Не нужно было долго искать этого поклонника. Танис Полуэльф следил за каждым движением Кит с нескрываемым восхищением.
— Я много слышала о тебе, Флинт, — прибавила Кит. — Только хорошее, разумеется.
— Я ни слова не слышал о тебе, — ворчливо, по своему обыкновению, ответил Флинт, — Но бьюсь об заклад, что еще услышу. — Он посмотрел на Таниса, и на этот раз его радость за друга была смешана с беспокойством. — Где вы двое встретились?
— Недалеко от Квалиноста, — сказал Танис. — Я направлялся в Утеху, когда услышал крики в лесу. Я пошел посмотреть, что случилось, и обнаружил, как я думал, молодую девушку, на которую напал гоблин. Я поспешил ей на помощь, только чтобы узнать, что я ошибся. Крики, которые я слышал, исходили от гоблина.
— Квалиност, — сказал Флинт, глядя на Кит. — И что же ты, человек, делала в Квалиносте?
— Я не была в Квалиносте, — сказала Кит. — Только рядом. Я бывала там несколько раз. Часто прохожу там по пути сюда.
— По пути откуда? — продолжал допрашивать ее Флинт.
Кит или не расслышала вопроса, или проигнорировала его. Он как раз собирался повторить вопрос, но тут она жестом побудила братьев встать, чтобы представить их.
— Я Танис Полуэльф, — сказал Танис, протягивая руку.
Карамон с энтузиазмом пожал его руку, чуть не оторвав ее. Рейстлин только коснулся пальцами ладони полуэльфа.
— Я Карамон Маджере, а это мой брат–близнец Рейстлин. Мы вообще–то братья Кит только по матери, — объяснил Карамон.
Рейстлин ничего не сказал. Он с любопытством рассматривал полуэльфа, о котором столько слышал, так как не проходило и дня, чтобы Флинт не упомянул о своем друге. Танис был одет как охотник, в коричневую кожаную куртку эльфийской выделки, зеленую рубашку, узкие штаны орехового цвета и коричневые сапоги. Он носил меч на поясе, а также лук и полный колчан стрел. Его эльфийскую кровь было не так легко заметить, она проявляла себя только, пожалуй, в тонко очерченном лице. Нельзя было сказать, заостренные у него уши или нет, потому что их закрывали его длинные и густые каштановые волосы. Он был ростом с эльфа, но имел широкие плечи человека.
Он был привлекательным мужчиной, на вид молодым, но обладал серьезностью и взглядом гораздо более старшего человека. Неудивительным было, что он привлек внимание Кит.
Танис в свою очередь изучал братьев, удивляясь такому совпадению.
— Мы с Кит случайно встретились по дороге. Мы подружились, и теперь мы возвращаемся домой, и видим, что ее братья и мои лучшие друзья тоже подружились! Эта встреча была назначена судьбой, не иначе.
— Если встреча назначена судьбой, то, значит, из нее со временем должно получиться что–то значительное. Ты предвидишь это? — спросил Рейстлин.
— Я… Я думаю, такое может случиться, — начал запинаться Танис, растерявшись. Он не был уверен, как ответить. — Вообще–то, я всего лишь пошутил. Я не думал…
— Не обращай внимания на Рейстлина, Танис, — перебила его Китиара. — Он у нас глубокий мыслитель. Единственный такой в семье, надо сказать. Перестань быть таким серьезным, хорошо? — вполголоса сказала она своему младшему брату. — Мне нравится этот человек, и я не хочу, чтобы ты отпугнул его.
Она улыбнулась Танису, который улыбнулся ей в ответ. Рейстлин понял, что полуэльф и его сестра были не просто друзьями. Они были любовниками. Эта догадка и внезапный образ в его мыслях заставили его почувствовать себя не в своей тарелке. Он испытал прилив неприязни к полуэльфу.
— Я рад видеть, что вы, по крайней мере, присматривали за моим старым другом Флинтом и не втянули его ни в какие неприятности, — продолжал Танис. Почувствовав себя неудобно, он надеялся сменить тему.
— Ха! Присматривали? Не втянули в неприятности? — вскипел Флинт. — Да они чуть не утопили меня к гоблиновой бабушке, вот что они сделали! Я чудом выжил.
Тут все принялись наперебой пересказывать историю той злополучной лодочной прогулки, говоря одновременно.
— Я нашел лодку… — начал Тассельхоф.
— Этот увалень Карамон встал прямо в лодке…
— Я только хотел поймать эту рыбину, Флинт…
— И перевернул чертову лодку! Мы все промокли до нитки…
— Карамон затонул как камень. Я точно знаю, потому что я часто бросал камни в воду и они все тонули прямо как Карамон, без единого пузырька…
— Я беспокоился за Рейста…
— Я был вполне способен позаботиться о себе, братец. Под перевернутой лодкой оставался воздух, так что я был вне всякой опасности, если не считать опасностью брата–дебила. Ловить рыбу голыми руками…
— …прыгнул прямо за Карамоном. Я вытащил его из воды…
— Нет, не вытащил, Флинт. Карамон сам себя вытащил. А я вытащил тебя. Разве ты не помнишь?
— Я прекрасно все помню, и все было не так, проклятый ты кендер, и вот что я тебе скажу, — с чувством сказал Флинт, заканчивая запутанное повествование. — Пока я живу, я никогда больше не сяду в лодку. То был первый раз, и он же будет последним, да поможет мне Реоркс.
— Думаю, Реоркс услышит эту просьбу, — сказал Танис. — Он сочувственно похлопал гнома по плечу и поднялся из–за стола. — Пойду, посмотрю, стоит ли еще мой дом на месте. Пойдешь со мной?
Танис спрашивал Флинта, но его взгляд невольно обратился к Китиаре.
— Я пойду! — с готовностью вызвался Тас.
— Нет, не пойдешь, — сказал Флинт, хватая кендера за шиворот и оттаскивая его назад.
— Ты идешь домой вместе с нами, правда, Кит? — дразня ее, спросил Карамон.
— Может быть, позже, — сказала Китиара. Наклонившись вперед, она взяла Таниса за руку. — Гораздо позже.
— Ой, да заткнись ты, — отрывисто сказал Рейстлин, когда Карамон захотел обсудить это с ним по дороге домой.
4
В Утеху пришла весна, принося с собой распускающиеся цветы, новорожденных ягнят и птиц, вьющих гнезда. Кровь, загустевшая и остывшая за зиму, согрелась и побежала быстрее по жилам. Из всех времен года Рейстлин больше всего не любил весну.
— Кит опять не пришла домой ночевать, — подмигивая, заметил Карамон за завтраком.
Рейстлин продолжал есть хлеб с сыром, никак не прокомментировав это. У него не было желания развивать эту тему.
Карамон, впрочем, прекрасно справлялся сам.
— Она не спала в своей кровати. Зато я догадываюсь, в чьей. Хотя вряд ли они потратили много времени на сон.
— Карамон, — холодно сказал Рейстлин, поднимаясь из–за стола и оставляя свой завтрак почти нетронутым. — Ты свинья.
Он отнес остатки завтрака двух полевым мышкам, которых он поймал и теперь держал в клетке вместе с ручным кроликом. Он сделал несколько предположений насчет использования лекарственных трав, и ему казалось, что более мудро будет опробовать их действие на животных, чем на его пациентах. Мышей было легче ловить и дешевле кормить.
