Книга Судьба Темного Меча, страница 71. Автор книги Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Судьба Темного Меча»

Cтраница 71

Телдара уже собиралась уходить.

— Только одна, — сказала она, проверяя, что все травяные настои и отвары находятся строго на своих местах в деревянном сундучке, который целительница повсюду брала с собой; Все оказалось в полном порядке, и Телдара снова посмотрела на Джорама. — Зачастую подобные расстройства бывают вызваны каким-нибудь сильным потрясением. Подумайте, о чем вы говорили, когда с ним это случилось. Возможно, это даст вам подсказку. Но может быть, и нет. — Телдара пожала плечами. — Боюсь, один только Олмин знает ответ на ваш вопрос.

— Спасибо, что помогли каталисту, — сказал Джорам.

— Хотела бы я сказать то же самое вам! — Телдара кивнула на прощание и, приказав сундучку следовать за собой, поплыла по коридору, чтобы попрощаться с лордом Самуэлсом и леди Розамундой.

Джорам смотрел ей вслед невидящим взглядом. Он снова представлял себе то, что произошло в библиотеке. Они с лордом Самуэлсом обсуждали, как можно доказать претензии Джорама на баронский титул. Юноша не смог вспомнить, что говорил каталист. Он со стыдом признался себе, что вообще не обращал тогда внимания на Сарьона. Он думал только о себе. О чем же они говорили как раз перед тем, как каталист упал без чувств? Джорам сосредоточился, вспоминая.

«Да! — Его рука потянулась к груди. — Мы говорили об этих шрамах...»


Гвендолин сидела у себя в комнате, одна, в темноте. Ее глаза опухли и покраснели от пролитых слез. Теперь, когда слез уже не осталось, девушка испугалась, что завтра утром ее лицо останется таким же опухшим и некрасивым, и принялась протирать его розовой водой.

— Если даже я не смогу поговорить с Джорамом, он меня увидит, — сказала она себе, присаживаясь за туалетный столик.

Луна озаряла Мерилон холодным перламутровым светом, усиленным магией Сиф-ханар. Лунный свет озарял и Гвендолин, но девушка не замечала его красоты. Наоборот, от этого холодного света ей сделалось зябко. Равнодушное око луны смотрело на ее слезы без жалости и сочувствия. В свете лунных лучей лицо Гвендолин казалось мертвенно-бледным.

Темнота больше нравилась Гвендолин. Девушка встала и задернула штору — рукой, а не магией. Гвендолин так измучилась, что в ней больше не осталось магии.

После того как Телдара заверила лорда Самуэлса, что с отцом Данстаблем к утру все будет в порядке, милорд запретил своей дочери разговаривать с Джорамом и позволять юноше обращаться к ней — до тех пор, пока вопрос о его наследстве не прояснится окончательно.

— Я не обвиняю его в том, что он самозванец, — сказал лорд Самуэлс дочери, которая безутешно рыдала на груди у матери. — Я верю тому, что он рассказывает о себе. Но если это не будет доказано, он останется никем. Останется человеком без состояния, без имени — тем, что он есть сейчас. А сейчас он — всего лишь полевой маг, простой крестьянин. — Лорд Самуэлс беспомощно пожал плечами. — Вот пусть он и остается полевым магом, пока не сможет подтвердить свои права на что-то большее! Более того, на нем лежит пятно позора...

— Это не его вина! — пылко воскликнула Гвендолин. — Почему он должен страдать за грехи своего отца?

— Я знаю это, моя дорогая, — сказал лорд Самуэлс. — И я уверен, что, если он станет бароном, все будут думать точно так же, как и ты. Мне очень жаль, что так случилось, Гвен. — Лорд Самуэлс ласково погладил золотые волосы девушки. Он искренне любил свою дочь, и ему нестерпимо было видеть ее в таком горе. — Это моя вина, — добавил лорд со вздохом. — Я поощрял ваши отношения, не проверив всех фактов. Но тогда это казалось таким выгодным капиталовложением в твое будущее...

