Это поразительное исследование. Но я вижу две проблемы. По крайней мере одно исследование показало, что чем тяжелее боевая травма у солдат, тем больше потеря объема гиппокампа впоследствии (как сообщала ранее группа Питмена). Это безусловно согласуется с моделью, в которой травма вызывает уменьшение гиппокампа, а не маленький гиппокамп увеличивает риск посттравматического синдрома. Вторая проблема – при некоторых видах травмы большинство жертв получает ПТСР: например, у переживших групповое изнасилование ПТСР развивается в 90 % случаев. И здесь не получится рассуждать, что маленький гиппокамп определяет вас в меньшинство, предрасположенное к ПТСР, поскольку ему подвержено подавляющее большинство.
Так что неясно, отчего гиппокамп мал – из-за отмирания нейронов, уменьшения размера нейронов или из-за того, что не появляются новые, а чтобы определить это исследовательским путем, необходимо посмертно подсчитать нейроны в мозге. И непонятно, предшествует ли маленький гиппокамп ПТСР, предрасполагая к нему, – или является следствием травмы и ПТСР. Чтобы выяснить это, нужны сканы мозга до травмы, а затем после, когда ПТСР разовьется или нет. Может быть, это лишь вымысел, но несколько лет назад, когда американские войска готовились вторгнуться в Ирак, в сообществе нейробиологов прошел слух, что военные делают контрольные мозговые сканы спецназовцев, которым предстояло отправиться на фронт.
Итак, мы имеем разногласия среди ученых, эксперименты, которые предстоит провести, деньги, которые предстоит получить для выполнения этих экспериментов. Что это все значит? Начнем с того, что это не значит. В настоящее время нет ни малейших оснований связывать повседневный стресс – пробки на дорогах, нехватку денег, сволочное начальство, любовные неудачи – с отмиранием нейронов или уменьшением гиппокампа. Эти факторы в силах, скажем, повлиять на кровяное давление и могут привести к тому, что нейроны гиппокампа будут работать не лучшим образом (это объясняет, почему, например, стрессор бессонной ночи не улучшит вашу память перед экзаменом). Но нейроны практически наверняка останутся невредимыми. Еще одна необходимая оговорка: феномен нейронных связей в гиппокампе, которые отмирают при стрессе, а потом восстанавливаются, обеспечил тех, кто ищет объяснений «реконструированным воспоминаниям», неотразимой метафорой. Речь о тех случаях, когда воспоминания об ужасной травме полностью подавляются и выплывают наружу спустя годы или десятилетия. Не одна жизнь исковеркана этим: жертва травмы (в одной трактовке событий), оставленная на десятилетия в ожидании правосудия из-за особенностей памяти, или жертва ложного обвинения (в противоположной интерпретации), пострадавшая в очередном сезоне охоты на ведьм. Среди нейробиологов чуть не разразилась гражданская война по этому вопросу, поэтому я буду действовать осторожно, скажу только, что не видел научных данных о том, как могут работать такие реконструированные воспоминания, ни одного предполагаемого случая их документирования, позволяющего признать их убедительными добросовестному ученому, – и видел множество научных объяснений того, почему разнообразные попытки обоснования не выдерживали проверки.
А что же эти данные означают? Если окажется, что маленький гиппокамп – фактор риска для ПТСР, то для принятия решений, кого отправить в бой, нейроанатомию нужно будет учитывать не меньше, чем шумы в сердце. А если атрофия – следствие травмы или посттравматического периода, то ученые получают обычное предписание: выяснить механизмы процесса, чтобы мы научились предупреждать его.
Но в этих данных можно найти и кое-что более важное. Для большинства из нас никакие устрашающие лекции об опасности, которой мы подвергаем планету, не имеют такой силы, как первая легендарная фотография с Луны – крохотная, бесконечно одинокая, хрупкая Земля. И у большинства из нас не так сжимается горло от чтения книг про фашистов, как от похода в Музей холокоста, в комнату, наполненную бесчисленными парами обуви убитых. Когда мы пытаемся постичь непостижимое, нам нужны конкретные образы. И поэтому тысячи людей могут написать по тысяче слов о последствиях насилия, но их эффект не сравнится с воздействием одного изображения, пусть даже такого в буквальном и переносном смысле умозрительного, как скан мозга. Посмотрите, что они сделали с моим мозгом. Посмотрите, что они сделали со мной.
Примечания и дополнительная литература
ПТСР: описание ПТСР есть во всех стандартных учебниках психиатрии, а на сайтах Американской психиатрической ассоциации и Национального института психического здоровья есть проверенная и доступная информация об этом расстройстве.
ПСТР как последствие 11 сентября: проведено немало исследований, использующих методы, которые позволяют с немалой точностью предсказать, кто будет подвержен ПТСР в Нью-Йоркской агломерации после 11 сентября. Тревожит, что исследования, использующие разные методы, пришли к сходным результатам – в ближайшие годы возникнут сотни тысяч случаев. Эти отчеты можно найти в: Schlenger W., Caddell J., Ebert L., Jordan B., Rourke K., Wilson D., Thalji L., Dennis J., Fairbank J., & Kulka R., “Psychological reactions to terrorist attacks: Findings from the National Study of Americans’ Reactions to September 11,” Journal of the American Medical Association 288 (2002): 581; Galea S., Resnick H., Ahern J., Gold J., Bucuvalas M., Kilpatrick D., Stuber J., & Vlahov D, “PTSD in Manhattan, New York City, after the September 11th terrorist attacks,” Journal of Urban Health: Bulletin of the New York Academy of Medicine 79 (2002): 340.
Некоторые данные о небольших объемах гиппокампа при ПТСР можно найти в: Bremner J., Randall P., Scott T., Bronen R, et al., “MRI-based measurement of hippocampal volume in patients with combat-related PTSD,” American Journal of Psychiatry 152 (1995): 973; Gurvits T., Shenton M., Hokama H., Ohta H., Lasko N., Gilbertson M., et al., “Magnetic resonance imaging study of hippocampal volume in chronic, combat-related posttraumatic stress disorder,” Biological Psychiatry 40 (1996), 1091; и Bremner J., Randall P., Vermetten E., Staib L., Bronen A, et al., “Magnetic resonance imaging-based measurement of hippocampal volume in PTSD related to childhood physical and sexual abuse – a preliminary report,” Biological Psychiatry 41 (1997), 23. Эта тема подробно рассматривается в: Sapolsky R., “Glucocorticoids and hippocampal atrophy in neuropsychiatric disorders,” Archives of General Psychiatry, 57 (2000): 925.
Блестящий обзор нейробиологии памяти (и как с ней связан гиппокамп) – Squire L., “Memory and brain” (New York: Oxford University Press, 1987). Другой превосходный и более современный обзор – Eichenbaum H., “The hippocampus and declarative memory: cognitive mechanisms and neural codes,” Behavioral Brain Research 127 (2001): 199.
Дихотомия между адаптивной стрессовой реакцией в виде временной мобилизации в ответ на острый физический стресс и повышением риска заболеваний, когда такая мобилизация становится хронической из-за психологического стресса, – главная тема книги «Почему у зебр не бывает язвы желудка. Психология стресса» Р. Сапольски (М.: Питер, 2015). Влияние стресса на память подробно рассмотрено в: Sapolsky R., “Stress and cognition,” in Gazzaniga M, ed., The Cognitive Neurosciences, 3rd ed. (Cambridge, MA: MIT Press, 2004): 1031.
