– Да, ты прекрасно работаешь с оружием, но этого мало, слышишь? Ты не выстояла бы одна против всех! Силы были неравны, даже с твоим умением махать кинжалами! И что ты делала в особенной комнате? Неужели, грязь этих ублюдков тебя так сильно возбуждала? – Шиплю я, делая шаг к ней.
– Мистер Рассел…
– Твоя ревность довольно примитивна, Эйс. Нет, я работала. Да, я ошиблась, посчитав, что тот человек был главным, но, когда я приставила лезвие к горлу, он тут же сказал мне, где находится нужный мне мужчина! Но влез ты, вызвав шум и спровоцировав смерть девочек! – Она демонстративно поднимает подбородок.
– А, той самой девочки, которая напала на меня и попыталась спасти террориста? Об этой девочке ты говоришь? Или о той, кого ты убила без сожаления? Какая из них? Ах да, погоди, это одна и та же. Так почему ты её убила, а не спасла, не вытащила вместе с нами, когда она напала на меня и попыталась помешать тихо убрать препятствие?
– По этой самой причине! Ты считаешь, что я такая дура, если сразу не поняла, как повернулись обстоятельства? Она предала меня. Всё равно в мои планы входило уничтожение всех, кто видел меня там. Рабочий процесс, ничего личного. И твоё появление спровоцировало такую погоню, что нас чуть не прибили из-за тебя! – Бланш толкает меня в грудь, отчего я отшатываюсь и сжимаю руки в кулаки.
– Мисс Фокс! Мистер Рассел! – Повышая голос, Кьяра привлекает наше внимание, и мы оба поворачиваем головы к ней.
– Что?
– Что?
– Может быть, чаю? – Натянуто улыбаясь, предлагает она.
– И ты тоже хороша, – гнев Бланш переходит на женщину, – если бы ты глупо не попалась на самую прозаичную удочку, то его бы здесь не было. Он не влез бы в моё дело и не заставил бы меня думать о том, что этот психопат может быть ранен. Оба идиоты. Оба! Не хочу никого из вас видеть!
Бланш, разворачиваясь, быстро поднимается на второй этаж.
– Я рада, что вы живы, – тихо говорит Кьяра.
– Я на тебя тоже зол. Ты хотя бы могла её переубедить? Ты же понимала, что она может не выжить сегодня, но спокойно наблюдала за происходящим? Так где твоя преданность? Нет её. Ты молчала, а я бы мог помочь ей раньше, не позволив влезть в дело, которое ей точно принесёт боль, – зло отвечаю я, направляясь к лестнице.
– Психопаты. Два больных и извращённых психопата. Вы нашли друг друга, – летит в спину обиженный шёпот.
Врываюсь в спальню Бланш, где она яростно сбрасывает с себя оружие.
– Я сказала, что не хочу тебя видеть, – шипит она, угрожающе указывая на меня ножом.
– А мне плевать, чего ты хочешь. Ты даже не понимаешь, в какую опасную игру себя затянула, Бланш, – уже спокойнее произношу я, сбрасывая с себя пальто.
– Я прекрасно это понимаю. Хватит из меня делать дуру, Эйс. Хватит видеть во мне слабую женщину! Я училась сражаться, убивать, стрелять, обороняться. В моём арсенале много трюков и приёмов. Несколько видов боевых искусств. И ты всё равно не переубедишь меня, что не был лишним.
Чёрт, сколько же упрямства в ней?
– Что ж, тогда всего хорошего. Раз ты так умна и можешь защитить себя, хотя я этого не заметил, как и того, что твоя пособница предала тебя. Они были в курсе, что ты находишься в доме, поэтому главный не был удивлён твоему появлению. Конечно, я был лишним, и ты справишься со всем, что за собой повлечёт эта ночь, – разворачиваясь, делаю самый опрометчивый шаг. Я подставляю свою спину, чтобы проверить её, чтобы узнать, как сильно она боялась за меня. Отчего-то это становится сейчас самым важным из того, что я хотел бы понять.
