Я думаю, что она подсознательно хотела задержать время. Не надо ничего менять, господа! Будем веселиться, пока молоды! Вот ужо когда совсем в Европе будет плохо, тогда и ввяжемся в их дела, а сейчас не надо торопиться. Во всем этом была, конечно, беспечность, но и женская мудрость, все ведь как-то само собой идет, катится в нужном направлении, и чем меньше она будет вмешиваться, тем лучше. Жизнь сама выведет.
Ключевский пишет: «Ленивая и капризная, пугавшаяся всякой серьезной мысли, питавшая отвращение ко всякому деловому занятию, Елизавета не могла войти в сложные международные отношения тогдашней Европы и понять дипломатические хитросплетения своего канцлера Бестужева-Рюмина». Все правильно, но у нее хватило ума терпеть этого канцлера 17 лет, хотя сам он, как личность, был ей очень несимпатичен. И с этим канцлером она победила величайшего стратега Фридриха Великого, взяла (пусть ненадолго) Берлин и умудрилась при всех ее недостатках «стать вершительницей европейских судеб».
Все свое царствование она ощущала себя дочерью Великого Петра, который оставил ей в наследство великую империю. Перед отцом она преклонялась, и именно при ней был создан культ Петра как Преобразователя. Само имя его, несколько полинявшее при Анне Иоанновне, было теперь окружено сиянием и священным трепетом. Но она помнила, как заняла трон, и слово «народ» тоже не было для нее пустым звуком. Она искренне любила Россию, гордилась ею и старалась, как умела, был ей полезной. Мне очень нравится оценка Елизаветы французским послом д’Альоном: «У нее был только женский ум, но его было у нее много».
В делах, которые она считала своими кровными, она была и внимательна, и работоспособна. Одним из неоконченных дел Петра I было издание Библии на русском языке. Удивительное дело, но в домашнем обиходе в России ходила только Псалтирь польского происхождения «для чтения и пения во славу Бога». Священные тексты – то есть Библия, изданная на греческом или славянском языках, – и читались только в церкви. Вряд ли Петр в 1703 году помышлял о переводе Библии на русский разговорный язык, но помог случай. Переводом Библии на русский занимался известный пастор Эрнст Глюк, тот самый пастор, в доме которого Шереметьев заприметил красивую девушку, ставшую со временем императрицей Екатериной I. Глюк изучил русский, поскольку в Лифляндии жило много русских, особенно бежавших от притеснения староверов. Глюк перевел Новый Завет, но перевод погиб в 1703 году при взятии нашими войсками Мариенбурга. Пастор с семьей переехал в Москву, там, по поручению Петра, основал гимназию и опять стал переводить Библию на русский язык с подлинного текста. В 1705 году Глюк умер. Мы не знаем, завершил ли он свой труд или нет, бумаги его исчезли. Тогда же дело с переводом Библии на русский язык заглохло, Петру было не до этого.
Елизавета решила вернуть этот проект к жизни. В 1743 году по приезде в Москву Синод получил от нее такой приказ: «Понеже дело неправления Библии, к напечатанию оной вновь давно уже зачатое, и поныне не завершено, а нужда в том церковная и народная велика: того для сим нашим указом повелеваем, дабы св. Синода все члены в сию святую четыре десятиницу в направлении оной Библии к печатанию оной вновь трудились от получения сего нашего указа каждый день поутру и пополудни, кроме недельных дней, чтоб, ежели возможно, оное исправление окончить к празднику св. Пасхи…» Как мы видим, речь идет не о переводе, а о правке перевода Библии и подготовке его к печати. Но в 1744 году дело не сдвинулось с места. Амвросий Новгородский, который должен был заниматься правкой, попросил уволить его от этого по причине нездоровья, «потому что головой весьма немощен, а дело требует довольного рассуждения».
Елизавета согласилась на отсрочку, тогда голова ее была занята поиском невесты для наследника, но через год она вернулась к этой идее. В ноябре 1745 года Синод опять получил именной приказ издать в этом же году Библию для народного употребления, а если члены Синода не согласны, то пусть дадут письменное «мнение». Мнения были поданы, члены Синода были единодушны – Библию издавать рано, потому что исправление было давно, а без «заручения» тех справщиков «сомнительно есть, нет ли в ней каковой попорчки, чего ради оную без оговорения печати предать опасно». То есть «определили оную с печатью словенскою прочесть и исправить», но ни читать, ни исправлять никто не взялся, и дело заглохло.
Но Елизавета была настойчива. В 1747 году Синод определил вызвать из Киева двух иеромонахов, знающих греческий язык. Те иеромонахи стали исправлять Библию, но дело это было долгое и трудное, и 1 марта 1750 года Синод получил высочайший приказ: печатать без всякого отлагательства. Начали печатать. Библия вышла в свет в 1752 году. Соловьев С.М.: «23 февраля императрица указала публиковать из Сената по всей империи, что начавшаяся исправлением при жизни Петра Великого Библия ныне совсем уже окончена и напечатана, которую продавать велено без переплету по пяти рублей, и чтоб всякий, зная о том, более пяти рублей не платил, чтоб перекупщикам пресечь путь к повышению цены, ибо книг печатается и впредь будет печататься довольное число».
Выправленное и грамотно переведенное Евангелие от четырех авторов на русском языке было издано в России только в 1860 году, через два года опубликовали Деяния апостолов и Апокалипсис. Тогда же начали переводить на русский Ветхий Завет. Первая полная Библия на русском языке была издана в 1876 году.
Елизавета была верующим человеком, не показно религиозна, как Екатерина II, а истинно. XVIII век тоже был заражен вольтерьянством, но Елизавета не поддалась этому влиянию. Она постоянно посещала монастыри, постилась, соблюдала все праздники, часами стояла перед иконами, советовалась с Господом и святыми угодниками, как поступать в том или ином случае. Понятно, что она радела о чистоте православия, а слишком большая истовость в этом вопросе в многонациональной стране приводит иногда к серьезным неприятностям. Императрица очень оберегала вновь обращенных, но при этом многие мечети уничтожались, активно она боролась и со староверами. Действие всегда вызывает противодействие, среди старожилов опять появились случаи самосожжения. Кроме того, развелось большое количество сект, например, хлыстов, с которыми активно и часто жестоко боролись.
Богомолье императрицы часто превращалось в фарс, но она этого не замечала. У нее были свои искренние и чистые отношения с Богом. На богомолье ходят пешком, а до Троице-Сергиевой лавры от Москвы восемьдесят верст. Такое расстояние не пройдешь за один день, надо где-то ночевать. Постоялые дворы не подходят, там бедность, вонь и насекомые, а потому рубятся в неделю путевые царские дворцы, мебель везли с собой. Не успели подготовить деревянное жилье, разобьем в чистом поле шатры. Во время охоты Петра II обычай этот прочно вошел в обиход царского двора. На богомолье с царицей идет целый штат – тут и статс-дамы, и фрейлины, иногда и министры с женами, тут же слуги, повара и прочие. Застолья в поле широкие, народу много, весело! Иногда на такие путешествия уходило все лето. Понятно, что в этой круговерти заниматься государственными делами нет ни охоты, ни возможности.
Она по-своему любила искусство, впрочем, его каждый любит по-своему. Музыка играла очень большую роль в ее жизни – здесь и церковное пение, и опера, и, конечно, народные малороссийские и русские мелодии, с этого началась ее любовь к Разумовскому. Читать не читала, привычки такой с детства не было, но любила театр, ей важны были тексты, которые доносили до нее актеры. Она любила красивую одежду. Это была ее эстетика, ее отношение к миру.
