– Стой, стой, – завопил врач.
– Я не двигаюсь, – испугалась я.
– Да не вы! Аппарат! Остановите его!
– Как?
– Жмите на зеленую кнопку. Слева.
Я повторила действие. Скафандр стал подниматься над полом.
– Куда вы пальцем тыкали? – заревел психиатр.
– В кнопку слева, – отчиталась я.
– Тогда нажмите на ту, что рядом, розовую!
– Синяя одна на панели, около нее ничего нет, – сообщила я.
– Так вы придавили синюю?!
– Да.
– А я велел зеленую.
– Зеленую слева, – уточнила я, – а в этой стороне только синяя.
– Как можно перепутать два разных цвета! – заорал Маслов, который уже болтался под потолком.
– Они похожи, – объяснила я, – решила, что для вас синий это зеленый.
– Слева еще есть розовая, красная, коричневая кнопки, – кричал Маслов.
– Они справа! – возразила я.
– От вас! А от меня слева! – закричал врач.
– Так зачем вы говорите, как от вас? – удивилась я. – Надо как от меня!
– Скорей жми на оранжевую справа. Она на другой панели, рядом.
Я на секунду задумалась. Справа от него, это слева от меня. Вот сюда, значит. Я нажала на кнопку цвета апельсина. Скафандр развернуло, психиатр повис параллельно полу.
– Начинаем исследование, – сказал приятный женский голос, – дышите ровно, не волнуйтесь.
– Немедленно включи аварийную остановку, – заорал Филипп Андреевич.
– Не умею, – ответила я.
– Розовая педаль перед носом! – взвыл доктор. – Действуй живей!
– Такой нет, – ответила я, – вижу только экран.
– Перед моим носом, – возопил врач.
Я поспешила к скафандру.
– Но вы смотрите на стену! Она гладкая, ничего из нее не торчит.
– Немедленно вернись на место и поверни свой нос вправо, – раздался новый приказ.
Я повиновалась и пробормотала:
– Стою там, где вы просили, это сделать нетрудно. Но не могу нос повернуть.
– Немедленно сделай это! – закричал Филипп Андреевич.
– Через десять секунд стартует цикл, – объявил женский голос.
– Так нос отдельно от головы не двигается, – возразила я. – Как я его поверну? Только вместе с черепом.
Снова включилась запись.
– Дышите ровно, чувствуйте себя спокойно. Если по какой-то причине не хотите отвечать на вопросы, говорите: нет. Исследование пройдет в комфортных для…
– Да останови это немедленно! Коза! Дура! – потерял вежливость Филипп Андреевич. – Впервые с такой идиоткой сталкиваюсь.
– …больного условиях, – вещало тем временем сопрано, – ни боли, ни стресса вы не испытаете. Внимание. Первый вопрос. Проверка памяти. Ваше имя!
– Нет! – заорал Маслов. – Яя врач!
– Ответ принят, – объявила машина.
Послышалось ровное гудение, скафандр перевернуло вниз головой.
– Второй вопрос. Проверка памяти. Не я врач, сколько вам лет?
– Выключи ее! – закричал Филипп Андреевич.
Я начала нажимать на все кнопки, но машина не желала повиноваться.
– Ответ принят.
Раздался скрип, доктора перевернуло с головы на ноги.
– Вопрос третий. Проверка образования. Где находится Акаямбасо?
Я заморгала. Акаямбасо? Это страна? Город? Остров? Впервые слышу это слово.
– Ну, погоди! – пригрозил врач. – Когда все закончится…
От стены отделился железный рычаг, он заканчивался «рукой», которая держала стакан. Емкость подъехала к шее доктора.
– Исследование первое. Проверка терпения. Выпейте, – нежно предложила машина.
– Не хочу, – взвизгнул Маслов.
– Надо, – коротко велело сопрано.
– Немедленно выключи, немедленно выключи, – твердил Маслов.
– Не получается, – призналась я, – стучу по пульту управления, а он не реагирует! Вообще.
– Выпейте!
– Убери…!
– Нецензурная брань на территории клиники запрещена. На ваш счет записан денежный штраф. Выпейте. Прием жидкости необходим для дальнейшего проведения исследования. Выпейте.
– …! – взвыл врач.
– Штраф за брань, – немедленно отреагировало сопрано.
«Рука» отъехала к стене, из потолка бесшумно спустился шланг и залез за воротник скафандра. Филипп Андреевич начал извиваться ужом.
– Исследование два. Проверка поведения в условиях дискомфорта. Вы испытываете злость?
– А-а-а, – завопил врач, – убери душ! Сейчас же.
– Гнев? – продолжал любопытствовать голос.
– …!
– Ответ принят. Штраф не налагается, – подвел итог громкоговоритель.
Скафандр начал раскачиваться, потом снова перевернулся вниз головой, на пол потекла вода. От стены отделился другой рычаг, он нес миску с непонятным содержимым, которое пахло тухлыми яйцами. Она вмиг подъехала к носу Маслова.
– Исследование три. Умение управлять гневом. Чувствуете желание убить меня?
– Вот только освобожусь, сразу тебе наподдам! – пошел вразнос Филипп.
– Ответ принят.
И тут в кабинет заглянула Карина.
– Вы меня звали?
Из уст психиатра полились такие выражения, что я попятилась.
– Что тут творится? – обомлела Карина.
– …! …! …! – орал Маслов, в лицо которого тыкалась миска.
– Филипп Андреевич решил показать, как пользоваться костюмом, сам в него влез, и машина заработала, – пояснила я, – а как ее остановить, я не знаю!
– Потому что дура феноменальная, – завопил врач, – коза тупая! Ослиха!
Карина бросилась к стене, открыла маленькую дверцу и нажала на кнопку. Аппарат перестал гудеть.
– Где ты шлялась? – перешел на визг врач.
– Провожала санэпидемстанцию, – ответила Кара. – Анна Николаевна попросила помочь ей образцы до машины донести.
– Кто? – почти спокойно поинтересовался Маслов.
Медсестра затараторила. Оказывается, некоторое время назад в лаборатории появилась еле живая на вид старушка в халате и с двумя чемоданами, набитыми пробирками. Она сообщила, что должна взять пробы в комнате, где стоит аппарат Маслова, показала удостоверение сотрудника санэпидемстанции. Карина впустила бабулю, а та велела ей выйти, так как лампа, которой Анна Николаевна облучит кабинет, может повлиять на способность Кары родить здорового ребенка.
