– Ну-ка, Страшила, быстро в постель! – прикрикнула на него бабушка.
Брат перестал маршировать, но засвистел еще громче. Слюна из его рта летела в разные стороны. Бабушка подождала, когда скрипнут пружины кровати, и продолжила читать молитву.
Я подошел к колыбельке малыша и склонил голову. Ребенок крепко спал, будто не слышал свист того, кто считал себя Страшилой, и бабушкину молитву. Я положил голову на ладони.
– Я заберу тебя отсюда, – прошептал я. – Им не обмануть тебя, как меня.
Малыш проворковал что-то, шевеля губками.
У двери я повернулся и опять пожелал бабуле спокойной ночи.
– Ты меня не поцелуешь? – спросила она, прерывая молитву.
– Спокойной ночи, бабушка, – повторил я и вышел, плотно закрыв дверь.
32
Шли дни, и картофелин в мешке оставалось все меньше. Стали заканчиваться рис, молоко, яйца. Мама закручивала тюбик зубной пасты шпилькой, чтобы выдавить все до последней капли.
Сестра сказала мне, что это хорошо, скоро настанет время выполнить наш план. Я не знал, хочу ли я, чтобы тот день скорее настал. Мне было страшно прятаться в шкафу, куда может прийти Человек-сверчок. Вечерами сестра ложилась на спину на своей койке и повторяла, по какой причине мне необходимо выбраться из подвала. Маску она не надевала, но всегда держала рядом, на матрасе, на тот случай, если мама или бабушка внезапно войдут.
Так и произошло однажды вечером, когда мама подошла очень тихо и открыла дверь без предупреждения. В темноте она прошла к кровати.
– Ты всегда теперь будешь спать наверху?
– Сестре здесь не нравится.
Она лежала совсем рядом, прямо подо мной, но не издала ни звука. Мама потрепала мои волосы.
– Сынок, почему последнее время ты такой тихий? Тебя кто-то обидел?
Сестра внизу кашлянула, но мне показалось, что с горлом у нее все в порядке.
– Ты о чем-то думаешь?
– Нет, мама. Все хорошо. – Это была неправда.
– Точно?
Я подтвердил, что все нормально, и еще кивнул.
– Ты можешь мне все рассказать. – Мама опять потрепала меня по голове и поцеловала. – Все-все. – Грубая кожа вокруг ее губ царапнула мне лоб. – Даже если думаешь, что не можешь, – шепотом добавила она, прежде чем отстраниться.
Сестра растянула резинку на маске, будто хотела напомнить мне о том, что родители меня всегда обманывали.
– Все хорошо, мама, – повторил я.
Она вздохнула.
– Ладно. – И опять поцеловала меня. В щеку.
Когда мама стояла уже в дверях, сестра подала голос:
– А меня не поцелуешь?
Мама вышла и закрыла за собой дверь, не ответив. Сестра рассмеялась ей в спину.
Однажды поздно вечером, когда сестра проговаривала все детали нашего плана, я вспомнил, что оставил кактус в общей комнате. Весь день мы с ним провели на полу, я подталкивал его пальцем, чтобы он всегда оставался в свете луча. Я смотрел, как кружатся вокруг него пылинки, и мечтал, что солнце будет освещать и меня уже очень скоро.
– Куда ты? – спросила сестра, увидев, что я слезаю с верхней койки.
– За кактусом. Он в общей комнате.
– Ладно, иди. Но не болтай там ни с кем долго.
Я вышел в коридор и направился в комнату, которая, как и всегда вечером, была ярко освещена мерцанием телевизионного экрана. Я обратил внимание, что свет падает равномерно, не мигает, видимо, кто-то нажал на паузу.
– …уйти, потому что он хочет, – услышал я голос мамы. Она говорила, почти не дыша. – План нашего папы не сработал. Мы будем вынуждены все ему рассказать. Мы ведь предполагали…
– Тихо, – прервала ее бабушка. – Я что-то слышу.
Под моими ногами скрипнул пол.
– Что ты здесь делаешь? – Мама повернулась ко мне.
– Я только вошел. За кактусом.
Взгляд мамы скользнул по комнате.
– Заберешь завтра. Мы с бабушкой обсуждаем… фильм, который смотрели.
Мама никогда не была большой любительницей кино. Она смотрела его краем глаза, занимаясь делами в кухне или кусая ногти, прислонившись к столешнице.
– Тебе пора быть в постели, – добавила она. – Иди, пока отец не вернулся.
В ванной полилась вода из бачка. Мне надо было спешить, если я хотел спать сегодня рядом с кактусом. Папа включил воду, чтобы вымыть руки. Я бросился вперед, не обращая внимания на предупреждающие знаки мамы. Проскочил у нее под рукой.
Шум воды прекратился. Мама решила мне помочь. Мы увидели кактус одновременно, но я оказался возле него первым. Мама схватила меня сзади за плечо, рука дернулась, керамический горшочек выскользнул из моих пальцев и полетел вниз.
Он упал на пол в самом центре общей комнаты и разбился.
– Только не это! – выкрикнула бабушка, услышав, что произошло. Она сидела на диване.
– Сынок, – прошептала мама. – Я не хотела…
В свете телевизора было хорошо видно, что крупицы земли разлетелись в стороны. Два шарика с шипами откатились к входу в комнату. Скрипнули петли двери ванной. Зашаркали тапки – папа шел к нам. Он заговорил еще из коридора, но замолчал на полуслове, когда вошел в комнату. Под ногой его что-то скрипнуло и хрустнуло, похожий звук я слышал, когда мама прокалывала вилкой апельсин и выдавливала сок.
Бабушка вскрикнула и прижала ладони ко рту. Мама вжала голову в плечи.
И тут папа громко закричал. Так, словно ему было невыносимо больно. Подошвы его вытертых тапок были плохой защитой от иголок моего кактуса. Он прислонился к углу у входа, именно там я прятался от Человека-сверчка, согнул ногу в колене, чтобы посмотреть на ступню. Потом он оглядел комнату, увидел меня и маму у стола, и лицо его стало грозным.
– Надеюсь, это не то, о чем я подумал, – сказал отец.
Мы с мамой не отрывали глаз от моего раздавленного кактуса. То, что раньше было прекрасным растением в форме шара, превратилось в бесформенную кучку грязи, перемешанную с землей и кусочками разбитого горшка.
– Что это? – спросил папа уже громче.
Он оттолкнулся от угла, наступил на ногу и еще раз вскрикнул, заваливаясь на меня. Подпрыгивая на одной ноге, он добрался до дивана. Бабушка подняла руки, чтобы помочь, но он отмахнулся от ее руки снятым носком.
– Это я виновата, – сказала мама.
– Принеси аптечку, – попросил отец и повторил, видя, что мама хочет еще что-то сказать: – Принеси аптечку, пожалуйста. С мальчиком потом поговорим.
Мама подтолкнула меня к коридору. Проходя мимо погибшего кактуса, я остановился. Она присела рядом, но не сводила взгляд с папы. Подхватив пальцами растение за один из шипов, мама подняла его, чтобы оценить, насколько сильно оно пострадало. Кактус развалился пополам, на поверхности со сломанными колючками зияла большая рана. Из нее вытекала жидкость, капли ловили свет от экрана и падали на пол.
