Стиви повернулась на бок и почувствовала под собой что-то твердое. Сунув руку под одеяло, она вытащила ноутбук.
Его ноутбук. Просто лежал здесь.
Стиви смотрела на него. Ни стикеров, ни маркировки. Она коснулась крышки.
Открыть или…
Когда говоришь себе: «Посмотрю совсем немного» – это означает, что тебе будет очень легко посмотреть немного больше. Вот ты до него дотронулась, взяла в руки, положила на колени, а если ноутбук у тебя на коленях, ты подняла крышку и экран засветился – дело сделано.
Наверное, то же самое чувствовала Пандора, открывая свой знаменитый ящик. Открой его – и свет выльется наружу…
– Какого черта ты делаешь?
Стиви вздрогнула и оцепенела. Непонятно, как он мог так бесшумно подняться по лестнице. Должно быть, она слишком увлеклась своим занятием, а точнее, копанием в его компьютере.
Ответить на его вопрос означало сознаться. Стиви сидела, не шевелясь, на кровати и молчала. Неподвижные вещи иногда могут сойти за невидимые.
– Что, – повторил Дэвид, – ты делаешь?
– Я только…
Он подошел и протянул руку. Она передала ему ноутбук.
– Я… не смотрела.
– А такое ощущение, что смотрела, – сказал Дэвид.
Ну да. Правильное ощущение. Все верно. Стиви вдруг почувствовала, как к ней вернулись ее защитные реакции.
– А что тут такого? – ощетинилась она. – Ты встречался с моей семьей. Просто влез в нашу машину и поехал с нами. Это ты смотрел на меня!
– Ты этого хотела, – отрезал он. – Тебе случайно не приходило на ум, что у меня может быть причина, по которой я не хочу говорить о своей семье?
– У нас всех есть причины, – ответила она. – Ты не такой уж и особенный. У многих странные отношения с родителями.
– Мои родители умерли, – сказал Дэвид. – Это считается особенностью?
Когда-то давно, когда Стиви еще была маленькой, в один холодный зимний день она играла на улице. Асфальтовые дорожки были покрыты заплатками льда. Она разогналась на одной из таких заплаток и, скользя, со всего размаху влетела животом в кирпичную стену. Она помнила то ощущение, когда ей показалось, что весь воздух разом выдавили из легких, и, выходя, он ободрал ей горло.
Сейчас было то же самое. Черты лица Дэвида за-
острились, в глазах появилось кое-что еще.
Боль.
– Просто уходи. – Дэвид не смотрел на нее.
– Я…
– Уходи, – тихо повторил он.
Федеральное бюро расследований.
Протокол допроса Роберта Макензи, агент Самюэль Арнольд.
Место допроса: поместье Эллингэмов.
17 апреля 1936 года, 19.10
С. А.: Еще несколько вопросов, мистер Макензи. Мы должны пройти через это несколько раз.
Р. М.: Понимаю.
С. А.: Когда вы начали работать на Альберта Эллингэма?
Р. М.: Когда уехал из Принстона, восемь лет назад.
С. А.: Вы его личный помощник в вопросах бизнеса?
Р. М.: Да, я его личный бизнес-секретарь.
С. А.: И вы просматриваете некоторое количество переписки мистера Эллингэма?
Р. М.: Почти всю, если не всю.
С. А.: Вы не находите странным, что он управляет своей империей из этого места, сидя в горах?
Р. М.: Думаю, никто не ожидал, что мы так долго тут пробудем.
С. А.: Что вы имеете в виду?
Р. М.: Школа – всего лишь очередной проект. У мистера Эллингэма много проектов. Казалось, он планировал устроить здесь место отдыха, может быть, приезжать сюда на несколько недель летом. Но он здесь с сентября. Все мы ждали, что он вот-вот скажет: «Отлично, возвращаемся в Нью-Йорк!». Но этого так и не случилось. Мы прожили здесь всю зиму. Вы представляете, какие зимы в этих горах?
С. А.: Вероятно, холодные.
Р. М.: Половину времени вы просто не можете выйти из дома из-за снега. Местные, наверное, привыкли, но остальных накрывала жуткая раздражительность от жизни в четырех стенах. Миссис Эллингэм…
[Пауза.]
С. А.: Что она?
Р. М.: Миссис Эллингэм очень жизнелюбива. Она любит общество и спортивную жизнь. Она немного ходила на лыжах, но этого было недостаточно. Было видно, что ей тяжело.
С. А.: Могло это вызвать конфликты между мистером и миссис Эллингэм?
[Молчание.]
С. А.: Вижу, вы стараетесь сохранить преданность, но нам необходимо это знать.
Р. М.: Я понимаю. Да, возможно, немного. Они очень разные. Любящие друг друга, безусловно, но очень разные люди. Думаю, жить здесь было для нее какое-то время нелегко. Она пригласила мисс Робинсон составить ей компанию. Вроде бы помогло.
С. А.: Они близки?
Р. М.: Как сестры.
С. А.: А мистер Нейр, что он собой представляет?
Р. М.: Мистер Нейр – талантливейший художник и алкоголик.
С. А.: Часто выпивает?
Р. М.: Часто и много. Однажды я видел, как он в одиночку выпил ящик шампанского. Я тогда удивился, как он остался жив после этого.
С. А.: Он агрессивен, когда выпьет?
Р. М.: Наоборот, он обычно рисует либо болтает, и в итоге мы находим его где-нибудь в парке, спящим. Студенты однажды вытащили его из фонтана. Если вам интересно, мог бы он организовать похищение, я вам скажу: не думаю, что Леонард Нейр в состоянии организовать собственный завтрак. А это преступление было спланировано.
С. А.: Вы – организованный человек?
Р. М.: Именно поэтому я сразу вижу организованность. Я скучный педант, агент Арнольд, и это у меня профессиональное. Из-за этого меня и наняли. Я уравновешиваю чрезмерный энтузиазм мистера Эллингэма.
С. А.: Похоже, вы вполне благоразумны. Вечером 13-го вы настаивали на звонке в полицию.
Р. М.: И я жалею, что не позвонил, хотя мне приказали не делать этого.
С. А.: Вы подчиняетесь приказам.
Р. М.: Подчиняюсь.
С. А.: Можете рассказать о письме, полученном 8 апреля, от Лукавого? Как вы к нему отнеслись?
Р. М.: Мы ежедневно получаем с обычной почтой в среднем две-три угрозы. Подавляющее большинство их – полная ерунда, к тому же отправляют их одни и те же люди. Поначалу это письмо показалось мне шуткой.
С. А.: Почему?
