– Привет, Сашко… Это Тамара. Как у тебя дела?
– Привет, Тома… Нормально все. Жив и здоров. Сама как? Как мать?
– Ей уже немного лучше, но все же возраст сказывается. Врач говорит, ожидать можно всякого… Семьдесят один год – это не шутка. Я, наверное, раньше чем через месяц вырваться не смогу. Справишься там без меня?
– Дождусь…
– Услуги ЖКХ оплачивать не забывай. В Москве с этим строго. Ладно. Я отключаюсь. Международные разговоры дорогие… Целую…
– Целую… – ответил и я, хотя ни разу ее в глаза не видел.
– Кто звонил? – спросил Гога.
– Подружка. Хозяйка моей квартиры. Она сейчас в Киеве, за больной матерью ухаживает. Семейные проблемы, так сказать…
Он удовлетворенно кивнул и снова выглянул в окно. Выглянул и я.
В это время из-за угла вышла девочка, играющая с мячиком. Земля была мокрая и скользкая от вчерашнего дождя. Мячик не хотел прыгать, и девочка вышла на асфальтированную дорожку. Пнула мяч ногой, и он сразу закатился под большой черный «Юкон». Девочка встала на четвереньки и полезла под машину, не опасаясь испачкать трикотажные брючки. Во внедорожнике открылась передняя пассажирская дверца, и кто-то стал рассматривать ноги девочки, торчащие из-под машины. Но она быстро выбралась, что-то сказала человеку, который следил за ней, кажется, поблагодарила, и побежала с мячиком снова за угол, из-за которого только что вышла. Там, как я видел раньше, шла дорога к большому жилому дому. Как только девочка скрылась за углом, Наби еще раз выглянул в окно, потом открыл его, и граната полетела туда, куда и должна была лететь. Точно полетела. Взрыв, похоже, выбил окна в машине и пробил резину заднего колеса. Тяжелый внедорожник серьезно встряхнуло, но не перевернуло. Он легко и быстро завелся и рванул с места, стремясь выехать на главную дорогу, где, как, вероятно, показалось водителю, будет проще и безопаснее сменить колесо. Но до дороги «Юкон» не добрался. Он как раз пересекал тротуар и включил уже сигнал поворота, когда Наби нажал кнопку на пульте. Взрыв был мощным. Все здание ресторана, хотя оно и осталось в стороне, содрогнулось. Взрывной волной или осколками машины сбило с ног нескольких прохожих, оказавшихся неподалеку.
– Все нормально, – констатировал Гога. – Наби, купи от меня что-то дочери. Что ей надо?
– Планшет просит… В классе, говорит, у многих есть.
Гога вытащил из кармана три пятитысячных купюры, подумал и добавил еще столько же.
– На, купи ей. Она заработала. Скажи, что это от меня в благодарность.
– Полиция едет… – услышал я издали полицейскую сирену.
– Пойдем в зал. – Гога пошел первым, мы за ним. – Поговорить нам так и не дали, а теперь и полиция не даст, будут всех допрашивать. А я рассчитывал на долгий разговор. С документами у тебя, говоришь, в порядке. Менты документы затребуют.
– Только паспорт смущает… – Я вытащил из кармана целлофановый пакет с документами, достал паспорт и показал Гоге. Фотография в паспорте была откровенно грубо вклеена и легко могла меня выдать.
– Да, с таким паспортом с ментами лучше не общаться, – согласился Гога. – Наби, отправь Вячеслава на машине. Можешь сам отвезти… Мы с ним в другой раз обговорим кое-какие дела. Может, даже сегодня вечером. Я, короче, позвоню, договоримся.
Мы уже были на кухне и двигались в сторону входа в общий зал, которым обычно пользовались официанты. Наби резко остановился и кивком головы показал мне на еще одну дверь, явно выходящую во двор, за высокий металлический забор. Мы свернули и прошли через кухню к этой двери. Во дворе стоял маленький «Мерседес» С-класса. На заднем сиденье уже устроилась героиня недавнего взрыва – дочь Наби.
– Не слишком рано дочь приучаешь к боевым действиям? – спросил я.
– Пора уже. Она хочет быть как мать.
– А что с матерью?
– Погибла… – тихо ответил Наби, и я корректно не стал дальше расспрашивать, где и при каких обстоятельствах.
– А что за взрывное устройство девочка ставила?
– Магнитную мину времен Второй мировой войны. Проверено уже много раз – магнит серьезный, с годами силу не потерял. Ремень пристегни, – требовательно предложил Наби.
Ремень я не пристегнул, а просто набросил себе на корпус, создавая вид пристегнутого, и мы поехали. Охранник у ворот услужливо распахнул обе створки, но наклонился к дверце, желая что-то спросить.
– Что там так грохнуло? – спросил он.
– Не знаю, – опустив стекло, ответил Наби. – Не видел вблизи. Машина какая-то, что ли, взорвалась.
– Два взрыва было. Сначала вроде граната жахнула, судя по звуку, а потом что-то серьезное…
– Я только один взрыв слышал. В окно посмотрел – на дороге машина горит. Вернее, то, что от нее осталось… Догорает…
Охранник, играя кадыком, сглотнул слюну, посмотрел на меня, потом на девочку на заднем сиденье и козырнул по-армейски.
– Счастливого пути. Вернетесь еще?
– Да, только хозяйского гостя отвезу, дочь к теще доставлю и вернусь… А взрыв, все говорят, только один был. Так что не путай ментов, когда тебя допрашивать будут.
– А что, будут допрашивать? – Судя по тону, перспектива допроса охраннику явно не понравилась.
– А кто их знает… Общаться, вижу, с ментами не желаешь? Позвони, пусть тебя сменят, скажи, я распорядился. А что за тобой? Розыск, что ли?
– Долг по алиментам.
– Большой?
– За семь месяцев.
– Долги отдавать надо. Тем более детям… – оглянувшись на дочь, назидательно проговорил Набиа. – Ладно, позвони. Пусть сменят. Скажи, я разрешил.
Мы выехали за ворота и свернули направо, в сторону жилого дома. Наби верно просчитал, что выезд на главную дорогу перекрыт взорванной машиной и несколькими машинами полиции и микроавтобусами Следственного комитета. Мы заехали через арку во двор, медленно и аккуратно объехали его по кругу вдоль здания и выбрались на боковую улицу, с которой сразу свернули на Третье транспортное кольцо.
– Тебе куда? – спросил Наби, рассчитывая, видимо, услышать мой адрес.
– До станции метро.
– Могу до дома доставить.
– Я привык на метро… Мне так спокойнее.
Наби не стал возражать, свернул с эстакады ТТК на городскую улицу. Ездил он с напряжением, видно было, что неуютно себя чувствовал на загруженных транспортом московских дорогах. Похоже, за рулем он новичок. И наверное, именно потому старался передвигаться в крайнем правом ряду. В лучшем случае – во втором. Но несколько раз вызывал недовольство других водителей тем, что останавливался в крайнем правом ряду на красный свет, когда светофор разрешал поворот направо и тем мешал другим автомобилям. Я с подсказками не лез. Но после очередной такой задержки стоящая за перекрестком машина ДПС отреагировала на это, и инспектор сделал требовательный жест палочкой. Наби послушно остановился, как и полагается новичку за рулем, глазами показывая покорную виноватость.
