Книга 25 июня. Глупость или агрессия?, страница 43. Автор книги Марк Солонин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «25 июня. Глупость или агрессия?»

Cтраница 43

Наконец, возможен был и самый жесткий (да и самый распространенный в международной практике) вариант № 3. Новая линия границы могла быть проведена по той линии фронта, которая сложилась на начало марта 1940 года. На основании простого и древнего «права завоевания». Скорее всего, именно на такое решение территориального вопроса — как на худший, но, увы, неизбежный, вариант — рассчитывала в марте 1940 г. и финская делегация.

Но ни один из трех перечисленных вариантов Сталина не устроил. В ультимативной форме финнам было предложено согласиться на откровенно наглый разбой, при котором Советский Союз присваивал себе не только все фактически занятые Красной Армией территории, но и те земли, к которым и близко не смог подойти солдат советской армии. По условиям Московского договора от 12 марта 1940 г. к Советскому Союзу отходил весь Карельский и весь Онежско-Ладожский перешеек, а также полоса вдоль северо-западного берега Ладожского озера, включая железнодорожную ветку Выборг–Сортавала.

Новая граница перерезала Сайменский канал,соединяющий порт Выборга с Сайменской озерной системой (до войны по этой волной магистрали шел основной сплав финского леса). Линия новой границы была проведена так «ловко», что перекресток железных дорог у Элисенваара оказался на советской территории (см. карту № 2). При этом оказалась полностью разорванной вся система железных дорог юго-восточной Финляндии. Например, для того чтобы проехать из Иматра в Савонлинна (70 км по прямой), теперь надо было сделать 350-киломстровый «крюк» по маршруту Коувола, Миккели, Пиексямяки. Сегодня нам остается только строить догадки: было ли такое начертание границы сделано из одной только злобности, или же уже тогда ставилась задача максимально затруднить маневр сил финской армии в полосе будущего главного удара Красной Армии.

Не забыли авторы «мирного договора» и свои несбывшиеся мечты о том, как «при выходе к шведской границе» они будут «военнослужащих шведской армии приветствовать отданием чести, не вступая в переговоры». Несмотря на то, что на «кемском направлении» войска 9-й армии не имели ни малейших успехов, по условиям Московского договора Советский Союз аннексировал изрядный кусок территории (площадью порядка 5 тыс. кв. км) на севере Карелии, в районе Алакуртти–Салла (см. карту № 3). Не ограничившись одним только «мирным прорывом» в глубь финской территории на 60–65 км, сталинское руководство потребовало от Финляндии (ст.7 Московского договора) построить, «по возможности в течение 1940 года», железную дорогу, соединяющую г. Кемиярви со ставшим теперь пограничным г. Салла. Обосновывалось это требование желанием Советского Союза осуществлять «транзит товаров между СССР и Швецией по кратчайшему железнодорожному пути» (для чего на «своей», т.е. аннексированной, территории СССР намеревался построить ветку Алакуртти–Салла).

Действительно, соединив железной дорогой Кемиярви и Алакуртти, можно было получить прямое сообщение от Кандалакши до Кеми–Торнио «по кратчайшему пути». На первый взгляд все достаточно логично. На второй и более внимательный взгляд становится очевидно, что заполярная Кандалакша может быть только промежуточным пунктом на пути транспортировки грузов из Швеции в обжитые и промышленно развитые районы СССР. К Москве или Ленинграду самый короткий маршрут движения проходит через южную и центральную часть Финляндии (т.е. через Оулу, Куопио, Элисенваара, Кексгольм). Никакого сокращения пути транспортировка по Мурманской (Кировской) дороге (т.е. через Кандалакшу, Петрозаводск, Лодейное Поле) не дает. Не имея никакого экономического смысла, дорога на Кемиярви–Рованиеми–Кеми имела зато совершенно очевидное, не вызывающее ни малейших сомнений военное значение, как линия снабжения наступающих от Салла к побережью Ботнического залива советских войск.

В целях «обеспечения безопасности Ленинграда» СССР аннексировал также западную часть полуостровов Рыбачий и Средний, находящихся на расстоянии 1400 км от Ленинграда, а также присвоил себе право создания военно-морской и авиационной базы на полуострове Ханко, расположенном на северной (финляндской) стороне Финского залива, на расстоянии в 400 км от Ленинграда. В целом добыча составила порядка 37 тыс. кв. км финской земли (не считая водных пространств) в 13 раз больше того, что Сталин требовал на переговорах в октябре 1939 г., и примерно в 5 раз больше того, что было захвачено силой оружия в ходе «зимней войны».

Что же касается аннексированных территорий Карельского перешейка и Приладожья, то это были одни из наиболее развитых в экономическом отношении районы Финляндии. Расположенные там целлюлозно-бумажные комбинаты производили примерно столько же целлюлозы, сколько и на всей остальной территории СССР, причем значительно лучшего качества. 19 крупных и средних электростанций полностью обеспечивали энергией всю промышленность региона. Более того, к 29 октября 1940 г. была построена высоковольтная линия электропередачи от ГЭС Роухиала на реке Вуокси до Ленинграда, по которой в энергосистему города на Неве вливалось 1 млн. кВт/час электроэнергии. До войны, летом 1939 г. на этой территории проживало 12% населения Финляндии и производилось 30% зерна. По площади освоенных пахотных земель (178 тыс. га) «новоприобретенные» районы в 2,7 раза превосходили соответствующий показатель всей Советской Карелии [14, 112].

Заслуживают внимания и весьма примечательные юридические аспекты истории заключения Московского договора. Кто, с кем и на каком основании заключил 12 марта 1940 г. договор в Москве? Это отнюдь не простые вопросы. Формально-юридически Советский Союз не объявлял войну Финляндии и не находился в состоянии войны с ней. Формально-юридически взаимоотношения СССР и Финляндии основывались на Договоре о взаимопомощи и дружбе, заключенном 2 декабря 1939 г. с Народным правительством Финляндской Демократической республики. Никакой войны между двумя государствами не было. Об этом глава правительства СССР тов. Молотов публично заявил «городу и миру» 4 декабря 1939 года: «Советское правительство не признает так называемое „финляндское правительство“, уже покинувшее г. Хельсинки и направившееся в неизвестном направлении, и потому ни о каких переговорах с этим „правительством“ не может теперь стоять вопрос. Советское правительство признает только Народное правительство Финляндской Демократической республики, заключило с ним Договор о взаимопомощи и дружбе, и это является надежной основой развития мирных и благоприятных отношений между СССР и Финляндией» [100].

Эта же безукоризненная логика была использована и в Лиге Наций, Генеральному секретарю которой было заявлено, что «Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает финляндскому народу. Советский Союз находится в мирных отношениях с Демократической Финляндской Республикой, с правительством которой 2 декабря сего года заключен Договор о взаимопомощи и дружбе». Войны не было. Отношения были мирными. Красная Армия, Краснознаменный Балтийский флот и славные «сталинские соколы» бескорыстно помогали «народному правительству» в его героической борьбе против мятежных «маннергеймовских банд»…

Смех смехом, но даже на секретных топографических картах района военных действий, выпущенных картографическим Управлением Генштаба РККА в начале 1940 г., вместо «нормальной» линии государственной границы СССР была изображена линия границы с «Финляндией Куусинена», каковая граница на участке северной Карелии проходила почти рядом с Кировской железной дорогой…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация