момент слушал. Песню, странным образом сочетавшую в себе отчаянную печаль и оптимизм. Но все изменилось, когда Хейден решил, что пришло время открыть их настоящие имена. Притом что Афина всегда была откровенна с ним прежде, теперь она немного замкнулась; и я видел: это стало для них реальным поворотным моментом. Но я понимал Хейдена. Он хотел удостовериться, что все это всамделишное; хотел не только компьютерных отношений.
Верховный_маг_Гед: Возможно, ты живешь за миллион миль от меня, или тебе сто лет, или ты парень, или что-то еще, но ты все равно можешь сказать мне. Я переживу. Я просто хочу знать, кто ты на самом деле.
Афина: Ничего похожего.
Верховный_маг_Гед: Ну, тогда дела обстоят отлично.
Афина: Не обязательно.
Верховный_маг_Гед: Почему? Мы уже поняли, что знаем друг друга лучше, чем кто-либо еще. Я чувствую себя близким тебе человеком, но мне необходимо знать, правда ли все это.
Афина: Все сложнее, чем ты думаешь.
Верховный_маг_Гед: Я упрощу дело. Привет, я Хейден Стивенс. Мне шестнадцать лет. Я учусь в предвыпускном классе школы Либертивилль-Хай в Айове. Видишь, не так все сложно. Теперь ты знаешь, кто я. Но если ты не расскажешь о себе, все кончено.
Ответ пришел не сразу. Было ясно, что Афина обдумывает положение дел.
Афина: Хорошо. Но я хочу сделать это лично.
Верховный_маг_Гед: Правда? Как?
Афина: Все, что ты сейчас сказал мне, я уже знаю.
Верховный_маг_Гед: Откуда?
Афина: Я тоже из Либертивилля.
В сообщениях снова повисла пауза: он переваривал ее слова. Они, наверное, очень напугали его.
Верховный_маг_Гед: Значит, мы встретились здесь не случайно.
Кажется, он уже о чем-то таком догадывался.
Афина: Нам немного помогли. Я все объясню, когда мы встретимся лично.
Верховный_маг_Гед: Где? Когда?
Не сомневаюсь, он хотел, чтобы ее объяснения понравились ему, чтобы они соответствовали его представлению о ней.
Афина: На следующих выходных будет вечеринка в доме Стефани Кастер. Мы можем встретиться там.
Верховный_маг_Гед: Если ты действительно знаешь, кто я, то должна понимать, что это не лучшее для меня место.
Афина: Это не я придумала. Подруга, о которой я тебе говорила, считает, это может сработать. Там будет несметное число людей. И на нас никто не обратит внимания.
Верховный_маг_Гед: Почему мы не можем пойти куда-то и поговорить наедине?
Афина: Потому что я боюсь.
Верховный_маг_Гед: Меня? Заверяю тебя, я не страшный.
Афина: Я стесняюсь людей. И боюсь, что, когда ты увидишь меня, я тебя разочарую – окажусь не такой, какой ты хотел бы меня видеть. Мне тоже хочется поговорить с тобой лично, но мне нужно чувствовать себя в безопасности.
Она знала себя достаточно хорошо, чтобы понимать: быть честной с кем-то у себя дома перед монитором компьютера – совсем не то, что иметь дело с этим человеком в реальной жизни.
Но она предоставила мне первый кусочек пазла – ответ на вопрос, почему мы оказались на этой вечеринке.
Кто такая эта Афина? Появилась она там или нет? Откуда она узнала, как найти Хейдена в игре?
Мой ум снова пустился вскачь. Я не понимал, где взять ответы на все вопросы. Наконец, отвлекшись от компьютера, я увидел, что встает солнце. Было почти пора идти в школу – после целой ночи бодрствования. Вопросам придется подождать. Я закрыл глаза и задремал – с ноутбуком на груди. Но не успел я уснуть, как передо мной встал еще один вопрос:
Откуда Астрид знает про Афину?
16. «On your own». The Vevre
– Что ты до сих пор делаешь дома?
Я открыл глаза, увидел струящийся в окно солнечный свет и ноутбук Хейдена все еще у меня на груди, хотя он уже давно перешел в режим скринсейвера. Будильник прозвенел, но я, разумеется, его не услышал; тихо звучала музыка из плейлиста. В дверях комнаты стояла мама и хмурилась. Она, должно быть, только что вернулась с работы; на ней была мятая розовая рабочая одежда с маленькими обезьянками.
– Проспал, – сказал я надтреснутым голосом, поскольку до сих пор окончательно не проснулся. Ничего удивительного, раз я уснул, должно быть, около пяти утра.
Она вздохнула:
– Живо одевайся. Если я отвезу тебя, мы можем успеть к началу занятий.
Мне было хреново; она выглядела такой изможденной, каким я чувствовал себя в последнее время. Я почистил зубы, намазался дезодорантом и быстро, как только мог, напялил на себя одежду. Ну хоть синяк под глазом начал приходить в норму, и то хорошо.
– Ну что, всю ночь играл в «Битвы магов»? – спросила мама, когда я забрался в машину. – Или еще чем-нибудь занимался? Наверное, думал о Хейдене.
Она сумела охватить все мои занятия.
– Все перечисленное, – заметил я, потирая глаза.
– Расскажи, что происходит. – Она запустила руки в свои лохматые кудри, и я понял, что у нее не было времени причесаться до того, как ей пришлось снаряжать меня в школу. Мне было плохо от того, что я не дал ей поспать; я же понимал, каково это.
По дороге я смотрел в окно на убогие домишки соседей, уступившие место центру города, когда мы подъехали ближе к школе. Листья давно уже попадали, и улицы были устланы ими, влажными и покореженными ногами пешеходов и шинами автомобилей. Кое-кто уже начал готовиться к Хеллоуину – люди выставляли в окнах и рядом с домами праздничные украшения. Я отвернулся, завидев фальшивое надгробье с надписью «Покойся с миром», выведенной большими неровными буквами. Мне хотелось поведать маме все, но она лишь разволнуется, а у нее и так проблем выше крыши.
– Я просто очень много думал, – сказал я вместо этого. – О Хейдене и обо всем. Ты веришь, что после смерти с людьми что-то происходит?
– Ты про небеса? Арфы и пушистые облака?
Меня больше интересовали привидения, особенно в облике магов и волшебников, но с какой стати болтать об этом?
– Что-то вроде.
– Нет, я в это не верю, – сказала она. – Думаю, нам надо сосредоточиться на жизни, которой живем. А мертвые живут в наших воспоминаниях. И снах. После того как мама умерла, она часто мне снилась. И снится до сих пор. Сны бывают хорошими и плохими тоже. Но я не против плохих снов. Благодаря им она до сих пор кажется мне живой.
