Безостановочно зевая, я добрела до кровати и рухнула на нее. Надя заботливо меня укрыла одеялом, выключила свет и предложила:
– Давайте окошечко распахну. Душно в палате, а ночь такая теплая, цветами пахнет.
Слова медсестры донеслись до меня как сквозь вату.
– Угу, – пробормотала я и отключилась.
Глава 4
– Таня, Таня, Таня, – заговорил хриплый голос, – Тань, Танюша, ау, очнись.
Я села, открыла глаза и спросила:
– Кто здесь?
– Этти!
– Кто?
– Мать Миши, твоя свекровь.
Я потрясла головой:
– Никого не вижу.
– Я стою снаружи у окна. Выгляни. Только осторожно вставай. Не дай бог голова закружится.
Я сунула ноги в тапки и приблизилась к открытому окну. В саду маячила темная фигура с абсолютно белым лицом.
– Как самочувствие? – спросила она.
– Нормально, – ответила я. – Этти?
– Что-то не так?
– Или у меня с глазами беда, или у тебя рта-носа нет, – пролепетала я, – подойди поближе.
– Нет, – просипела свекровь, – я простудилась сильно, сопли текут. Боюсь тебя заразить. С лицом у меня порядок, я маску нацепила.
– А-а-а, – с облегчением выдохнула я.
– Слышишь, как я говорю? Словно пьяный ежик, – продолжала мать Миши, – бронхит замучил.
– Ой! Зачем ты пришла? – испугалась я. – Да еще ночью.
– Сейчас одиннадцать, – прокашляла Этти, – это ты рано легла, наверное.
– Возможно, – согласилась я, – тут часов нет. Уезжай домой, выпей чаю с малиновым вареньем. Мне приятно, что ты меня навестила, но побереги себя.
– Тань, я никогда тебя не обманывала, – вдруг сказала свекровь, – ты мне как дочь.
– Знаю, – подтвердила я, – меня мать родная так не любила.
– И мое отношение к тебе не изменится независимо от того, что случилось.
Мне стало зябко.
– Этти! Врач рассказал, что я вышла на работу и… э… короче…
– Изменила Мише, – договорила за меня свекровь. – Да, это правда.
Теперь меня охватил жар.
– Честное слово, я ничего не помню.
– Не волнуйся, все функции мозга восстановятся.
– Я не могла изменить мужу.
– Почему?
– Не такая я. Ну вообще ничего не всплывает в памяти. Филипп Андреевич фото показал. Я на нем с мужчиной. Никаких эмоций при виде любовника я не испытала.
– Танюша, врач не говорит тебе все как есть. Опасается, что ты остро отреагируешь, – перебила меня Этти, – но я не хочу, чтобы ты правду от посторонних узнала.
Мое сердце замерло, потом быстро-быстро застучало.
– Что случилось?
– Сядь на кровать. Боюсь, ты упадешь, – велела свекровь.
На подкашивающихся ногах я добрела до постели.
– Только не волнуйся, – взмолилась Этти.
И как вы отреагируете, услышав подобную фразу? Лично я при такой просьбе сразу понимаю: сейчас на голову бетонной плитой рухнет беда.
– Сидишь? – уточнил Этти.
– Ага, – прошептала я.
– Дорогая, – прокашляла свекровь из сада, – еще раз говорю: ты мне как дочь. Никогда не сердилась на тебя и впредь не стану. То, что случилось, никоим образом не повлияет на наши отношения. Моя поддержка, любовь, помощь останутся неизменными. Восстанавливайся, возвращайся домой, я найду тебе новую работу. Во сто крат лучше прежней. С большим окладом.
– Что произошло? – пролепетала я.
– Только не нервничай. Тебя не винят в аварии, за рулем сидел Коровин. Ему давно следовало шофера нанять. Возраст не юный, реакция замедленная, плюс алкоголь в крови. Сколько он выпил?
Я растерялась:
– Не знаю.
– Неужели не видела?
– Нет.
Повисла пауза, потом Этти продолжила:
– Танюша, вы вместе сидели в ресторане.
– В каком? – спросила я.
– А названия никто, кроме тебя, не знает, – растолковала свекровь. – ГАИ обнаружила машину на шоссе после ДТП, водителю оторвало голову. Ты находилась рядом в состоянии ступора, похоже, очень испугалась.
Я молча слушала Этти. Ничего себе «испугалась»! Я, скорей всего, онемела-ослепла-оглохла от ужаса. Очутиться около обезглавленного тела – мощный стресс.
– Когда приехала машина ДПС и тебя вытащили из салона, гаишник спросил: «Ваше имя?» Ты ответила: «Мы с Леней ужинали в ресторане. Поехали к нему домой. Где Коровин, позовите его скорее».
– Ничего не помню, – с отчаянием призналась я.
– А что накануне происходило, задержалось в твоей памяти? Ваша беседа с Мишей?
– Нет, – простонала я.
– О господи! Я думала, хоть тот разговор не выветрился.
– Этти, – взмолилась я, – перестань ходить вокруг да около. Говори начистоту. Имей в виду, у меня никаких воспоминаний нет. В голове компот! Про то, что завела любовника, я начисто забыла. Аварию тоже.
– А что ты можешь о себе рассказать? – поинтересовалась Этти. – Меня ты узнала?
Я кивнула:
– Да, да. Что еще? Миша жарит картошку с сосисками, очень вкусно у него получается. Вот!
– Отлично! – слишком бурно обрадовалась Этти. – Гениально. Ладно, слушай.
Я навострила уши. Свекровь начала излагать события. Первая часть рассказа совпала с тем, что я уже слышала от доктора Маслова. Но потом я услышала другую историю…
Сообразив, что законная жена пошла налево, Миша приехал к матери и попросил совета, как ему теперь жить? Этти попыталась починить любовную лодку, объяснила, что в измене виноваты оба супруга. Наверное, он был холоден с женой, невнимателен. А она обиделась, стала искать внимания на стороне. Надо им просто сесть вдвоем и поговорить. Михаил уехал в плохом настроении, неделю не общался с матерью, а потом произошла авария.
Когда сотрудники милиции сообщила родственникам о ДТП, свекровь и муж прилетели в клинику. Этти не пустили в реанимацию, а Михаилу разрешили войти. Он пробыл в палате меньше минуты, вышел с белым лицом.
– Таня умерла? – ахнула Этти.
– Нет. Скончался я, – отчеканил сын.
– Господи, что случилось? – задергалась его мать. – Доктор сказал, что она без сознания.
Миша расхохотался:
– Да ну? Я взял Таню за руку, она глаза открыла и на всю ивановскую объявила: «Доброе утром, Ленечка. Как ты спал? Люблю тебя сегодня больше, чем вчера». Ну я и ушел!
