Закончив занятия в среду, Стиви шла через лужайку, когда вдруг с ней поравнялась пара ног, обутых в поношенные кеды. Ноги подстроились под ее шаг и зашагали ритмично и размеренно. Стиви незачем было поворачивать голову, она не хотела этого, но шея сама повернулась, словно цветок, тянущийся к солнцу, если только солнцем мог быть надоедливый однокашник, живущий этажом выше. Последние несколько дней ей удавалось избегать разговоров с ним. Если он сидел за их столом, она уходила на другой конец. В «Минерве» он закрывался в своей комнате. А теперь шагал рядом, улыбаясь и потряхивая непослушными вихрами, в рваной голубой футболке, которую кому-то другому было бы уже стыдно надеть. Шорты были такими дырявыми, что Стиви удивилась, как он еще не потерял свой телефон.
– Ну, здравствуй, мисс детектив, – ухмыльнулся он. – Как там продвигается расследование? Уже кого-то упаковала? Или висяк? Или как там у вас правильно говорится?
Стиви сжала зубы. Можешь поставить подножку. Можешь ударить по голени. Она все это выдержит. Но не смей лезть в ее секреты! Этого она не потерпит.
– Знаешь, в каком-нибудь детективном романе такого как ты уже нашли бы мертвым.
Он улыбнулся еще шире и кивнул. Вся его фигура была такой… «петлистой». Совсем как в письме Лукавого. Он был длинным, худощавым и, вероятно, сильным, словно собранным из канатных узлов.
– Что тебе нужно? – спросила Стиви, ускоряя шаг.
– Просто иду домой, – ответил Дэвид. – Мы живем с тобой в одном здании. А в чем проблема?
– Ни в чем.
– Отлично.
Они прошли мимо группы бюстов, расположенной на пути к «Минерве». Стиви понемногу привыкала к обилию статуй, но эти головы все еще приводили ее в замешательство. Каждый раз ей казалось, что они оживленно разговаривают, но замолкают, когда кто-то проходит мимо.
– Элли рассказала, о чем вы болтали в тот день, – вдруг выдал он.
– И о чем?
Стиви вспомнила пару разговоров с Элли, но ничего интересного в них не было.
– О тебе.
Стиви на минуту задумалась. Он что, имеет в виду разговор в ванной комнате, когда Элли спросила об их личной жизни и она ответила, что у нее она отсутствует?
– Она сказала, твои родители работают на Эдварда Кинга.
Стиви выдохнула. Разговор тот же, тема другая.
– Ну да, – ответила она, отгоняя пчелу. – Похоже, нам просто повезло.
– Ты тоже его фанатка?
– С чего ты взял?
– Ну, не знаю. Чужая душа потемки. Ты так любишь закон и порядок.
Более гнусного оскорбления нельзя было и придумать, но сказать, что она презирает Эдварда Кинга, было еще хуже. Эдвард Кинг у многих вызывал отвращение: тщеславный, богатый, коррумпированный политик. Куча проблем возникла в жизни Стиви именно из-за него. Менее чем за полминуты Дэвиду удалось сделать две огромные вмятины в самых чувствительных уголках ее психики.
– Я не фанатка, – глухо произнесла она.
– Хм. Я просто хотел сказать, что твои родители…
– Слушай, я не знаю, почему они так тащатся от него! – рявкнула Стиви. – Я все время пыталась это выяснить. И сюда сбежала от всего этого, так что…
– Конечно, – кивнул Дэвид. – Ты не можешь указывать родителям, что им делать. Моя мать, например, – пчеловод, а отец изобрел шведский стол.
Они подошли к голубой двери «Минервы». Дэвид прислонил свой пропуск к считывающему устройству.
– У нас еще будет время, чтобы получше узнать друг друга, – сказал он. – Много времени. Увидимся.
Он развернулся и зашагал туда, откуда только что пришел, даже не заглянув внутрь.
Стиви только и оставалось, что остановиться и задать себе вопрос: что, черт возьми, с ней сейчас было?
* * *
Это была не единственная странная встреча в тот день. Следующая произошла спустя час с небольшим, когда Стиви пыталась сосредоточиться на чтении, – в дверном проеме ее комнаты материализовался Хейз Мейджор.
– Привет. Можем поговорить?
На нем была ослепительно-белая футболка, свежая, возможно, надетая в первый раз. Стиви никогда не покупала белые футболки: их жизнь в шкафу слишком коротка.
– Не возражаешь, если я войду? – спросил Хейз, видя, что Стиви таращится на него.
– Конечно! – опомнилась она.
Он отлепился от дверного косяка и шагнул внутрь, оставив дверь широко открытой. Стиви жестом показала, что он может усесться на пол, если хочет. Он присел на корточки; может, поза и не слишком удобная, зато позволяет продемонстрировать мышцы ног и контур надколенных чашечек – так подумала Стиви. Надколенная чашечка. Анатомическое словечко! Она уже начинает применять полученные знания.
– У меня появилась идея, – начал Хейз, покачиваясь на воображаемом табурете. – Ты как-то упомянула, что тебе нужно сделать проект. Мне – тоже. И я подумал: может, поработаем вместе?
Легкие пылинки плясали в воздухе между Стиви и Хейзом. В лучах послеобеденного солнца его волосы сияли, будто сотканные из золотых нитей. В Древней Греции и Риме он мог бы позировать для скульпторов. Да и сейчас, в этом густом янтарном свете, он выглядел как созданная из света и тени неземная статуя полубога – правда, полубог говорил с южным акцентом и носил приталенную футболку. Стиви не понимала: ее одурманенное состояние было вызвано его привлекательностью или простым замешательством – ее мозг отчаянно пытался определить, что он за тип. «Обладает признаками человека, – говорил мозг, – но может таковым и не являться. Скуловые кости не являются доказательством. Возможна имитация. Происхождение неизвестно».
– Вместе? – переспросила Стиви, выдирая себя из умственных блужданий.
– Видишь ли, мой агент… – При этих словах он застенчиво ковырнул наманикюренным ногтем половицу, – считает, что мне следует запустить другой сериал. Я размышлял над этим и подумал: а почему бы не взять здешний случай? Преступления, похищения. Ты знаешь.
– Знаю что?
Хейз мастерски умел сбивать с толку своей манерой выражаться абстрактно. Сейчас он говорил что-то про сериалы. Бессмыслицу какую-то.
– Преступления, – повторил он. – Ты же все про них знаешь, правильно? Про то, что здесь случилось? Про преступления?
– Преступления, – эхом отозвалась она. – Ну да… знаю. Но что конкретно?
Стиви никак не могла взять в толк, чего он хочет.
– Ты могла бы быть, скажем, техническим директором, экспертом. У меня уже есть идея для трейлера. Мы можем снять его в туннеле под затопленным садом.
Стиви встрепенулась.
– Туннель? Имеешь в виду один из тех, что использовали похитители?
– Под затопленным садом, – повторил он.
– Его же засыпали в 1938 году.
