Мой алкогольный бред прерывается в результате появления нового действующего лица. Молодой щеголеватый поручик, придерживая рукой шашку, останавливается на входе в зал, окидывает взглядом всех сидящих, затем, увидев машущего рукой капитана Бойко, быстренько подходит к нам.
– О, Игорь Николаевич!.. Какими судьбами?.. Вы же, кажется, сегодня дежурным адю… адию… адъютантом?.. Впрочем, неважно!.. Ф-фициант!.. Еще один прибор за стол! Живо!.. Присаживайтесь, га-аспдин поручик, поднимите чару за компанию!.. – В меру сил пытаюсь изображать, что меня понесло, развезло и окосевшую тушку можно брать голыми руками.
Талантливо изобразив на лице мимолетную брезгливую гримасу, дежурный адъютант командующего решает не замечать пьяного в зюзю подпоручика и обращается к капитану Бойко, как старшему по званию, но так, чтобы всем остальным хорошо было слышно:
– Валерий Антонович! Насилу вас разыскал!.. Командующий приказал срочно собрать всех офицеров штаба. Из Ставки получен секретный приказ… Только между нами: его императорское величество отстранил великого князя Николая Николаевича от поста главкома и сам принял Верховное командование… Авто ждет.
Ну, для нас это – не секрет, приказ доведен еще утром, но многозначительно сгустить таинственность можно. В интересах дела…
– Анатоль! Собирайся, нас вызывают в штаб! – господин капитан окликает Дольского, который тем временем буквально раздевает взглядом баронессу. – Мадам, покорнейше прошу простить, – служба.
Дамочка в свою очередь переводит несколько растерянный взгляд с Бойко на меня и обратно. Похоже, находится в роли Буриданова осла, не зная, кого выбрать. С одной стороны – капитан-штабист, прекрасный долгоиграющий источник сведений, с другой – пьяная тушка подпоручика, за которого обещаны очень неплохие деньги. В конце концов Валерий Антонович «помогает» сделать выбор:
– Денис Анатольевич… – В его взгляде явно читается сомнение, что подчиненного в таком виде стоит показывать генералу. – Вы, сударь, вроде как – виновник торжества, посему разрешаю на службу явиться завтра поутру. Сегодня же препоручаю вашим заботам нашу очаровательную баронессу, с которой, несомненно, мы еще встретимся в самое ближайшее время… Мадам, примите еще раз мои глубочайшие извинения, надеюсь, наше знакомство не закончится сегодня вечером…
– Благодарю вас, господин капитан! – Пытаюсь подняться и встать в стойку смирно, что со второй попытки вполне удается.
– Господа, прошу поторопиться, его высокопревосходительство ждать не любит. – Адъютант с Валерием Антоновичем направляются к выходу, за ними, попрощавшись, следуют Дольский с корнетом, которого Анатоль на правах начальства прихватил с собой из вредности и на всякий случай. Ну-с, а мы продолжаем игру в кошки-мышки.
– Скажите, ваше сиятельство… Пардон, милая Аманда Леопольдовна, какая несправедливость судьбы заставила вас осчастливить своей неземной красотой сей прифронтовой городишко? Неужели ваш муж настолько бессердечен, что отпустил такую хрупкую, нежную женщину одну?
А вот не всё вам вопросики задавать, придумайте чего-нибудь, мадам. И желательно – достаточно правдоподобное. Ага, глазки забегали, на лбу все свои морщинки в кучку собрала, сейчас услышим ненаучную фантастику… Да еще и с примесью пафоса…
– Видите ли, Денис Анатольевич, в такую суровую для Отчизны годину никто не должен оставаться в стороне и сидеть сложа руки. Каждый должен внести свою лепту, свой вклад в общее дело победы над врагом…
Ох, блин, сейчас расплачусь. Интересно, в какой же газетенке она понахваталась таких фразочек?..
– …С началом этой жуткой войны мы с подругами вместо обыкновенных приемов стали устраивать небольшие дамские посиделки с представительницами общества Красного Креста, нарезали бинты, готовили перевязочные пакеты, компрессы, подарки для раненых. На днях вот пришлось самой сопровождать очередную партию для минских лазаретов – муж очень занят по службе, занимает ответственную должность в Департаменте…
Ну, сейчас расплачусь от умиления. В четыре струи… Актриса, что и говорить!.. И выражение личика – ну прям натурально сострадательное.
– Ах, Денис Анатольевич, если б вы только знали, как иной раз грустно и тоскливо одинокой женщине… – С этими словами баронесса включает завораживающе-обволакивающий взгляд, делая соответствующее выражение лица. – Так иной раз хочется почувствовать рядом крепкую мужскую руку, на которую слабая, беззащитная женщина может доверчиво опереться…
После таких слов ничего не остается, как сломя голову броситься на помощь.
– Бога ради, прекраснейшая Аманда Леопольдовна! Я буду бесконечно счастлив развеять вашу грусть и печаль! Одно только слово – и мы едем в Цну, где квартирует моя рота! Там оч-чень живописные места! Речка, лес, ночная тишина и прохлада…
– Вы разве не в Комаровке квартируете? – удивляется мадам.
– Нет, там у нас только склады и обоз… Нет, право же, едемте прямо сейчас! – Осталось только пустить слюни от переизбытка неприличных желаний. Типа клиент дошел до нужных кондиций…
– Я с огромным удовольствием приму ваше предложение, Денис Анатольевич… Но только не сегодня. – Дамочка вся подобралась, как кошка перед прыжком, так и сверлит взглядом.
Изображаю жуткое недоумение и напряженную работу мыслей в окончательно затуманенных алкоголем извилинах. Как так, мальчика лишают вкусного!.. Наверное, все изобразил правдиво, потому что, немного расслабившись и добавив в голос эротично-бархатные нотки, баронесса продолжает:
– Я обязательно побываю у вас в гостях… Но сегодня уже поздно… – Еще один взгляд, ставящий окончательный диагноз, затем она решается: – Как вы посмотрите на то, чтобы сменить обстановку на более уютную и конфиденциальную? Эта ночь так располагает к любви… Я знаю неподалеку одно местечко…
Она уже даже шифроваться перестает, не считает нужным ломать комедию перед напившимся придурком. А мы что? Мы на все согласные. Почти по Грибоедову:
Сейчас допью стакан,
И я – у ваших ног!
– Мадам, едем! Немедленно! Я прямо сгораю от нетерпения!.. Увидеть это маленькое уютное гнездышко, где нам никто не будет мешать, где мы останемся наедине!.. – Стараюсь выглядеть достаточно пьяным и страшно озабоченным сексуальным маньяком. – Ф-фисиант, счет!..
Очень скоро на столе появляется тарелочка с листком бумаги. Мельком заглядываю в цифры, достаю из бумажника и небрежно кидаю сверху несколько катеринок. Затем, поизучав пару секунд официанта нетрезвым взглядом, добавляю четвертной. Типа чаевые. Сумма заранее согласована с господами из Отдельного корпуса и, сильно подозреваю, даже с руководством ресторана…
Глава 4
Выйдя в вечернюю прохладу улицы, небрежным жестом подзываю одного из дежурных извозчиков, стоящих неподалеку. Помогаю усесться даме, затем вскарабкиваюсь в пролетку сам, предварительно промахиваясь первый раз мимо подножки. На традиционный вопрос лихача «куда?» звучит очень точный ответ:
