Меня трудно понять сейчас? Я не знаю, наверное, это так. Я не могу найти общий язык.
Огромный темперамент – вот то, что позволяет нам быть вместе. На секунду в наших сердцах вспыхнула сама вечность, и нас притянуло к друг другу, несмотря на то, что мы такие разные.
Я улыбаюсь, когда ты проникаешься восторгом? Эта улыбка, которую можно простить – нет, это завистливая улыбка. Двадцать пять лет я прожил в подавленном состоянии.
Я научился не восхищаться. Это такой урок, который невозможно забыть. Я начинаю забывать, но этого мало. В лучшем случае, я надеюсь, что до того, как я умру, я забуду всё, или почти всё. Я уже могу радоваться, я учусь этому понемножку, я радуюсь мелочам, но я не могу радоваться тому, что во мне, моим самым сокровенным мыслям, я не могу, не могу. Я выражаюсь неясно? Ты слышишь мой голос? Боюсь, нет. На свете есть много лицемерных позёров. Я самый успешный из них».
Что за ерунда? Перечитываю вновь и вновь письмо, вспоминая, что уже видел его. Закрываю глаза и перебираю в памяти похожие строки. Джек Лондон. Это его письмо для Анны Струнской. Сильная духовная связь, дружба, переросшая в невероятно сильные чувства даже после смерти. Социализм. Россия. Её поездка туда и письма о жестокости. Их общая работа над материалом, и никакого будущего. Она отказала ему.
Распахиваю глаза и откидываюсь на спинку стула. Бланш Фокс этим письмом сообщает мне, что хоть ночь стала для неё наивысшим наслаждением и понравилась достаточно сильно, но она прощается. Анна ответила отказом на просьбу Джека о будущем, а через три года отправилась в Россию, чтобы собрать материал для книги о революции. Если Бланш прислала это письмо, как короткий и сжатый отрывок всего нашего знакомства, а так оно и есть, то выходит, что она уже в аэропорту. И сон её был лишь хорошей игрой, которую я так и не разгадал. Она обманула меня, ведь вчера всё ещё указывало на продолжение этой связи. Но задание, в котором я играл главную роль, завершилось, и ей поступило другое предложение.
Звонок мобильного отвлекает меня от письма и я, поднимаясь из кресла, нахожу телефон в кармане пальто.
– Да, сэр.
– Эйс, мисс Фокс в данный момент вылетела в Германию на личном самолёте крупного бизнесмена. Она направляется в Мюнхен, – сообщает Нейсон, а я усмехаюсь. Я прав. Она поехала туда собрать информацию на кого-то ещё или же данные по делу, ставшему значительнее, чем моё соблазнение.
– Зачем? Насколько я знаю, там в это время ничего не будет происходить, – хмуро отвечаю ему.
– Верно. Причин, чтобы отправляться туда, у неё нет. Я посмотрел в её блокнот и там пусто. Она не планировала эту поездку, выходит, совершила её спонтанно.
– И что мне следует делать? Лететь туда?
– Нет, там есть наши люди, и они доложат о том, кто её там встретил и кто туда вызвал. А пока я хотел бы узнать, что она написала тебе. Твой секретарь передал мне об этом.
– Письмо Джека Лондона, где он признаётся в своих чувствах к Анне.
– Это хорошо. Возможно, ночь изменила её планы, и она отправилась в Мюнхен, чтобы встретиться с заказчиком. Мы будем следить за ней и держать тебя в курсе. Вряд ли Бланш Фокс сможет повлиять на наше правительство оттуда, значит, у нас есть передышка. До скорого, – Нейсон отключается, и я бросаю телефон на кровать.
Нет, она точно не так глупа, чтобы открыто лететь на встречу с заказчиком. Он находится в Лондоне, в этом я абсолютно уверен.
Возвращаюсь к столу и снова перечитываю письмо. Джек и Анна несли в себе одну и ту же идею социализма. Они дополняли друг друга и опасались признать то, что чувства существуют и порой преобладают над разумом, пока не стало поздно. Нет, Бланш бы не прислала это из-за такой глупости. Там скрыто что-то ещё.
Первый абзац она описывает словами Лондона, обращаясь ко мне. Она признаётся, что не может разгадать меня и не в силах распознать все мои решения и действия, тем самым сообщая, что не имеет шанса полноценно довериться мне, поэтому завершает нашу связь.
