Жора почесал щеку:
– Оно, конечно, не малая ценность по тем годам. Но квартира была нафарширована серебром, картинами. Зачем шапки переть? Лучше унести полотно. Ни к чему долго рассказывать. Я сразу сообразил: кто-то из соседских подростков постарался, нашел красавчика. И подружился с Эмилией. Никогда не пользуюсь нашими хорошими отношениями и не хвастаюсь ими. То, что могу позвонить Вяземской в любое время дня и ночи и прийти к ней, когда захочу, никому не известно. И, конечно, я в дружбе со всем руководством, мне не составило труда главврачу сказать: «Возьми девочку, дочь моих приятелей».
Я молча слушала Георгия. Интересная получается история. В голову мне пришел вопрос:
– Жора, вы не проверяли, не пыталась ли Елизавета когда-либо уже устроиться к вам? Но ей отказали.
Он кивнул:
– Отдел персонала сразу по базе увидел, что она подавала заявление, но ее бортанули, потому что сестра общего профиля была не нужна. Мы берем только высококлассных специалистов, которые работали по узкому профилю. Ну, например, необходим средний медперсонал в стоматологию. Женщина, которая работала в травмпункте, не подойдет, даже если она мегапрофи, будут рассматривать заявления тех, кто с дантистами работал. А вот в травме никогда не примут ту, что все про зубы знает. В педиатрии работают исключительно те, кто с детьми имел дело, не моложе тридцати и непременно сами матери. Медсестры здесь все узкой специализации.
– Везде бы так, – вздохнула я.
– Стараемся, – улыбнулся Жора. – Елизавета же специалист по общему уходу. Характеристики – лучше не найти. Образование прекрасное. Такие женщины нужны, но не нам.
– Понятно, – протянула я.
Значит, Лиза задумала свое личное расследование намного раньше, чем сказала о нем мне. Трифонова попыталась внедриться в клинику, но ей не удалось. Надо отдать должное Елизавете, она умна, изворотлива, артистична и привыкла добиваться своего. Да еще у нее была идея фикс! Елизавета затеяла свою игру, она познакомилась с Павлом, живо влюбила в себя парня. Тот пошел к отцу с просьбой взять на работу его девушку, Георгий поговорил с Василисой и отказал сыну. Что дальше? Павел крадет часы, оказывается в полиции, Лизавета предлагает Жоре свою помощь. Тем временем бригада начинает искать пропавшую сотрудницу, выясняется, что она работает в медцентре Вяземской. Я отправляюсь в клинику… Что случилось дальше, не помню. Часть событий как ластиком стерли, я очнулась в палате…
Может, я излишне подозрительна? Вдруг это простое совпадение? Павлу понадобились деньги, он украл часы, думал, что никто не обратит внимания на их пропажу. Ну потерял безумный мужик дорогую вещь, случается такое…
Я вздохнула. Ох, похоже, без нашей девицы тут не обошлось. Некрасивая картина вырисовывается. Думаю, история с часами дело рук Елизаветы, она хотела попасть в клинику и нашла способ. Подбила парня стащить брегет. Чтобы выручить сына, главный охранник устроил Лизу в центр.
Я посмотрела на Георгия:
– Знаете, чем Маслов занимается в лаборатории?
– Хренью, – махнул рукой начальник охраны. – Эмилия ему все позволяет, обожает его. Маслов берет одного больного и работает с ним, но через некоторое время несчастный становится невменько. И его или родственники забирают, или он в доме престарелых селится. Вяземская очень добрая, она убогих жалеет.
