Мередит протягивает пачку Джесс, которая вытаскивает сигарету. Потом протягивает ее Холли, которая отмахивается. Мередит делает жест в мою сторону, но я качаю головой и запускаю руку за вырез футболки. Вытягиваю кожаный мешочек, который ношу на шее. Там мои красные «Мальборо» и золотая зажигалка Cartier, которую Бэбс подарила мне на тринадцатый день рождения. Зажигалка дорогая. За ее стоимость можно купить одежды на целый сезон. Как и большинство вещей, которые покупает мне Бэбс, этой покупке полагается выводить людей из себя. Она знала, что мамаши других детей из Чикагской Начальной в ужасе, что я курю, и это был ее способ показать, что ей, мать вашу, плевать. Я знаю, что Холли не поймет, что это «Картье», и, скорее всего, решит что подделка. До нее еще не дошло, что я тут не по гранту. Но Мередит зажигалку узнала, и по ее лицу видно, что она произвела впечатление.
Я переворачиваю сигарету вверх ногами и начинаю стучать ею по ладони, уминая табак. Мередит пялится на меня добрых три секунды, потом говорит:
– Мило, Беттина, я и не ожидала, что девчонки из Чикаго курят.
Как и Комбсы, она считает, что все со Среднего Запада милые и следуют правилам. Во всяком случае основным.
– Во Франции научилась, – рискую я. Холли я выдала чуть иную версию.
– Ты в Париж со школьной экскурсией ездила?
– Нет. У меня там родня.
Мередит подносит ко рту сигарету. Мне очевидно, что курит она не ради никотина, а для виду. Она чересчур рисуется, прикуривая. Явно недостаточно глубоко затягивается, и дым не доходит до легких. Но жест действует на Холли, которая выглядит так, словно я чуток ее подвела своим курением.
Мередит мой ответ как будто заинтриговал.
– Ты говоришь по-французски? – спрашивает Джесс.
– Да, бегло.
– Отлично, – бросает Мередит. – Я в прошлом году получила по французскому трояк. Подпортила себе среднюю оценку. Дидс за то, что живешь в ее доме, скидок не дает. Можешь мне помогать.
– Конечно.
Кто бы мог подумать, что курение и французский окажутся мне на руку?
– Ладно, – говорит Мередит, – я хочу вернуться к тому, что мы обсуждали перед вашим приходом. Мне надо принять серьезное решение, и я хочу знать ваше мнение. Этой весной я начала встречаться с парнем, с Кейпом. Предполагалось, это будет тест-драйв, но он решил, что у нас с ним надолго. Как и я, он из Нью-Йорка, и я знакома с ним целую вечность. Он, конечно, хорош, но жутко прилипчивый.
– Кейп? – спрашивает Холли. – Как Кейп-Код?
Бедняжка. Она все еще оступается. Не понимает, как эзотеричны могут быть школьные прозвища. Я про них знаю из книг, и мне всегда хотелось самой такое иметь. Может, Мередит когда-нибудь меня им наделит.
– Нет, – отвечает Мередит, с явным усилием давя смешок. – Когда он был маленьким, то все время носил плащ Бэтмена, даже спать в нем ложился, и мать прозвала его Капитан Кейп. Со временем осталось только Кейп, и все друзья теперь его так зовут. Так вот, мы встречались всю весну в Кардиссе, потом на лето оба поехали в Ист-Хэмптон. Однажды вечером я решила сделать следующий шаг, и все обернулось катастрофой.
Холли оглядывается по сторонам, что-то прикидывая в уме. Она таких девчонок прежде не встречала. Таких, у кого есть загородный дом и кто может из каприза бросить парня. Она даже не подозревала, что такие существуют, и она понимает, это ее шанс вписаться, искупить то, что она из Айова-сити. В конце концов, она ведь умеет слушать.
– Но что же случилось? – послушно спрашивает она.