— Все еще может уладиться, моя крошка! — Леди Розамунда убрала волосы с заплаканного лица дочери. — Послезавтра будет бал в императорском дворце. Та повитуха теперь служит у ее величества. Твой отец сумеет встретиться с ней, и мы выясним, сможет ли она опознать Джорама. Если она его узнает — о, тогда все будет просто чудесно! А если нет — подумай о молодых аристократах, которые соберутся вокруг тебя. Они будут счастливы помочь тебе выбросить из головы этого молодого человека.

«Выбросить из головы этого молодого человека».

Сидя в своей комнате, в одиночестве, Гвендолин прижала руки к разрывающемуся от боли сердцу и печально склонила голову.

«Выгодное капиталовложение в твое будущее...»

«Неужели я так бессердечна? — спрашивала она себя. — Неужели ничего больше не существует — только жажда богатства, легкой, счастливой, веселой жизни?»

Оглядевшись в лунном свете, который все-таки просочился в комнату сквозь неплотные шторы, Гвендолин подумала: «Конечно... конечно, такой я и должна казаться — иначе мама и папа не говорили бы мне таких вещей».

Она вспомнила, о чем говорила и о чем мечтала последние несколько дней, и почувствовала себя еще более виноватой.

«Когда я мечтала о Джораме, — продолжала размышлять Гвендолин, — я представляла его в красивом костюме, а не в той простой одежде, которую он носит сейчас. Я представляла, как он парит в воздухе над своим поместьем, в окружении слуг, или как он скачет верхом, соревнуясь за королевский приз, или как он вместе со мной выезжает за город, раз в год, чтобы посетить свои владения, а крестьяне почтительно кланяются нам... — Гвендолин закрыла опухшие от слез глаза. — Но он сам — полевой маг! Крестьянин — один из тех, кто кланяется! И если он не сумеет подтвердить свои права на наследство, он так и останется крестьянином. Смогу ли я встать рядом с ним, ногами в грязь, и кланяться?»

На мгновение девушкой овладели сомнения. Ей стало страшно. Она никогда не была в деревне, никогда не видела крестьян — полевых магов, но слышала о них от Джорама. Гвендолин представила, как ее белая кожа станет загорелой, потемнеет от солнца, светлые волосы спутаются на ветру, а тело согнется от усталости и тяжелой каждодневной работы. Она представила, как бредет домой по полям, идет, потому что у нее не остается магии для полета. Но рядом с ней будет идти Джорам, к их маленькой, убогой хижине. Он обнимет ее, поддержит, чтобы ей, уставшей, было легче шагать. Они вернутся домой вместе. Она приготовит простую еду — Гвендолин понадеялась, что сможет научиться готовить, — а он будет смотреть, как играют их дети...

Девушка вспыхнула, теплая волна прокатилась по ее телу. Дети. Каталисты перенесут его семя в ее тело. Гвендолин не знала, как они это делают, потому что мать никогда не говорила с ней на эту тему. У женщин благородного происхождения не принято было о таком говорить. Но Гвендолин не могла удержаться от любопытства, и странно, что это любопытство разыгралось в ней именно сейчас, когда она представляла себе, как Джорам ест приготовленную ею пищу и в его темных глазах горят отблески огня в очаге...

Тепло этого огня охватило тело Гвендолин, обволокло ее мягкой золотистой аурой, которая, как казалось девушке, сияла ярче холодного лунного света. Она снова уронила голову на руки и заплакала. Но эти слезы исходили уже из другого источника, гораздо глубже и чище, чем она могла себе вообразить. Это были слезы радости, потому что Гвендолин поняла — она любит Джорама искренне и самозабвенно. Она любит его как аристократа, но сможет полюбить и как простого крестьянина. Не важно, что с ними станет или куда они отправятся, ее место всегда будет рядом с ним, даже в деревне, среди полей...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация