«Хотеть — значит мочь», — писал французский драматург Эжен Скриб. И он был отчасти прав. Уже тогда, на начальных стадиях создания оптовой компании, Барно и Шерзод осознали важную вещь: самое сложное — это понять, каков на самом деле ресурс работника, на что он способен. Одной из основных бизнес-задач было найти способ это выяснить. В результате Турсуновы пришли к выводу, что наилучшим образом решить ее поможет модель биржи. Участники этой биржи могли управлять своим доходом, а операторы биржи — условиями, по которым этот доход зарабатывается. В результате высвобожденная творческая энергия сотрудников, помноженная на снижение транзакционных издержек, давала потрясающий экономический эффект.
Система. Система. Система. И еще раз Система. Это последнее, что могло спасти опрометчиво затеянное производство на Ярцевском ХБК. Сырье для потолочных панелей в России дороже, чем в Китае, рабочая сила — тоже, государственных дотаций — никаких. Остается последний ресурс — математика. В высшей степени грамотная организация производственного процесса.
Идея персональной ответственности сотрудника за свой доход была перенесена из оптовой торговли в производство. Перед Шерзодом стояла сложная задача: нужно было сделать так, чтобы у каждого работника на конвейере была своего рода частная собственность. Он хотел отучить людей от мысли жить на оклад. Например, экструдерщик получает 18 тысяч рублей в месяц, а управляет 100 тысячами долларов сырья. Не совсем справедливо. Нужно было придумать, как увеличить экструдерщику зарплату в несколько раз, но и в такой же прогрессии повысить производительность его труда.
Тут стоит немного пояснить, как вообще было устроено производство пластиковых панелей. Первый этап — подготовка сырья (аддитивов и ПВХ-смол). Этап второй — горячая белая масса направляется в экструдер, устройство для формирования пластичных материалов. Оттуда выходит одна длинная полуготовая панель. Далее она проходит обработку, ее формируют под прессами, выравнивают, разрезают, и еще через несколько чек-пойнтов она попадает к упаковщикам, после чего отправляется на склад.
Как в этом процессе наделить каждое звено «частной собственностью»? Шерзод нашел такое решение. Каждый участник цепи — экструдерщик, упаковщик, сотрудник склада — все становились предпринимателями. Каждый продавал следующему участнику цепи свой полуфабрикат для дальнейшей обработки. Его ценность при этом увеличивалась шаг за шагом. Это почти как некогда популярная телевикторина «Слабое звено» — участники правильно отвечают на вопросы, и за каждый следующий ответ бонус увеличивается, а если кто-то ошибается — бонус сгорает. Если экструдерщик видит брак, он останавливает производство. Тогда за простой платит человек, который смешивал сырье и сделал это некачественно, а экструдерщик получает бонус. Если же он пропускает брак — то делит ответственность с тем, кто накосячил изначально. Внимательно следить за качеством работы стало выгодно. Идея состояла в том, чтобы выталкивать брак наверх и так сокращать издержки. Если продукция была некондиционной, ее можно было переработать, и это было выгоднее, чем продавать брак клиенту, а потом делать возврат. Некондицию принимали, как макулатуру, за 50 процентов от стоимости, и каждый был заинтересован в том, чтобы обнаружить некачественный продукт до того, как он уйдет следующему звену цепи, иначе его бонус сгорит. Но еще выгодней было работать совсем без сбоев: если каждый сделает все правильно, прибыль будет сверхощутимой для всех.
Качество продукции сильно зависело от состояния техники и человеческого фактора. Машину нужно было холить и лелеять, вовремя чистить и ответственно к ней относиться, следить за показателями. Но в условиях зарплатного социализма ни у кого не было стимула работать максимально качественно. Экструдерщик получал свои 18 тысяч вне зависимости от того, насколько он будет внимателен, брак можно было попытаться скрыть, и с большой вероятностью никто бы ничего не заметил. Но когда появилась Система, ситуация сильно изменилась. Оказалось, что, например, тот же экструдерщик может обслуживать не одну линию, а три, и если он будет внимателен и крут, то качество продукции при этом не ухудшится, а его доход увеличится с 18 до 54 тысяч рублей. Но в таком случае ему понадобится ответственный сменщик, который будет работать не хуже него, идеально обслуживать линию и не мошенничать. Это как таксист в таксопарке. Если он каждый день работает на новой машине — все автомобили будут убитые. Если дать таксисту одну машину, которую через пять лет он сможет забрать себе, весь автопарк будет в идеальном состоянии.
Рабочие из Узбекистана первыми просекли, что честность и солидарность теперь вознаграждаются. Они стали работать на одной линии семьями — брат доверял брату, муж мог найти общий язык с женой, — все понимали, что от их стараний вся семья будет в плюсе. И завод тоже.
Мытищинская ярмарка оказалась для Барно и Шерзода универсальной моделью. По сути, Андрей Григорьев предоставлял инфраструктуру, в рамках которой осуществлялась конкуренция. Турсуновы создавали нечто подобное везде, куда вкладывали деньги. Они становились Григорьевым, давали контейнеры возможностей предпринимателям, которые конкурировали между собой. Естественный биржевой отбор помогал тем, кто умел управлять собственными ресурсами и издержками, но топил привыкших получать деньги за факт собственного существования. За 15 лет дикого российского капитализма и его относительной нормализации в России так и не сформировался институт частной собственности и персональной ответственности за свое благосостояние. И Турсуновы, сами того не осознавая, противостояли целой культурной норме, оставшейся в наследство от Советского Союза.
Глава 14. Все сначала
Когда в середине 2016 года Герман Греф вернулся из Кремниевой долины, он был крайне впечатлен уровнем и размахом американской IT-индустрии, да и вообще культурой высокотехнологичного предпринимательства. Глава Сбербанка сформулировал 33 наблюдения, принципиально важных для ведения бизнеса в эру айфона и искусственного интеллекта. Вот лишь некоторые:
— Нет конкуренции товаров и услуг, есть конкуренция моделей управления. Китай ворует за один день. Netflix просыпается с новой идеей, а к обеду Китай уже это воспроизводит.
— Технологическое отставание/неравенство нарастает, нужно менять модель управления и культуру.
— Искусственный интеллект — точка роста (narrative science), AI победил в го чемпиона мира, шахматы уже давно проигрываем.
— Жизненный успех = отношение правильных решений к общему числу решений. Нужно понимать правила, минимизировать ошибки с эмоциями и когнитивными аномалиями, применять жизненный опыт.
— Client-centric, client-oriented сервисы.
— DATA — это новая нефть.
— Всем учить английский.
Барно и Шерзод Турсуновы отлично осознавали важность этих тезисов еще в нулевых, когда торговали обоями и ламинатом. Они развивали собственную модель управления и IT-инфраструктуру, двигали предпринимательскую культуру, клиентоориентировались, когда это еще не стало мейнстримом. Получалось самодельно, но очень эффективно и даже местами инновационно. Разумеется, «Евродизайн» не был каким-то абсолютным ноу-хау — Шерзод перелопатил сотни книг о бизнесе, он выбирал все лучшее для своей Системы. Но эта компания не имела привычной структуры и была заточена под своих создателей, так что никакой сторонний менеджер не смог бы с легкостью усесться в их кресла и начать рулить процессами.
