Я смотрю на это, и меня переполняет отвращение. Они все под действием наркотиков, это точно. Не реагируют ни на что, кроме приказов главного, и готовы уничтожить целые семьи ради своей идеи. Они фанатики, и я не позволю им превратить меня в такого же. Нет. На поясе каждого висит нож, и одеты все одинаково. Накидка с капюшоном, под ней чёрный балахон, подпоясанный ремнём, на котором висит не только холодное оружие, но и пистолет. Я не думаю, что это их обычный наряд. Они в курсе того, что здесь может произойти нападение, и готовы защищать свой Орден. Эти безумцы убьют Бланш, если она сунется сюда. Убьют, даже не задумываясь ни о чём. Им дали установку.
Тридцать два. Я не вижу Уилсона, видимо, он до сих пор в госпитале или они его убили. Если последнее, то свободных мест – три. Если нет, то два. Но что-то мне подсказывает, его уже не в живых. Значит, Стэнли тоже будет участвовать в этом.
Гул голосов прекращается, все поднимают руки к небу и, опускаясь на одно колено, склоняют голову вниз. Сейчас я увижу того, кто всё это устроил. Он должен выйти и встать прямо передо мной, приветствуя их, как, наверное, это и должно происходить. Но никого нет. Тишина, в которой я прислушиваюсь к равномерному дыханию мужчин, и ничего более.
За спиной. Мягкие шаги. Женские. Она босая, но из-за чёртовой вони, идущей от свеч, я не могу уловить другой аромат, чтобы опознать её. Она не спешит, наоборот, наслаждается своим появлением здесь. Её ладони ложатся на мои плечи, и она склоняется рядом с моим ухом. Да чёрт бы её побрал! Сука!
– Сынок, я рада видеть тебя здесь, но будь послушным мальчиком, чтобы выбраться из кандалов, – раздаётся насмешливый шёпот, вызывающий у меня тошнотворные позывы.
– Что ты здесь делаешь? Что происходит? Почему меня привезли сюда? – Озадаченно шепчу я, поворачивая к матери голову. Нет, я даже сейчас не покажу им, что мои мышцы, хоть и затекли, но ожили. Я не выдам себя и своих знаний, чтобы иметь возможность обмануть их и не стать мишенью. Я позволяю себе смерить её взглядом, полным отторжения всей кровной связи. На ней полупрозрачное платье с длинными рукавами, все её тело можно разглядеть под ним, и мне стоит большого труда удержать внутри себя едкие слова по поводу её вида. Бланш была права, она и есть та, кем они пользуются, как шлюхой. Она их матка.
– Ах, это всего лишь праздник. Не волнуйся, сынок, тебе всё расскажут чуть позже, когда я поприветствую каждого своего бывшего, а возможно, и настоящего любовника. Жаль, правда, но мы лишились ещё одного члена нашей семьи, к сожалению, сегодня он погиб. Ты его должен помнить. Джон Уилсон. Увы, он не увидит того, к чему мы готовились так долго. А сейчас помолчи и не нарушай торжественности моего появления, потерпи, милый, и всё узнаешь, – она похлопывает меня по щеке, но я отклоняю голову вбок и кривлюсь. Но мои слова чётко попали в цель, она убедилась, что я не имею понятия о том, почему в этом месте собрались одни из самых властных и важных мужчин, и все они входят в состав парламента. Каждый из них имеет звание и множество заслуг, к их мнению прислушиваются, а также в этом месте присутствуют те люди, которые находились в списке Нейсона. Но, теперь я понимаю, почему именно о них так заботился он, остальным просто не оставили выбора. Ведь, по словам Бланш, Уилсон пришёл сюда в принудительном порядке, и его не было в том перечне имён её клиентов. А теперь же его убили, представив это как показательное выступление, поясняющее, что они сделают с теми, кто попытается уйти из-под власти Ордена. Но во всём этом есть плюс – он не выдал Бланш и не признался им, что она всё знает. И первый раз за всю жизнь я испытываю сожаление о том, как резко отверг мысль о спасении завербованных Орденом мужчин. Выходит, некоторые из них могут быть мне полезны в этой борьбе, и они ждут помощи.
