Если выберут правильную стратегию, нам не выстоять. Остается одно – бежать, но как, когда пространство отлично простреливается? Летом можно было бы нырнуть в зелень и скрыться, сейчас же ветки лысые – никак не спрятаться.
Потеряв двоих бойцов, враги не спешили – не хотели на тот свет, но и нас оставлять в живых тоже не хотели. Ситуацию спас свернувший сюда «Рено-Дастер». За рулем была девочка, которая не сразу сообразился, что надо уносить ноги. Увидев у нас пистолеты, ударила по тормозам и закрыла лицо руками.
– Пригнись! – рявкнул я и метнулся к «рено», вытолкнул ее на сиденье пассажира, Деня хлопнул задней дверцей и принялся стрелять, чтоб враги не повылазили.
Завопили наши преследователи, залаяли автоматы, но нашу машину прятал автодом, в котором вопила Баба-яга, погубившая мужа и едва не угробившая нас.
Хозяйка машины сложилась на сиденье и заскулила:
– Не убивайте! Забирайте машину, но только не убивайте!
Пули все-таки достали «Рено-Дастер» – лобовое стекло треснуло – и застряли в крыше.
Визжа тормозами, я вырулил на главную. Летя по дороге, я в боковом зеркале видел бегущих за нами вдоль дороги людей с автоматами, насчитал четырех человек. Деня, стрелявший по ним в открытое окно, израсходовал последние патроны и на мгновение затих.
Девчонка снова заскулила, я потрепал ее по затылку:
– Не бойся, не тронем тебя, мы не бандиты, бандиты остались там. Ты извини за машину, я оплачу ремонт. И не бойся. Можешь подниматься. Деня! Ты как?
– Хреново, – ответил он. – Меня подстрелили. Надо же, поначалу не болело, а теперь внутри печет и перед глазами темнеет, а еще холодно, – он зевнул.
Я ударил по тормозам, повернулся, стараясь рассмотреть всего Деню, он виновато пожал плечами и распахнул куртку: вся пайта от ребер справа и ниже была залита кровью. Только сейчас я разглядел черную дырку пулевого отверстия. Плохо дело. Наверное, пробито легкое, ему нужно срочно в больницу. Я выжал газ, отмечая, что машина стартует быстро и быстро разгоняется, а ее хозяйка по-прежнему раскачивается из стороны в сторону, пряча лицо в ладонях.
– Держись, Деня. Только не засыпай! – я выкрутил руль, выезжая с примыкающей дороги на трассу, кишащую автомобилями, ошарашенный, я не понимал, что это за дорога. – Где здесь больница? – крикнул я, потрепав девушку за плечо.
Она вздрогнула, всхлипнула, пристегнулась, с тоской посмотрела на побелевшее лобовое стекло в паутине трещин, через которое было паршиво видно:
– На Пирогова, это там, – она махнула на юго-запад, я ударил по тормозам и скомандовал: – Пригнись!
Она все сделала правильно – сложилась, прижав голову к коленям, в этот момент под сигналы клаксонов я локтем выбил лобовое стекло – оно разлетелось мелкими осколками, усыпав торпеду, меня, каштановые локоны девушки. Презрев правила дорожного движения, я выкрутил руль до упора, развернулся по сплошной и вклинился в поток.
– Деня, говори со мной, слышишь? – орал я, ловя его отражение в зеркале заднего вида. – Не закрывай глаза, говори со мной!
– Да, – прошептал он. – Ты Олю мою не бросай, хорошо?
– Заткнись! Что за мысли! Сейчас приедем в больницу, тебя заштопают, как новенький будешь!
Как бы мне сейчас пригодился «гематоген», залечивающий раны! Не нужно было обрывать все нити с Зоной, там много полезного. Черт! Сигналя, я полетел на красный. Меня пропускали. Видимо, держались подальше от машины с выбитым лобаком – мало ли, что за псих за рулем.
Из-за поворота нам наперерез вырулила машина дэпсов, взвыла сиреной:
– Темный «рено» сто девяносто-три-восемь-пять, немедленно остановитесь!
Гоняться с гайцами я не собирался, прижался к обочине. Дэпсы встали впереди «рено», чтоб мы никуда не сбежали, из машины выскочили автоматчики, прицелились в нас. Хозяйка ойкнула, снова закрыла лицо руками и разрыдалась. Я распахнул дверцу и прокричал:
– Ребята, у меня друг ранен, умирает. Помогите до больницы доехать, там и разберемся.
Вокруг нас стали собираться зеваки и снимать сенсацию для блога. Автоматчики переглянулись, решая, верить или нет, а я обернулся и спросил:
– Деня, ты как?
Вместо ответа он высунул в окно окровавленную руку.
Гайцы снова переглянулись, опустили стволы. Толстый капитан распорядился:
– Скорее в больницу. Я впереди, вы следом.
Я выдохнул с облегчением, не ожидал от них такого понимания. Гайцы включили мигалки и поехали вперед, я выжал газ. До места мы домчались за пару минут, я влетел в больничный двор, опустил стекло и спросил у обалдевшего охранника на КПП:
– Где хирургия? Мне срочно. У меня раненый.
– Там, – он махнул вперед. – Второй этаж.
Я рассчитывал на уныло-серое здание, увидев которое хочется умереть, но здешняя больница напоминала скорее санаторий: всего два этажа, дома выкрашены в бежевый и темно-красный, все новое и современное. Я затормозил, распахнул заднюю дверцу…
Деня наполовину лежал на полу, глаза его были закрыты. Неужели… На шее прощупывался пульс, он дышал. Осторожно я взял его на руки и побежал к двери, возле которой курил врач. Гайцы со мной идти не стали. Донесся жалобный голосок девушки-хозяйки «рено»:
– Понимаете, машина-то – моя!
Врач посмотрел на меня из-под очков, перевел взгляд на кровь на асфальте, набежавшую с Дени, и сказал:
– Скорее за мной.
В приемном покое Деню переложили на каталку.
– Физраствор внутривенно, – распорядился врач, и медсестра засуетилась вокруг нас. – Он потерял много крови.
На длинную подставку она водрузила флакон с какой-то жидкостью, затянула руку Дени жгутом, ввела иголку, убрала жгут и крутнула колесико на прозрачном шланге – физраствор побежал в вену. Студенты-практиканты покатили коляску к лифту, врач засеменил следом, я порывался пойти с ними, но медсестра меня не пустила, сказала, что в операционную чужим нельзя.
Я сел на застеленную клеенкой кушетку, провел по лицу руками. Чувствовал же, что ехать не надо! Но если не поехал бы, Деня поперся бы сам и погиб, а так пока есть надежда.
– Давайте пока оформим больного, – примирительно предложила медсестра, я глянул на свое отражение в зеркальной двери и сам себя испугался.
Только сейчас я начал обращать внимание на детали. Медсестра, оказывается, молоденькая девчонка лет двадцати. В помещении пахнет хлоркой и лекарствами. Скоро сюда нагрянут менты и до вечера будут таскать меня по инстанциям, надо заныкать незарегистрированный ствол, на «беретту» у меня разрешение было.
Я сходил к машине девушки, еще раз перед ней извинился, протянул визитку, чтобы обратилась, когда подсчитает ущерб, поднял оброненный Деней «макаров» и незаметно выбросил в мусорку. Затем позвонил домой и сказал, что буду поздно.