– Тебе нужно обработать раны. Там порезы, и ты не можешь в таком виде никуда ехать, – быстро произносит она. Замираю и отпускаю ручку двери, пытаюсь подавить улыбку, когда поворачиваюсь к ней.
– Господи, как я тебя ненавижу! Это очередная уловка? – Зло всплёскивает она руками, теперь позволяя мне шире улыбнуться и начать стягивать с себя одежду, которую я стащил с мёртвого тела.
– Но это того стоило, – довольно замечаю я.
– Можно было и просто спросить, а не напоминать мне о том, что люди в основном это грязный кусок дерьма!
– Ладно. Что ты почувствовала, когда увидела меня там? – Интересуюсь я, сбрасывая с себя тряпьё.
– Страх. Да, именно его, потому что я поняла, что меня предали. Та женщина, набросившаяся на тебя, давно поддерживает со мной связь. Точнее, я помогла ей перебраться в Лондон и дала денег на покупку того здания. За это она держала меня в курсе всех крупных заказов. И она же сообщила мне, что к ней пришёл человек, мусульманин, хорошо говорящий на английском. Он попросил её устроить своим друзьям интересный вечер и не впускать других клиентов. Она согласилась и написала мне. Такого рода мероприятия ты знаешь и также знаешь, что они означают. Но хотя бы одна удачная новость за этот день – они обезврежены, и им будут требоваться ещё завербованные, значит, в ближайшее время люди защищены, – Бланш подходит ко мне и останавливает мои руки.
– Но ты их только что назвала куском дерьма. Где логика?
– Логики мало в поступках людей, напуганных и слабых, но они всё равно хотят жить. Да и нельзя судить обо всех по нескольким ублюдкам, спасающим свою задницу. Все мы желаем остаться целыми и невредимыми, позволяя себе предать другого, потому что именно логики там и нет.
– Кровь засохла, тебе будет больно, и такого рода развлечения давай оставим на потом. Под водой ткань отойдёт наиболее безопасно, – тихо добавляет она.
– Как ты связана со всем этим? – Спрашиваю её, поднимая ладонь, и провожу по грязной щеке.
– Никак.
– Ложь.
– Нет, это моё решение. Я не хочу, чтобы люди пострадали, понимаешь? Мир и без того представляет собой тропу выживания с огромным количеством препятствий, так они-то при чём? Почему из-за политики они должны страдать? Не могу этого допустить, и я решила, что в моих силах раскрыть местоположение и обезвредить их.
– Это догма, гадюка, причём очень слабая, – моя ладонь ложится ей на плечо, отчего Бланш тяжело вздыхает.
– Знаю, я всё это понимаю, Эйс, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу уберечь хотя бы кого-то, кто имеет возможный шанс на нечто лучшее, чем быть рабочим материалом для политических уловок, – она передёргивает плечами, сбрасывая мою руку.
– Для начала убереги себя, Бланш. Ты намного важнее для этого мира, чем они.
– Это выглядит как признание в любви, – прищуриваясь, поддевает меня.
– Видимо, адреналин помутил твой рассудок, гадюка, – усмехаясь, стягиваю с себя перчатки и расстёгиваю ремень брюк.
– Или же твой.
– Мы можем пререкаться довольно долго, но я устал, мне нужен душ и, наверное, чай. Да, чай был бы кстати в этой ситуации, – снимаю обувь и затем брюки.
– Переговорю с Кьярой, – Бланш, кивая, проходит мимо меня и оставляет одного. Убегает. Снова. И это потому что она слаба сейчас, как и я. Не физически, внутри. Мы оба представляем собой оголённые провода, которые могут заискриться от одного соприкосновения. Самое интересное, что меня это не пугает. Наоборот, я чувствую себя довольно комфортно в её доме и в её спальне, в её душе и в её аромате. Возможно, я очень дотошный в любых отношениях, но должен докопаться до правды и вынудить её признаться в чём-то очень важном.
