0 -I
Рис. 65. Схематическое представление того факта, что группы молодых и пожилых людей могут получать одинаковые средние оценки за тест, но изменчивость оценок у пожилых людей
обычно оказывается выше
Безусловно, достоверным является тот факт, что величина изменчивости повышается с возрастом — состояние пожилых людей всегда более изменчиво, чем состояние молодых. Что за неприятность, скажете вы как исследователь, потому что из-за этого отклонения ваша статистика будет недостаточно точной и вам придется включить больше испытуемых в группу пожилых людей, чтобы получить надежное среднее. Но на минуту задумайтесь об этом факте всерьез.
Взгляните на размеры столбиков для молодых и пожилых испытуемых, взгляните на размеры Т-образных символов отклонения, выполните несколько быстрых расчетов — и вас внезапно осенит удивительная мысль: чтобы получить столбик с такой же величиной отклонения для группы, скажем, из 50 испытуемых, должно иметься шесть испытуемых, у которых Что-То со временем улучшается. Фильтрующие способности их почек повышаются, их артериальное давление снижается, они успешнее проходят тесты на память. Внезапно вы перестаете сидеть в зале со скучающим видом в ожидании перерыва, когда вы сможете проглотить в буфете несколько вкусных, но малополезных для здоровья булочек с корицей. Вы начинаете нетерпеливо ерзать в кресле. Кто эти шестеро? Что они делают правильно? И уже безо всякого чисто научного интереса — как я смогу делать то же самое?
Раньше улучшение с возрастом физиологических показателей у некоторых людей было статистическим раздражителем для геронтологов. Сейчас оно стало модной темой в исследованиях «благополучного старения». Не каждый индивид физически деградирует с возрастом, не каждая органическая система изнашивается, не каждая новость оказывается плохой.
Подобная картина наблюдается во многих других ситуациях, в которых жизнь проверяет нас на прочность. Десять человек получают свободу после нескольких лет заточения в тюрьме в качестве политических заключенных. Девять находятся в тяжелом состоянии, они проявляют безразличие к друзьям и членам семьи, по ночам их мучают кошмары, они не могут адаптироваться к нормальной жизни, несколько человек из этих девяти уже никогда не восстановят свое здоровье. Однако десятый, выходя на свободу, заявляет: «Да, когда тебя бьют, это ужасно; те моменты, когда они приставляли к моему виску пистолет, были худшими моментами в моей жизни, и я не хотел бы пережить их снова, но зато, лишь попав в заточение, я понял, что действительно имеет ценность. Я решил посвятить остаток моей жизни X. Я благодарен судьбе». Как так получилось? Чем можно объяснить, например, что отдельные люди, пережившие холокост, остались такими же психически здоровыми, какими были прежде?
Рассмотрим результаты физиологических обследований людей, выполняющих опасные, вызывающие стресс задания — прыгающих с парашютом, сажающих самолет на палубу авианосца в штормовую погоду, выполняющих разборку конструкций под водой. Эти обследования позволяют увидеть туже закономерность: большинство демонстрирует сильные реакции на стресс, но немногие все же сохраняют свое физиологическое состояние без изменений.
Наконец, есть вызывающие ужас, непредсказуемые очереди в супермаркетах. Вы выбираете самую медленную, и ваше раздражение только усиливается от того, что стоящий за вами человек выглядит абсолютно счастливым.
Несмотря на бесконечное число способов, которыми стресс может оказывать свое разрушительное воздействие, не у всех из нас он вызывает болезни и психические расстройства. Разумеется, мы не подвергаемся одинаковым внешним стрессорам и все мы различаемся по тому, как справляются со стрессами наши тела и души. В этой заключительной главе задаются вопросы, порождаемые нашей надеждой. Кто входит в ту группу, которая способна справляться со стрессами? Как им это удается? И как можем справляться со стрессами мы? В главе 15 утверждалось, что некоторые типы личности и темпераменты плохо подходят для жизни в условиях стресса, и поэтому легко можно представить, что существуют индивиды с совершенно противоположными личностными качествами. Это действительно так, но в этой главе показано, что наличие «правильных» характеристик личности не объясняет всех случаев успешного совладания со стрессом, — и это оставляет надежду остальным из нас.
