– Конечно, есть, – ответила мама и потянулась за седьмой тарелкой, всегда стоявшей между сестрой и бабулей.
Услышав, что делает мама, бабушка схватила ее за руку.
– Не сейчас, – сказала она.
Мама посмотрела на меня и закусила нижнюю губу.
– Прошу тебя, не сейчас.
Мама вернула тарелку на прежнее место и вздохнула. Папа протянул мне свою через весь стол.
– Это ничего не решит, – сказала мама.
– Мальчик будет сыт, – отрезал отец.
– Только сегодня. А что мы будем делать завтра?
– А что будет завтра? – спросил я, жуя шкурку картофеля.
– Ничего, – прошептала мама и улыбнулась мне. – Что будет завтра? – обратилась она к папе.
– Не знаю, – ответил тот. – Правда, не знаю.
В тот вечер папа разрешил мне остаться смотреть фильм с ними. Я сидел рядом и играл двумя горошинами, упавшими за ужином с моей тарелки.
9
Вернувшись в свою комнату после фильма, я опустился на колени перед тумбочкой. Открыл ящик и увидел у банки еще двух светлячков. Когда я открыл крышку, чтобы впустить их внутрь, в спальню вошел брат. Он забрался к себе наверх, отчего пружины заходили ходуном. Крышка упала на пол. Когда я поднял ее и закрыл, в банке было только три жука.
Один исчез.
Я слышал, как с шумом закрылась дверь спальни родителей. Сестра прошлепала из ванной к себе. Брат выключил свет. В наступившей тишине было слышно, как капает вода в бачке.
Я лежал не шевелясь и смотрел в темноту.
По комнате пролетел огонек и дважды просигналил, опустившись на дверную раму. Я медленно пополз к светлячку, остававшемуся на месте.
– Иди сюда, – прошептал я и вытянул руку. Зеленое пятнышко сползло вниз по двери. Я приоткрыл ее, оставив небольшую щель. Светлячок выпорхнул в коридор. Я на цыпочках пошел следом. Из окна дул ветер и холодил ноги. Скорее всего, два новых обитателя подвала прилетели оттуда. Я двинулся вперед, ведомый полосой света. В гостиной горели сигнальные лампочки на телевизоре и видеомагнитофоне, как два светлячка внутри умершей техники.
Порхающий жук трижды подмигнул и приземлился на кресло отца. Я прыгнул вперед, сложив ладони перевернутой чашей. Сначала мне показалось, что я упустил его, но тут меж пальцев вспыхнул зеленый свет. Я сжал правую ладонь, чтобы насекомое уже не смогло вырваться. Его крылышки щекотали ладонь.
А потом я услышал грохот.
Сердце ударило так громко, что биение отдалось в ушах.
Опять грохот.
Я весь покрылся потом, потому что понял, что это означает.
– Пожалуйста, только не за мной. Не за мной, пожалуйста, – шептал я в темноту.
Впервые услышав ночью эти звуки, я долго рыдал в подушку, тело оцепенело от страха, и я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Когда я рассказал об этом маме за завтраком, она сказала, что мне это приснилось, ни наверху, ни в шкафу, ни под моей кроватью не живет чудовище. Но папа открыл мне правду.
– Ты слышал шаги Человека-сверчка, – объяснил он. – Это огромный старик с выпученными черными глазами и вывернутыми в обратную сторону коленями. – Он пытался изобразить его и принялся ходить вокруг стола, скорчив страшную гримасу. – И еще у него усики-антенны на голове, когда он входит в дом, они упираются в потолок.
– А зачем он входит в дома? – в ужасе спросил я.
Папа развернул стул и сел, широко разведя колени.
– Потому что он охотится на детей с помощью своих антенн. – Он прижал обе руки ко лбу и помахал ими. – Он носит в руках масляную лампу, чтобы лучше видеть, ловит детей, которые плохо себя ведут, и сажает в мешок.
– А что он потом с ними делает? – пролепетал я. Это было очень интересно.
Отец так близко поднес ко мне свое лицо, что его волосатая складка почти касалась моего носа, и произнес:
– Он начинает с ног, потом туловище, в конце голова. – Он щелкнул зубами. – Он заглатывает их и трется коленями, издавая треск, как сверчок.
Сейчас, у кресла папы, когда светлячок бил крылышками у меня в ладони, тело мое холодело от ужаса от воспоминаний о том треске, который я слышал после рассказа папы, треске, издаваемом Человеком-сверчком.
В темноте грохнул еще один страшный звук.
Человек-сверчок идет за мной. Он засунет меня в свой мешок, потому что я подверг опасности жизнь новорожденного ребенка, когда поставил в его кроватку банку со светлячками. И потому что все чаще думал о жизни за пределами подвала.
Я затаил дыхание и посмотрел на окно в общей комнате. Решетки исключали мысль о побеге. Я повернулся к двери, которая никогда не открывалась. Пришлось приложить огромные усилия, чтобы заставить ноги двигаться и переместиться в другую часть комнаты. Оттуда мне был виден коридор и полуприкрытая дверь моей спальни. Мне хотелось забежать туда, спрятаться под одеяло и вцепиться пальцами в мягкую подушку.
И тут заскрипели петли двери комнаты родителей.
Я вжался в стену у проема, открывавшего путь в общую комнату.
И опять услышал.
Этот треск издавал Человек-сверчок, когда терся коленями. Я представил, как усики-антенны его подрагивают и царапают потолок, когда он пытается уловить, где я спрятался. Выпученные глаза ищут источник света, чтобы вычислить меня по расположению тени.
Опять бух-бух. На этот раз ближе.
Прижав голову к стене, я посмотрел на свою тень на полу комнаты и услышал стук шагов. Я не сразу понял, что это не шаги, а мои зубы, но быстро закусил губу, чтобы не издавать ни звука.
Человек-сверчок открыл дверь в комнату бабушки. Значит, он пришел не за мной, а хочет украсть ребенка. Ноги мои стали каменными, и я не мог пошевелиться.
Не знаю, сколько прошло времени, но в дверях опять появился силуэт. Я представил, что в мешке чудовища лежит мой племянник, лицо его поцарапано волосатыми ногами Человека-сверчка.
Ребенок заплакал.
Однако звуки доносились изнутри комнаты. Значит, ребенок вне опасности.
Петли железной двери спальни родителей опять скрипнули, и словно по их команде мое тело обрело способность двигаться. Я оторвался от стены и бросился к себе в кровать. Упав на матрас, я одной рукой натянул простыню до самого лба, потому что в другой все еще держал светлячка.
– Ты прости меня, прости, прости, – зашептал я. – Я не хотел сделать плохо малышу. Пожалуйста, не приходи за мной.
Покрывавший мое тело пот стал ледяным. Кто-то смотрел на меня из темноты комнаты, я отчетливо ощущал это и даже слышал дыхание. Услышав первый звук, я закрыл глаза. В комнате раздался смех. Я сразу узнал гортанный смех моего брата.
– Страшно? – спросил он и опять загоготал.