Пока я осознаю такие примитивные истины человеческого сознания, мать поднимается на первую ступеньку и кого-то зовёт. Из темноты выходит молодой парень со стеклянным взглядом, подносящий ей большую чашу и плоский поднос. Конечно, ведь это действо можно тоже назвать религией, и каждый из присутствующих сейчас будет благословлён шлюхой, чтобы впоследствии истребить её конкуренток. Да, здесь не только мы, высший слой Ордена, но есть и представители низшего. Я не заметил ранее, стоящих по всему периметру, вооружённых до зубов людей, чтобы не позволить никому нарушить ход ритуала. Чёрт, я не справлюсь с ними, каким бы умным и развитым ни был. Я не супергерой, умеющий летать или имеющий дар бессмертия. И это всё не фильм, а моя жизнь, в которой я понимаю, что мы попали в ловушку, и нам никто не поможет. Все мои планы, которые я строил ранее, не могут быть исполнены, потому что там мне приходилось драться и защищаться. Но я не выстою в одиночестве, как бы мне не было стыдно это признавать. Я не смогу отражать удары пятидесяти человек, а их даже больше. Тридцать два члена Ордена, Ларк и Стэнли на их стороне. Плюс, по моим догадкам, ещё пятнадцать человек по периметру. И это только подвал. Сколько их наверху я понятия не имею. Вспоминая слова Бланш, я в силах только горько усмехнуться тому, как были наивны мои планы. А она всё знала. Она подготовилась, и не позволила мне прийти сюда раньше, потому что тогда поплатился бы за это. Да-да, я буду оправдывать её! Буду!
Когда последний мужчина открывает рот, чтобы на его язык положили гостию, запивает всё вином, уверен, смешанным с новой дозой наркотика, чтобы быть подчинённым идее, мать кивает и позволяет всё унести. Она опускается на колени, склоняя голову, а мужчины, наоборот, встают на ноги.
– Что здесь, чёрт возьми, происходит? – Повышаю я голос, но мне никто не отвечает. Они просто не двигаются.
– Зачем меня притащили сюда? У меня есть информация на каждого из вас, которую обнародуют с моей смертью. Так что можете делать всё, что хотите со мной. Снова пытать? Пожалуйста, но ничто не убережёт ни одного из вас от публичных насмешек и увольнения, – делаю ещё одну попытку, пробегая взглядом по мужчинам, и останавливаю его на матери.
– Что за шоу вы здесь устроили? Вы в своём уме? Хорошо, мне нужен главный, предполагаю, что в этом месте есть наиболее адекватный человек, готовый сказать мне, по какой причине меня заковали в кандалы и заставляют смотреть на это смехотворное действо. Возможно, он не такой идиот, как вы все. Я могу передать ему информацию на каждого из вас, и не только. Я готов начать переговоры с ним, но у меня есть условия. Мне нужна моя сестра, Молли, и свободный выход отсюда. Я отдам всё, что у меня есть, а вы дадите нам улететь из страны навсегда, – бросаю взгляд на Нейсона, даже не шелохнувшегося от моих слов. Среди них нет Декланда, но я не могу быть уверенным, что он не заодно с ними. Марионетка, ведь только мужчины, имеющие власть в Англии, являются членами Ордена.
– Нам не нужна твоя глупая информация, собранная шлюхой, которую ты покрывал, Эйс, – всё внутри леденеет от голоса, раздавшегося в тихом пространстве.
От левой группы адептов отделяется мужчина и медленно поднимается на пьедестал. Он разворачивается и, усмехаясь, кладёт ладонь на голову матери.
– Таддеус.
Он слабо кивает, а я не могу поверить, что он и есть главный. В нём нет ничего, что отличало бы его от других. Я не замечал, чтобы его действия были полны логики, да и, вообще, этот мужчина не представляет особой ценности для человечества. Совершенно никакой, так что, вероятно, он лишь исполнитель. Я знаю, что пытаюсь найти для него множество оправданий, и моя жизнь с самого первого сознательного воспоминания проносится в сознании. Его разговоры со мной, где он подкладывал мне задачки и давал ознакомиться с разными кровавыми делами, а я был мальчиком, боящимся читать это. Мне было всего семь лет, когда я первый раз нашёл у него в столе описания каких-то ритуалов и фотографии. Он мне всё рассказывал и с радостью делился тем, что это наше будущее. А потом темнота. Всегда наступала темнота. Меня отдали Нейсону, но в моменты прострации из-за сильнейшей физической боли я помню его голос, требующий от брата чётких данных о том, как всё прошло. Его отставка, и то, как умело он ушёл в тень, чтобы владеть большим. Всё это было ложью, причём очень тщательно разработанной, что даже я не усомнился в его пьянстве, чувствах к Бланш и во всём остальном. Но я всегда знал – такой человек, как он, не лишится возможности иметь власть, поэтому требовал объяснения его отставки. Я чувствовал подвох, и меня переключили на собственные переживания, на встречи с Бланш и на поиски контрабанды, лишь бы я не вернулся мысленно к созданному им блефу и не распознал его. Да, всё указывало на то, что он и есть главный. И почему он так хотел, чтобы я стал следующим? Его родственник и племянник, имеющий ту же особенность, что и он с братом.
