– Халю? – заулыбалась официантка.
– Именно ее, – кивнула я.
– Хозяйка уехала по делам, сегодня ее тут не застанете. Приходите завтра пораньше, мы открываемся в полдень, но Халя здесь на втором этаже живет, – словоохотливо растолковала пампушечка, – позвоните с задней двери, она откроет. Можно в семь утра. Кофе вместе попьете.
– В такую рань гостью вон выставят, – засомневалась я.
– Кто? Халя? – засмеялась девушка. – Никогда, она добрая. Вы по объявлению? Трудоустроиться хотите?
– Да, – солгала я, – мне Елизавета сказала, что тут место есть.
– Кто? – спросила подавальщица.
– Лиза, медсестра, – пояснила я, – она, к сожалению, недавно умерла.
– Ваша подруга, что ли? – неожиданно сердито спросила девушка.
Я сообразила, что нельзя прикидываться приятельницей Елизаветы.
– Вовсе нет. Мы случайно познакомились. Я зубы здесь лечу. Вышла от врача, устала, села на лавочку. Ко мне подошла медсестра, внимательная такая, спросила: «Вам плохо?» Я поблагодарила ее за заботу, объяснила, что просто воздухом дышу, мы разговорились. Лиза мне и сказала про вакансию.
– Да уж! Умела она медовой коврижкой прикинуться, – процедила толстушка.
– А на самом деле какая она? – спросила я.
– Сейчас заказ принесу, – ушла от ответа официантка и убежала.
Еда у Галины оказалась волшебно вкусной.
– Можно кое-что домой взять? – спросила я.
– Конечно, – обрадовалась пампушка, – упакую в коробочки, положу в пакетик. Выбирайте.
– Чем вам Елизавета досадила? – спросила я, вынимая кредитку, которую нашла в книге в библиотеке.
– Она Халю до слез довела, – возмутилась девушка, – сказала ей гадость про дочку. Галина мне как тетя родная, а эта шалава… Ой, не хочу вспоминать! Халя так плакала потом! Ох! Язык болтливый. Вы с Галиной, пожалуйста, только о работе говорите.
– Так о другом я и не собиралась, – соврала я.
– Про ее дочку не упоминайте, – понизила голос пампушка, – Халя по ней скучает. Она работает в Италии в какой-то семье.
– Мне и в голову не придет незнакомому человеку вопросы на личную тему задавать, – заверила я.
– Вот и хорошо, – повеселела толстушка. – Меня Зиной зовут. А фамилия прямо для официантки – Котлеткина.
– Таня, – представилась я, – но у меня фамилия совсем простая – Сергеева. Котлеты и я очень люблю.
– А у меня жених Сережа, – засмеялась Зина и подмигнула мне.
– Тебя точно возьмут, ты подходишь полностью. Халя говорит, что официантка должна иметь аппетитные формы. Скелет в ресторане не нужен.
– Для того чтобы стать костлявой, мне год не есть надо, – усмехнулась я.
– Худые злые, – весело сказала Зина и показала на окно. – Вон одна из тощих чешет! Фаина. Такая дрянь! Поосторожней с ней! Она дочь Эмилии, владелицы клиники. Матери в уши свистит про всех. У нее сестра Карина есть, та мне всегда лучше казалась.
– Но теперь вы изменили о ней мнение. Почему? – поинтересовалась я.
– Карина с Лизкой были не разлей вода, они в кафе пару раз вместе сидели, – надулась Зинаида. – Друг моего врага мой враг.
– Елизавета умерла, – вздохнула я, – сегодня я пришла зубы лечить, потом спросила на ресепшен, как найти медсестру Елизавету из лаборатории. Меня и огорошили ужасной новостью.
– Пакость не станет сладкой после смерти, – отрезала Зина. – Она дрянь. Только мертвая.
Прихватив еду, я дошла до здания, где царствует Маслов, и спрятала ношу в кустах. Вечером вылезу в окно, возьму еду и вернусь в палату. Не стоит дефилировать мимо Фаины или Карины с полиэтиленовым пакетом.
– Ой, хорошо, что наконец вы вернулись, – засуетилась Фая, когда я подошла к стойке. – Эмилия Францевна приглашает вас на ужин.
– Спасибо, – кивнула я, – но я передумала слушать ее извинения, хочу уйти домой.
– Нет, нет, нет, – зачастила Фаина, – это невозможно.
– Почему? – спокойно спросила я. – Никто не имеет права запретить свободному человеку распоряжаться собой.
– Ваша свекровь оплатила ваше пребывание здесь!
– Уже слышала эти слова от Карины и повторю вам свой ответ ей. Я не просила Этти об услуге.
– Танечка, – замурлыкала Фаина, – уж поверьте мне, я работаю с Масловым не один год.
– Судя по вашему возрасту, вы трудитесь здесь не один, а два года, – не удержалась я от ехидства.
Фаина неожиданно обиделась:
– Считаете меня неквалифицированной?
– Я этого не говорила, – возразила я, – просто, когда девушка ваших лет утверждает, что работает не один год, то сразу понятно: ее стаж два года.
– Даже за пару месяцев можно на разных пациентов насмотреться, – заметила Фаина, – а в клинике поток больных. Так вот, часто у того, кто сделал первые робкие шаги к выздоровлению, возникает ощущение: ого-го, я бодрый, незачем в палате лежать, пора на работу. Иногда пациент, не слушая врачей, выписывается. Результат, как правило, плачевный. В отделении правильный распорядок дня, прием препаратов по часам, никакой психологической нагрузки, покой и отдых. А что получится, если вы на службу побежите или дома пахать будете? Стресс! Обед не по расписанию. Вам плохо станет!
Я молча слушала соловьиные трели медсестры, которая изо всех сил объясняла мне, по какой причине я должна провести в медучреждении еще как минимум месяц. В мои планы не входило покидать палату, но нельзя же простить Филиппу Андреевичу пещерное хамство! Ну согласитесь, если я стану улыбаться в ответ на его брань, это будет странно.
Я покосилась на Фаину и протянула:
– Наверное, вы правы. Я пока не окрепла, преждевременно уезжать домой. Но иметь дело с Масловым не желаю! Пусть меня лечит другой доктор.
Медсестра молитвенно сложила ладони:
– Танюша! Филипп Андреевич единственный доктор в России, который умеет полностью восстановить человека после комы. Других нет. Давайте, вы попьете чайку с Эмилией Францевной, поговорите, а уж потом примите решение.
– Ладно, – кивнула я.
– Вы умница, – обрадовалась медсестра. – Пойдемте.
Мы вышли в сад и двинулись к калитке.
– Шаманисты ушли? – усмехнулась я.
– Слава богу, – вздохнула Фая, – они сюда раз в году заявляются. Обычно просто свои песенки споют, хороводы поводят и по домам. А сейчас с ночевкой застряли.
Я остановилась:
– Погодите-ка! Фанаты колдуна Минимаркета…
– Не, его как-то по-другому зовут, но похоже, – возразила Фаина.
– Дело не в имени гуру, – отмахнулась я, – шла мимо их сборища и видела: на праздник позвали то ли колдуна, то ли предсказательницу. Она напророчила скорую смерть тому, кто первым покинет место шабаша. Раз компания разбрелась, значит, кто-то умер?
