– Бланш, чёрт возьми! – Кричу я. Второй охранник, который был у меня вне подозрений, замертво падает, получив пулю в лоб.
Второй же отшатывается и прижимается спиной к двери.
– Это он, – спокойно произносит Бланш, передавая мне пистолет.
– Но второй нервничал и явно демонстрировал опасение разоблачения, – возмущаюсь я.
– Нет. У него диарея. От него воняет дерьмом, и даже сейчас он обделался. Прости, милый, но это прекрасное алиби, которое помогло тебе остаться в живых. Ты сегодня завтракал здесь, как обычно, со своим напарником. Тебе в пищу подсыпали слабительное, и поэтому ты упустил тот момент, когда твой друг испортил машину. Ты вернулся и не заметил ничего странного, а когда мы выехали, то, уверена, он, – Бланш указывает равнодушным и даже стеклянным взглядом на мёртвого, – отлучился, чтобы поговорить по телефону и доложить, что Эйс за рулём. Далее, он вёл себя странно и постоянно с кем-то переписывался. Когда мы вернулись, он вновь доложил о нас заказчику. А этот всего лишь мучается от поноса. Эйс, прости, я испортила тебе пол. Надеюсь, Гамильтон не воротит нос от чистки. Да, и даже если я не права, то не испытываю угрызений совести. Мне плевать.
– Ты нормальная? – Изумляюсь я, прослеживая все события.
– Это вопрос или констатация факта? Если вопрос, то нет. Ты слишком эмоционален, а меня слишком раздражает анальная пробка, и я желаю поскорее её вытащить, поэтому лишила тебя удовольствия убить предателя.
– Сэр, эта женщина права, – подаёт голос охранник. – Я с утра чувствовал себя странно, живот крутило, а руки тряслись. Думал, что из-за большого количества корицы в каше, но потом мне стало уже настолько плохо, что я часто отлучался в туалет и находился там более десяти минут. Простите, мистер Рассел, я же с ним работаю столько лет, я подумать не мог, я…
– Хватит. Уйди отсюда и скажи Гамильтону, чтобы убрал здесь всё, пока мы изучим содержимое его мобильного, – вздыхая, обрываю его жалкую речь и указываю на дверь.
Как только он выходит, подхожу к мёртвому и копаюсь в его карманах, в поисках телефона. Когда он оказывается у меня, то бросаю его на софу и возвращаю свой взгляд на Бланш. Она так и стоит, со скучающим видом наблюдая за мной. Подхожу к ней и приподнимаю её лицо за подбородок ближе к себе.
– Что мне с тобой делать? – Качая головой, спрашиваю её.
– Покормить. Надеюсь, эти услуги предоставляются? Я проголодалась, – её спокойствие меня пугает. Да, именно пугает, она только что застрелила человека, хотя меня это не особо напрягает, и продемонстрировала мне, как точно и чётко она целится. Но всё же она равнодушна к происходящему, словно смирилась с покушениями и готова направиться в логово врага.
– Бланш, шоковое состояние пройдёт, и тогда будет хуже, если сейчас ты не выплеснешь эмоции, – предупреждаю её, теперь осознавая, что сначала она была на грани истерики, догадавшись, что за ней следят, а вот теперь всё это и есть шок.
– Я знаю, Эйс. А вот ты должен был доверять своей интуиции и придумать вариант не впускать меня сюда, – Бланш хочет обойти меня, но я хватаю её за руку, требуя объясниться.
– За мной следят. Со вчерашнего дня кто-то новый. Ваших людей я знаю поимённо и в лицо, а этого нет. Вчера ты сотворил самую приятную и красивую глупость, показав людям, что все слухи о нас – правда. Ты попал под мои чары и теперь спишь со мной за деньги. И то, что произошло сегодня, доказывает – кому-то очень не нравится, что ты так близок мне. Или проверяют, как ты будешь действовать дальше, если меня не будет. Я не могу тебе ответить точно, почему это делается, но в этом замешан ты. А сейчас оставь меня, дай мне подумать в одиночестве и понять, какая из моих версий верна. Пожалуйста, не сопротивляйся моему желанию защитить тебя так же, как ты сделал это сегодня для меня.
