Бланш разворачивается, но я хватаю её за руку останавливая.
– Мне не страшно умирать, гадюка. У меня нет чувства самосохранения в таких случаях. Я не буду прятаться, но буду защищать тех, кто для меня важен. Но всё же я боюсь. Да, во мне живёт страх, что я никогда не стану для тебя необходимым, а только психопатом, умеющим с лёгкостью убивать, – шепчу я, вдыхая в себя аромат её кожи.
Она поворачивается ко мне и грустно улыбается.
– Вряд ли я целовала бы каждую рану на твоём теле, если бы ты был для меня просто заданием. Вряд ли я позволяла бы тебе разрушать мой дом и переживать внутри себя опасное желание обнять. Вряд ли я, вообще, сейчас говорила бы это, если бы ты не был для меня особенным мужчиной. Моим психопатом. Но я не имею права даже думать в таком ключе, ведь тогда потеряю возможность просто наблюдать за тобой и твоей победой. Прости меня, Эйс, но ты сам попросил о честности, – она вырывает руку и выскакивает за дверь.
Если это не самое чистосердечное признание в чувствах, то я ни черта не понимаю больше. И всё же меня не удовлетворяет её ответ, как и то, что осталось в груди. Незавершённость. Недосказанность. Тягучее ощущение предательства.
Выхожу из спальни и уверенно направляюсь в её комнату. Она даже дверь не закрыла, а просто упала обессиленно на пуфик перед зеркалом, бросив на пол бельё. Мои шаги привлекают её внимание, и она втягивает в себя плечи, жмурясь от нежелания продолжать разговор.
– Эйс, ты хочешь, чтобы я умоляла? – Шепчет она.
– Нет. Я должен принести свои извинения за то, что устроил. За то, что забыл, как отвратительно находиться на твоём месте. Быть принудительно опущенной на колени и униженной. Я не этого хотел добиться, но у меня есть оправдание. Я ни черта не знаю о женщинах, кроме физиологии. А ты в курсе всех моих страхов, ты знаешь даже то, что я похоронил себя. И сейчас, признаюсь, я слаб. Ты одним словом выпотрошила всё моё прошлое и заставила меня покаяться, – Бланш поднимает голову и отнимает руки от волос. Наши взгляды встречаются.
– Я потерян, от этого ещё страшнее. Я превратился в полного и законченного идиота, прочитавшего эротические истории. Пролистал даже «Камасутру», но так ничего и не понял. Я считал, что тоже выучил тебя, наблюдая за тем, как и на что ты реагируешь и какое именно поведение желаешь получить. Я уязвлён тем, как глубоко ошибся, – Бланш поднимается с пуфика и делает шаг ко мне.
– Я никогда не ставил женщину наравне с собой. Я никогда не воспринимал женскую особь как нечто необъяснимое и опасное для себя. Но в данный момент я переживаю упадок сил и невероятно мощное разочарование в том, что меня не будут видеть ни кем другим, а только психопатом. С детства я слышал от Нейсона, насколько я уникальный, особенный и необходимый для страны. Я оборотная сторона блестящей медали, и во мне живёт неконтролируемый монстр, умеющий разрывать животных голыми руками, не замечая ни ран, ни боли, ничего. Я устал, что окружающие воспринимают меня именно так. Ты говоришь то же самое, и это уязвляет меня сильнее. Ни разу я не задумывался, какую ценность представляю как обычный человек. Но я же не обычный, а чёртов уникальный психопат, возбуждающий тебя именно этим. А что если я другой? Или хочу им быть? Если я запутался и не могу больше думать логически, складывать цепочки и копаться в нюансах? Я попаду под ликвидацию, стану ненужным и выброшенным. Самое смешное, что до твоего появления, я даже не мыслил в таком ключе, – усмехаясь, отвожу взгляд от блестящих тревогой глаз из-за моей унизительной речи перед ней.