– И самый первый из нищих умом Филипп Андреевич, – ехидно заметила Василиса, – великий ученый! Вот только так его исключительно на территории медцентра именуют, за воротами он обычный врач, имя им – легион. И у него в голове бредовые идеи. В библиотеке тихо, посторонних нет, а в читальном зале и вовсе никого. Пациенты книги в палаты берут, поэтому сюда часто приходят те, кто хочет друг с другом без посторонних глаз-ушей побеседовать. Я это понимаю, поэтому говорю: «Хотите романы тут читать? Сидите сколько хотите, пойду воздухом подышу». И прогуливаюсь вокруг здания. Если окно открыто, могу кое-что случайно услышать, но дальше меня информация никогда не утекает. Один раз тут болтали Карина и Лиза. Вторая пожаловалась, что ее Маслов за глупость вытурит, никак Елизавета понять не может, чем в лаборатории занимаются. Кара ей попыталась растолковать, но она сама не титан ума, объяснила: «Врач берет тех, кто вышел из комы, и чистит им мозг. Убирает одни воспоминания, на их место помещает другие».
– Зачем? – поинтересовалась я, хотя мне один раз уже это все рассказали.
Василиса скорчила гримасу:
– Елизавета тот же вопрос задала и получила ответ. Некоторые люди впадают в бессознательное состояние из-за ужасных событий, которые с ними произошли, ну, например, обрушился дом, женщина под развалинами пару дней пролежала, ее вытащили, а несчастная лишилась чувств. Неделю на аппаратах провела, глаза открыла… Что воля, что неволя… в мозгу футбольное поле. Все вымело, как ее зовут – не знает. Филипп Андреевич начинает ей пустое пространство в башке заполнять. Но нельзя, чтобы бедолага вспомнила про завал, опять пережила этот ужас. Вот Маслов ей и объясняет: «Ничего не случилось, ты после операции, наркоз давали, онкология у тебя».
Я изумилась:
– Рак? Однако интересная замена одного ужаса на другой. Бедная тетка от страха с ума сойдет. Онкология лечится, но у народа-то в голове сидит стереотип: сказал врач про опухоль, подыскивать надо место на кладбище.
– Лиза прямо как вы отреагировала, – хмыкнула Василиса. – Карина ей начала разжевывать: Маслов полагает, что в пустоту вместо плохого воспоминания надо внедрять не менее дурную весть, хорошим не забивать.
– Немного странно, – протянула я. – Бедолагу вытащили из-под развалин дома. Если никто из родни не погиб, то, на мой взгляд, нужно сообщить больной про взрыв бытового газа и как ей повезло! Она жива! Вот в случае гибели всей семьи лучше подождать с этой вестью, пока человек окрепнет. Ведь пострадавшая потом все равно узнает правду. Захочет домой, а дома нет. Сказать ей про онкологию, операцию…
– Бред! – отрезала Василиса. – Маслов идиот! Больные у него психами становятся! Но мамочка его гением считает, великим ученым называет, а за ней весь персонал это повторяет!
– Разве Маслов сын Эмилии? – удивилась я.
– Ишь, разболталась, – поморщился Жора. – Вася, твой язык отдельно от тебя живет, несет что ему вздумается. Вяземская – тетка Филиппа, не родная, двоюродная, в общем, родня дальняя. Но он ее мамой кличет, она его сыном.
– Маслов над больными свои эксперименты ставит, – не утихала Василиса. – Спектакли разыгрывает. У него есть парочка комедиантов. Лера и Витя. Они живут на территории в небольшом домике, который стоит в укромном углу сада. Это все Кара Лизе растрепала. То-то я думала: кто они такие? Тихие, глазки в пол, вежливые, муж с женой. Прямо любопытство меня снедало: зачем они здесь?
– Меня тоже интересовала эта парочка, – поддакнул Жора. – По документам они актеры, приехали в Москву из провинции, несколько лет зарабатывали, устраивая детские праздники. Потом Эмилия их в штат взяла. Зачем? Я не выдержал, спросил. Вяземская ответила: «Они у нас культурную программу делать будут». И точно, Лера с Витей начали по отделениям ходить. В детском они песенки поют, кукольный спектакль показывают. Во взрослых фокусы демонстрируют, загадки, ребусы решать предлагают. Два-три раза в месяц выступают. Все из интернета берут. У меня таких на айпаде полно. Ну а потом мне Вася про разговор медсестер сообщила.