Второй абзац написан с иронией и высмеиванием того, что как бы мы с Бланш не пытались бороться внутри со страхом, он прорывается, и прошедшая ночь прямое тому доказательство. Она вряд ли набожна, и здесь под словом «Господь» подразумевается кто-то другой, который знает всё, что мы делаем, и наблюдает за нами, уверенный в том, что Бланш не предаст своего обещания выполнить его задание. Её заказчик, именно так она его представляет. Он имеет очень значимую власть в этом городе как над ней, так и надо мной, мы всегда у него на виду, отчего ей приходится сообщить мне о завершении сближения и отказать в последующих свиданиях. Я сказал «свиданиях»? Пусть будут свидания, иначе их не назовёшь. Конечно, можно обыграть, как войну гадюки и психопата, желающего приручить ядовитую гидру, но я уже ушёл от главной цели письма.
В третьем абзаце Бланш признаётся, что наша близость была спланирована ей, и она точно знала, что должно произойти между нами. Но и она сомневалась, переступлю ли я через страх, поэтому так легко сдалась и позволила мне затуманить на одну ночь своё сознание, чтобы оборвать тот стиль жизни, который я вёл до этого.
Четвёртый чётко говорит о том, что я пойму её послание, и она признаётся, что не может разорвать связь, которая удерживает её с заказчиком. Она не имеет ни единой возможности нарушить приказ и рассказать мне всю правду о своём приезде в Лондон. Ей это запрещено.
В пятом сознаётся в наслаждении, которое она получила со мной. Благодарит за это, и всё же не может остановиться.
Шестой абзац я могу интерпретировать, как чистосердечное признание в том, что она была честна вчера, рассказав о своём прошлом и детстве. И она бы всё отдала, лишь бы не встретиться со мной и изменить то, что ей приказано. То есть я теперь её враг, и она предупреждает меня об опасности.
Седьмой я перечитываю десять раз, но не могу отчётливо понять, какой смысл она вложила в него. Поднимаюсь из кресла и захожу в ванную. Мне необходимо зеркало, чтобы представить себя на её месте. Я должен проникнуть в её сознание и увидеть полноценную картину происходящего.
Бланш Фокс, предпочитающая причинять боль и наслаждаться муками, прилетела в Лондон и получила данные на меня. Она изучила все мои привычки, все прошлые задания и отследила ход моих решений и мыслей. Она развивала свой разум и логическое мышление, принимая клиентов и, таким образом, практиковалась на мужчинах, вытягивая из них информацию, которая ей в действительности не нужна. Это был опыт, благодаря которому при первой встрече, она легко смогла угадать мои желания и поэтому всегда была на шаг впереди. Бланш подстроила всё так, чтобы я прекратил следовать приказам Нейсона и очнулся, поняв, что меня заставляли быть машиной без чувств и воспоминаний, в которых были скрыты очень важные для неё вещи. Она провоцировала меня, вынудив Нейсона отправить меня в чёрную комнату, чтобы затем я спроецировал свои воспоминания, и моё сознание воссоздало Бланш, как маяк в ночи, заставляющий меня идти, чтобы выжить. Она приезжает ко мне и обрабатывает раны, очень бережно и с особым трепетом. Уже тогда она испытывала ко мне чувства. Хорошо, мне хочется так думать, и никто не убедит меня в обратном. Далее, она приглашает меня на одну из встреч, позволяя увидеть её в действии, чтобы ещё больше втянуть в пучину извращённого восприятия наслаждения, и открыть во мне похожие отклонения. Я узнаю о том, что Нейсон мой отец, и что он насиловал и мать, и Молли. Далее, Ларк и подготовленная охрана, в лапы которой чуть не попала Бланш. Она быстро догадывается о том, где я был, и какие улики я оттуда забрал. Она узнаёт чулок, а я даже не размышлял об этом. То есть Бланш в курсе всего, от чего меня отстранили, и об опасности, которая грозит людям. Её слова о случае и несправедливости – тому подтверждение. Она заинтересована в этом деле, и я помогал ей с прояснением ситуации, рассказывая обо всех своих догадках. Следующие события опустим и дойдём до ночи, в которой я понимаю, что секс делает меня ещё более сильным и позволяет увидеть мечты Бланш. Она стремилась сделать меня союзником и своим любовником не за деньги, а потому что выделяет из толпы. Не я платил ей, и она знала об этом. Она легко могла настоять на своём и убедить меня в правоте моих слов о её отношениях с Нейсоном, если бы хотела настроить меня против себя. Но сделала то, что сочла нужным, тем самым позволив мне узнать о себе больше.