Мы начнем с более систематичного изучения историй тех людей, которым посчастливилось успешно справиться со своими стрессами.
Рассказы о людях, которые удивительным образом справляются со стрессами
Благополучное старение
Возможно, лучше всего нам будет начать с благополучного старения — темы, которая подробно рассматривалась в главе 12. Среди множества хороших новостей, сообщаемых в этой главе, есть несколько довольно неприятных, имеющих отношение к глюкокортикоидам. Вспомните, что старые крысы вырабатывают особенно много этих гормонов — они имеют повышенные уровни глюкокортикоидов в спокойном состоянии и с трудом прекращают секрецию по окончании стресса. Я утверждал, что это может происходить в результате разрушения гиппокампа, области мозга, которая (помимо научения и запоминания) помогает сдерживать выделение глюкокортикоидов. Затем, в дополнение к этой начальной истории, выяснилось, что глюкокортикоиды способны ускорять смерть нейронов гиппокампа. Более того, способность глюкокортикоидов разрушать гиппокамп усиливает выделение глюкокортикоидов, что, в свою очередь, приводит к еще более сильному разрушению гиппокампа, росту выделения глюкокортикоидов и т. д.
Я предложил эту модель «каскада прямого подкрепления» около 20 лет тому назад. По-видимому, она описывает базовую, а потому неизбежную характеристику процесса старения крыс, которая казалась очень важной (по крайней мере, с моей провинциальной точки зрения человека, недавно посвящавшего по 80 часов в неделю изучению этого вопроса во время учебы в аспирантуре). Я был необычайно горд собой. Но затем мой старый друг Майкл Мини из Университета Макгилла провел эксперимент, поставивший под сомнение грандиозность моего открытия.
Мини и его коллеги изучали этот процесс у старых крыс. Но прежде они сделали кое-что довольно разумное. До начала экспериментов они проверили у этих крыс способность к запоминанию. Как обычно, в среднем эти старые крысы имели проблемы с памятью — в сравнении с молодыми крысами из контрольной группы. Но у нескольких особей память работала превосходно и не демонстрировала никаких признаков ослабления. Мини и его команда разделили старых крыс на две группы — с ослабленной и с хорошей памятью. Вторая группа не демонстрировала никаких признаков наличия дегенеративного каскада прямого подкрепления. Особи из этой группы имели нормальные уровни глюкокортикоидов и в спокойном, и в стрессовом состоянии. Их гиппокамп не терял нейронов или рецепторов глюкокортикоидов. Все эти ужасные дегенеративные проявления оказались вовсе не обязательной частью процесса старения. У всех этих крыс процесс старения протекал без серьезных проблем.
Что же такого правильного делали крысы из этой группы? Странно, но, возможно, здесь прослеживалась какая-то связь с их детством. Если регулярно брать крысу на руки в первые несколько недель ее жизни, то она выделяет меньше глюкокортикоидов, став взрослой. Это породило силлогизм: если ласковое обращение с новорожденным крысенком снижает количество глюкокортикоидов, выделяемых во взрослом возрасте, и такое выделение во взрослом возрасте влияет на скорость разрушения гиппокампа в старости, то заботливое ухаживание за крысой в первые недели ее жизни должно изменять процесс ее старения несколько лет спустя. Мы объединили усилия с Мини, чтобы проверить это, и обнаружили, что все происходит именно так. Все достаточно просто: выбирайте крысу и держите ее на руках по 15 минут в день в первые недели ее жизни, выпускайте ее обратно в клетку, возвращайтесь через два года... и крыса, которую вы держали на руках, окажется избавленной от разрушающего гиппокамп каскада прямого подкрепления, от ухудшения памяти и от повышения уровней глюкокортикоидов.