– Эйс…
– Нет, ты не должна уверять меня, что я имею шанс измениться. Не будет такого, это всё ложь, – качая головой, вновь встречаюсь взглядом с глазами Бланш, в которых пролетает секундное удовлетворение. Именно оно возвращает меня обратно и создаёт быструю перемотку всех слов и поступков этой женщины, расставляя всё по местам. Идиот. Какой же я идиот. Она ожидает, что я продолжу свою душещипательную речь, но эта гидра даже не представляет, насколько её отказ и моё уязвлённое состояние повлияли на меня в эту минуту.
– Но единственное, что сейчас понимаю – я так и не стал твоим клиентом. Всё это создано для другого, а не для меня. Не мои деньги были уплачены за твоё тело, а организации. Не я стал причиной, по которой ты решилась на этот шаг. Не для меня ты одеваешься так откровенно, а чтобы поддерживать статус элитной проститутки и демонстрировать другим мужчинам свой уровень достатка и сексуальности, вызывая злость в другом человеке. Никогда никто ничего не делал только для меня, потому что как человека меня не существует. Даже то, что ты пришла в ту проклятую ночь, тоже не было из-за меня. Все твои слова – чёткая инструкция, чтобы не подвергнуть опасности мужчину, не умеющего контролировать себя. И это тоже не я. Ты помогла мне, не позволив тому, кто живёт в твоём разуме, раскаяться и сломаться из-за меня. Я не могу сейчас точно ответить, есть ли, вообще, такое понятие, как индукция страсти или ты его специально выдумала для своего задания. Всё это, всё вокруг нас, этот дом, этот сейф, эта фотография моей задницы с моим же автографом, твои слёзы, под действием наркотиков, убийство, выжидание времени, – нет, не для меня. Ты играешь не со мной, Бланш, а с Нейсоном. Тебе нужен не я, а он. Вы оба используете меня, как связующее звено, и перебрасываете между собой. Так вот, с этого момента я больше не собираюсь быть ничьей марионеткой. У меня достаточно возможностей скрыться и спрятать Молли, выжить при любом раскладе. И осознание правдивости твоих слов меня так злит. Ты не предполагала, что я всё же попытаюсь пожелать стать обычным мужчиной и подумаю о тебе. Я это сделал произвольно, сам не думая об этом. Ты знала, что я хотел получить от этой ночи, но это не входило в твои планы по одной простой причине – не я тот человек, которого ты впустишь в свой мир, а мой биологический отец. Ты изначально психически нездорова. Детская травма. Я пока не догадался какая, но она есть. С этим связан мужчина, возможно, жестокое изнасилование, поэтому ты выбрала такую практику и профессию. Тебя возбуждает грязь, именно насилие, а этого сполна в Нейсоне. Именно поэтому ты так легко согласилась на мои приказы и пришла ко мне, но признавать Хозяина во мне не желала, ведь он у тебя уже есть. В твоём разуме только один мужчина, и этого не изменить. И ты знала, как правильно увести меня от собственных желаний, уберечь себя от моих прикосновений, вызывающих в тебе отвращение. Ты упомянула о том, что резко вернуло меня в прошлое и вызвало боль. Затем раскаяние перед тобой, при этом вновь сыграв роль жертвы. И даже то, что я стою здесь, вначале, действительно, пожелавший извиниться, для тебя не было сюрпризом. Ты отработала и речь, и движения, и мимику. Признаю, ты прекрасная актриса, но я терпеть не могу театры, поэтому ты проиграла, Бланш.
Завершая свою речь, я быстро втягиваю воздух в горящие лёгкие и вижу в её глазах страх. Я попал в цель. Чёрт, оказывается, это больно. Раньше я не испытывал такого, но сейчас ощущаю, как грудь словно сдавливают прутья, впиваясь острыми концами в мою кожу и поглощая темнотой сознание, в котором я вновь превращаюсь в того загнанного маленького мальчика, не понимающего, что он сделал не так, раз его так жестоко наказали.