– Нет, если влипли вдвоём, то и переживать, обдумывать, осмысливать и строить догадки будем вместе. Ты многое скрываешь от меня, считая, что таким образом это как-то поможет. Ложь. Ты убегаешь, чтобы вновь скрыть от меня, насколько можешь быть уязвимой в своём сознании. И если ты опасаешься, что я отвергну тебя, высмею или же разочаруюсь в твоих способностях, то вот это и есть глупость. Если тебе нужна моя сила, то я поделюсь. Если хочешь покопаться в моём разуме, то я теряю его, когда ты превращаешься в куклу. Ты тоже живая, Бланш, и тебе придётся с этим смириться, – отвечаю и вижу муку в её глазах. Нечеловеческую муку, которой она насильственно подвергает себя, чтобы поверить. Именно доверие и есть камень преткновения между нами. Мы боимся. Всё, что сейчас грозит нашему миру, шатко. Но если уйдёт один, то и второго больше не будет существовать. Вот это и есть зависимость.
– Сэр? Хм, простите, мне передали… уже понял, – Гамильтон врывается в мою спальню и, увидев труп, лежащий на полу, до него сразу всё доходит.
Продолжая удерживать Бланш, поворачиваю к нему голову.
– Для начала накрой нам обед, а затем займись этим, – прошу я. Он кивает, отмечая себя лишним в этой ситуации, выходит из комнаты.
– Итак, твой ответ? – Обращаюсь к Бланш. Она тяжело вздыхает и пожимает плечами.
– Пусто. Тихо. Мне нужно время. Дай мне время, чтобы мой организм, будь он неладен, пережил то, что в сознании давно уложилось, – произносит она.
– Хорошо. Меня это устраивает. Тогда узнаем, чем сегодня нас решил отравить Гамильтон, и немного помолчим.
На моё предложение она безмолвно соглашается, и я вывожу её из-за стола. Сейчас бы принять душ, мы оба грязные, но это уходит на второй план. В данный момент нам обоим предстоит принять тот факт, что покушения не прекратятся, потому что она забрала меня себе. И кто-то сильно зол на Бланш, а ведь вина во всём полностью моя. Если бы я был тем самым солдатом, что и прежде, но никогда бы не почувствовал себя обезоруженным в такой ситуации. Но моё прошлое, на то и прошлое, чтобы я имел достаточно много причин и желания забыть его и очутиться в не менее безрадостном настоящем.
Мы садимся за стол, и перед нами ставят суп, мясо, картошку, несколько видов салатов и пудинг. Гамильтон решил продемонстрировать свои кулинарные способности перед Бланш, которая впервые в моей жизни наполняет мир собой. Эта столовая, никогда ранее не использовавшаяся по назначению, обретает краски. И даже то, что Бланш скована и полностью погружена в свои мысли, не умаляет силы её присутствия здесь. У меня нет аппетита, и я позволяю себе просто смотреть на неё, на то, как утончённо и элегантно она держится, как подносит ложку к губам и ест. Каждое её движение – это музыка, порой медленная и успокаивающая, а порой возбуждающая до желания убивать. Столько образов в ней одной, и поэтому мне никогда не было бы скучно с такой женщиной в будущем. Не угадать о том, что ей придёт на ум, как она поступит, и какие фантазии витают в её сознании, как резко и точно Бланш доверяет интуиции и меняет свои решения. Всё это и есть жажда жизни.
– Помнишь, ты задала мне вопрос? – Разрушаю я тишину, когда замечаю, что Бланш уже не притрагивается к мясу, а только крутит в руках бокал с соком.
