Преградой для распространения болезни не стал даже Атлантический океан. В октябре 1865 года улицы Гваделупы были завалены трупами (10 000 погибших). Через месяц в Нью-Йорк приехали две семьи из Германии и привезли с собой смертоносный «подарок». Но холера уже насытилась, и эпидемия не распространилась в Нью-Йорке. Однако в некоторых городах Европы погибло не менее 200 000 человек. Периодические вспышки страшного заболевания отмечались вплоть до 1874 года.
Следственная миссия, отправленная в Хиджаз султаном Османской империи, выявила, что в период между 1831 и 1865 годами в Мекке тринадцать раз вспыхивали эпидемии, что не обращало на себя внимания стамбульских властей. Священный ужас охватил всю Аравию. В 1856 году правительство ваххабитов усмотрело в этом несчастье ослабление исламской морали и создало «комиссию добродетели», призванную «гарантировать строгость закона». Плохо же приходилось тем, кто случайно оказывался на улице во время молитвы! Было запрещено держать собак, так как те являлись «нечистыми» животными; запретили курение табака. Одновременно правитель Мекки создал ареопаг из 32 человек, следящих за «выполнением религиозной практики и за моральным состоянием каждого мусульманина». Этот отряд пуритан исполнял свои обязанности с пугающей добросовестностью. Курильщиков били палками, музыкантов — кнутом, их инструменты сжигали, детям запрещали играть. Смех приравнивался к преступлению, особенно если речь шла о женщинах.
В Европе ситуацию вскоре взяли под контроль, но иным путем. Паника, охватившая Францию, привела к созданию международной конференции по здравоохранению. Не без задней мысли ее провели в Стамбуле в 1866 году. Османы затягивали переговоры, видя во внимании к себе европейских держав попытку вмешаться во внутренние дела их государств. После бурных дебатов (причем масла в огонь подлила еще одна…дцатая по счету эпидемия в Хиджазе) было решено начать приводить в исполнение первую международную программу по борьбе с этой напастью. Паломники из Индии подвергались тщательному санитарному контролю, на Синае была построена больница, комиссия внимательно осматривала всех тех, кто пересекал Суэцкий канал. Во всемирную историю здравоохранения хадж вошел через двери ужаса и больше уже не выходил оттуда. Константинопольский совет по вопросам здравоохранения, созванный в 1838 году султаном Махмудом II, потерял свою силу. Административная небрежность, бич исламских стран, была столь велика, что одна из редких миссий, отправленная в Хиджаз в 1866 году, имела целью всего лишь «исследование предшествующих эпидемий холеры…»
Со второй половины XIX века Мекка стала «перевалочным пунктом» между Бенгалией и остальным миром. В 1893 году болезнь снова проснулась. Вспыхнувшая 7 июня эпидемия холеры унесла за месяц 14 000 жизней, то есть из шести паломников один погибал. Долина Арафата представляла собой зрелище, достойное кисти Иеронима Босха:
[85] обмывальщики трупов работали не покладая рук, по пустыне бродили толпы обезумевших людей; верблюды кричали, а стаи грифов устраивали кровавый пир среди всеобщего смятения. Мать городов превратилась в огромное кладбище. И все же те, кто погибал здесь в страшных мучениях, были счастливцами в глазах остальных, были избранными. Холера стала судьбой, традицией. И с 1831 по 1912 год она каждые три года совершала хадж в Мекку.
Однако в 1892 году в Венеции была подписана конвенция, возобновившая все распоряжения относительно методов борьбы с эпидемией, принятыми ранее. Но их оказалось недостаточно: в 1912 году холера вновь появилась в городе городов. По мнению местных медиков, это произошло из-за того, что «гигиена в городе находится на нуле из-за ужасного состояние общественных отхожих мест». И действительно, люди устраивали туалеты где попало, в тупиках и у входов в дома.
И пока Хиджаз корчился в судорогах очередного приступа холеры, в Париже прошла конференция, на которой обсуждали возможность улучшения санитарных условий хаджа. Но жестокая борьба, в которой шерифу Хусейну, правителю Мекки, противостоял ваххабит эмир Абдель-Азиз Ибн Сауд, еще больше осложнила хадж, так как правитель запретил индусам и египтянам организовывать собственные больницы. В этом хаосе всеобщего произвола законом стали грабеж и мания величия. Правление Ибн Сауда сделало пребывание гостей в городе относительно безопасным. Казалось, что эта эпидемия холеры — уж точно последняя.
В 1944 году международное сообщество по здравоохранению, созданное в 1903 году, чтобы следить за тем, как проходит хадж, передало свои полномочия администрации ООН, которая, в свою очередь, передала их Всемирной организации по охране здоровья, находящейся в Женеве. Первого октября 1952 года в силу вступило новое постановление о санитарном контроле над хаджем. В этом же году Индия (8000 паломников) получила право на строительство двух диспансеров в Джидде и Мина, Турция (11 000 паломников) организовала медпункт на 400 мест, а французские власти Алжира (2500 паломников) располагали машиной «скорой помощи», двумя врачами, двумя техниками и двумя санитарами, медикаментами и соответствующей техникой, двумя грузовиками и ледником.
Холера больше не возвращалась, а амебная дизентерия и менингит, все же время от времени напоминавшие о себе, постепенно прощались с Меккой. Но при этом власти практически ничего не могли поделать с несчастными случаями, вызванными солнечным ударом. В 1952 году от него погибли 795 человек. История хаджа часто напоминала добровольно принимаемое и даже ожидаемое страдание. Вера в благо, приносимое мучениями, окрепла: болезни уменьшают страдания, которые выпадают на долю человека в ином мире. Ислам, как и христианство, полагает, что верующий должен страдать, и если он не знает, почему это происходит с ним, то это известно Богу.
Дышать невозможно, воздух тошнотворный. Лица пустые, отсутствующие. Старик молится в направлении, противоположном кыбле; его сосед встает с постели, молча поворачивает его и снова ложится. Старуха мусульманка из Марселя, исполненная благородства, застыла в медитации. Ее глаза красны от недосыпания. В ее безмятежности не чувствуется ни тревоги, ни радости, но ощущается присутствие чего-то, что составляет центр равновесия всего нашего собрания.
Медпункт. Мужчина лежит на полу. Рядом молча плачет женщина. Сколько людей уже умерли здесь? «Я не могу вам этого сказать, — отвечает врач, — спросите у министра здравоохранения Алжира». Один из наших спутников шепчет: «Уже двадцать четыре». В наши дни солнечный удар — основная причина смерти во время хаджа. Трупы хоронят здесь же. Когда правоверный умирает в ихраме, запреты на одежду и на благовония сохраняются. Хадис говорит, что в день Воскресения мертвый восстанет в тех одеждах, какие были на нем. Сама процедура погребения очень проста: тело опускают в широкую могилу (отсюда максима: «зачем собирать себе богатство на земле, если все равно ты ляжешь в нее нищим?»), поворачивают его на правый бок лицом к Каабе. Гроб и установление памятника на могиле запрещены. Ни одна семья не осмелится требовать останки «мученика»-хаджи.