Довольная произведенным впечатлением, Мередит глубоко затягивается, предпринимает попытку выпустить дым через ноздри. Она, вероятно, много раз практиковала этот фокус перед зеркалом дома. И жест производит желаемый эффект: к концу семестра Холли, скорее всего, сама попробует закурить.
– Ну, не знаю, Холли…
Холли так счастлива, что Мередит наконец назвала ее по имени, что почти хлопает в ладоши.
– Но я тебе расскажу. Хочу послушать твое мнение. Итак, последняя неделя летних каникул. Я на веранде «Пруэтт Сансет-хауз» пью би-энд-ди. Времени за полночь, и тут входит Кейп и спрашивает, не хочу ли я прогуляться по пляжу. Он вообще не пьет, что довольно скучно, ну да ладно.
– А что такое би-энд-ди? – переспрашивает Холли, твердо решив освоить новый для себя язык.
– Баккарди с диет-колой. Так вот, мы с Кейпом едем в Мейдстоун на прогулку. Я слегка под хмельком и думаю, не поплавать ли в океане. Я начинаю снимать футболку и оступаюсь. Но это ведь Кейп, я ничуть не смущена. Он меня удерживает, подхватив под локоть, и когда решает, что я твердо стою на ногах, наклоняется ко мне и говорит: «Мередит, кажется, я тебя люблю». Потом протягивает руку и начинает гладить мне волосы, точно я кошка какая-то. Мне все это показалось чересчур уж смешным, ну я и расхохоталась. Но я же знаю, что это слишком жестоко, поэтому закрыла лицо рукам и сделала вид, что плачу.
– Плачешь? – переспрашивает Холли. Я знаю, что Холли, как и мне, еще предстоит вытянуть из парня объяснение в любви, и нам обеим не терпится узнать конец истории.
– Тогда Кейп меня обнимает и начинает целовать в ухо. Терпеть не могу, когда целуют в ухо. Вся эта слюна и тяжелое дыхание. Как порно для собак. Я просто хочу, чтобы он отстал, поэтому толкаю его на песок, расстегиваю на нем ремень и делаю ему лучший в его жизни минет. Я правда хорошо делаю минет. Это моя фишка.
«Я правда хорошо делаю минет. Это моя фишка»? Ах вот как? Лицо Джесс непроницаемо, и я понимаю, она уже слышала эту историю раньше, а вот лицо у Холли совсем сморщилось, точно она пытается подсчитать, сколько минетов Мередит пришлось сделать, чтобы они стали ее «фишкой».
Сразу видно, Мередит нравится, что ее прерывают, ведь любые паузы усиливают напряжение.
– Я так хороша, потому что не отвлекаюсь. Я целиком поглощена своим делом. Иногда парни пытаются потрогать меня за сиськи, когда я делаю им минет, они считают, будто отплачивают мне за труды. Точно это какой-то «плати-по-ходу», но со мной этот номер не пройдет, нет, говорю я, не сбивай меня с ритма. Поэтому, конечно, чем больше я стараюсь, тем больше Кейп разнюнивается: называет меня «Мер» и всякие там охи, да стоны. На мой взгляд, это большая для меня победа, потому что он напускает на себя такой вид, что можно подумать, что он все повидал и способен держать себя в руках во время минета. Но когда он кончает, он все никак не перестает хватать ртом воздух и издавать всякие охи. Конечно, я сглатываю. Еще и поэтому я так хороша. По вкусу – как соленая вода, только погуще, как салатная заправка. Потом я снова убираю его член в трусы и застегиваю на нем шорты. Кейп притягивает меня к себе и целует мою макушку, мои щеки. Я решаю, сейчас он по-настоящему расплачется, а я этого не люблю. Минут через пять он как будто берет себя в руки и готов произнести очередную речь. Но с меня уже хватит, и я заявляю, мол, мне правда пора домой.
Мне становится жалко парня, которого она довела до слез на пляже, пусть я никогда его и не встречала.
