Он тут же решил написать письмо другу. Многое хотелось сказать ему. И о том, как впервые он слетал в ознакомительный полет. Все было как во сне. Сергей забрался на плоскость, перелез через борт и уселся в кабину. Хлопнул, закрылся фонарь над головой, взревел двигатель, навстречу побежало поле, быстро надвинулись лесопосадки. Но в следующее мгновение его легонько вдавило в кресло, капот уставился в небо. Самолет стал двигаться медленнее, земля удалялась.
– Как себя чувствуешь? – крикнул инструктор.
– Нормально, – ответил Сергей.
– Смотри, сейчас я тебе покажу переворот, потом боевой разворот.
Самолет повалился набок, капот вычертил на небе огромную запятую, острым концом она пробила тонкую нить горизонта, лобовое стекло уперлось вертикально в землю, земля расползлась во все стороны, стремительно помчалась навстречу. В следующее мгновение голова отяжелела, Сергей хотел поднять руку, но не смог, не хватило сил оторвать ее от колена. Юлой крутанулась вокруг него земля, и только два цвета, синий и зеленый, запомнил он, уже не понимая, где верх, где низ.
Рядом через наушники слышался голос инструктора, он о чем-то спрашивал его, но Сергей не мог ответить, что его стошнило, а приборная доска поплыла перед глазами.
– Сережа, что с тобой? – закричал инструктор.
– Нормально, товарищ инструктор, – пробормотал Жигунов, – только давайте поскорее на землю.
Инструктор перевел самолет на снижение. На стоянке он выключил мотор. Подбежавшие курсанты помогли Сергею выбраться из кабины.
– Завтраком похвастался, – выдавил из себя Сергей и жалобно, растерянно заморгал глазами.
– Ничего, это не страшно, – постарался успокоить его инструктор. – Ты не переживай. Это поначалу почти у всех, потом проходит.
В середине июля Сергей вылетел самостоятельно. Инструктор сделал с ним два контрольных полета по кругу, затем зарулили на стоянку.
– Давай мешок! – крикнул он курсанту.
Курсанты мигом приволокли «дядю Ваню», так они называли мешок с песком, положили в заднюю кабину.
Сергей вырулил на исполнительный старт, поднял руку. Стартер разрешил взлет.
Самолет плавно тронулся, колыхнулось, поползло навстречу зеленое ноле. Над лесопосадкой он убрал шасси, выполнил первый разворот, потом второй и тут вдруг заволновался: ему захотелось оглянуться, посмотреть на пустую кабину.
Неужели это он сам в воздухе? И никто не смотрит, не следит за его полетом!
На последней прямой он подвел капот самолета под белые пятна аэродромных знаков. Все это он сделал автоматически, как его учили. Десятки раз он уже проделывал это с инструктором. И казалось ему, будто и сейчас инструктор держит за невидимую нить, затягивает его в узкую, как протока, посадочную полосу. Слабину этой привязки он выбирал сам, не давая самолету просаживаться, уходить с посадочного курса.
Где-то с высоты десяти метров Сергей отчетливо разглядел головки одуванчиков на краю аэродрома и только тогда потянул ручку управления на себя. Земля послушно выгнулась и побежала рядом, подставляя под колеса свой ровный бок.
Перед приземлением он ощутил, как сиденье стало уходить из-под него, самолет решил еще раз проверить летчика. Сергей мгновенно добрал ручку, не дав машине опуститься на переднее колесо. С мягким шепотом легла под колеса аэродромная трава.
После полета Сергей сходил в буфет, купил папирос и шоколадных конфет. Папиросами угостил инструкторов, конфетами – друзей. Так было заведено среди курсантов.
НЕБО ДЕТСТВА
По распределению Сергей попал в Восточную Сибирь. Вместе с ним из училища в Иркутск приехали еще пять человек. Молодых летчиков принял командир авиаотряда Константин Петрович Бурков.
– Вот и нам смена подросла, – сказал он, ощупывая каждого глазами. – Можно теперь и на пенсию.
Бурков познакомил летчиков с условиями работы, затем достал их личные дела. Он вслух зачитывал характеристику на каждого и спрашивал, кто где желал бы работать.
Почти все хотели остаться в Иркутске. Дошла очередь и до Сергея.
– Если вы не возражаете, то я бы хотел поехать в Киренск, – сказал он, не дожидаясь вопроса Буркова. – Интересно поработать на северных трассах, понюхать, что это такое, – улыбнувшись, добавил он. – А вы не скажете, нашлись те пилоты, которые до войны потерялись?
– Нет, не нашлись, – помедлив немного, ответил Бурков. – Ты что, собираешься их разыскивать?
– Если сказать честно, это моя мечта, – ответил Сергей. – Еще пацаном так решил.
Бурков поднялся из-за стола, походил по кабинету, затем подошел к стене, где под шторкой висела полетная карта, сдвинул шторку в сторону.
– Они вылетели двенадцатого июня сорок первого года из Бодайбо на Иркутск. В тот день погода была неустойчивая, по маршруту ожидалась фронтальная гроза. Она смещалась на юго-восток, в сторону байкальских гор. Они могли обойти ее севернее Лены. – Бурков провел пальцем в сторону Ербогачена. – Другой, более вероятный, путь вдоль байкальских гор, но этот путь был возможен в том случае, если гроза еще не подошла к гольцам. Могли они еще выскочить на Байкал и совершить посадку на озеро. Мы раньше так делали, прижмет нас облачность или гроза – мы на реку или озеро. Причалим к берегу, погоду пересидим, а потом дальше полетели. А если туман, так и не ждем, шуруем по реке, как глиссер. Час, два – растянет туман, взлетаем.
– Я думаю, они сели где-то здесь. – Бурков провел пальцем севернее Байкала. – А что сели – это точно. Одного из экипажа – сопровождающего – нашли, вернее, то, что от него осталось. Сколько он прошел, одному Богу известно. Бывалые люди рассказывают – мог и двести и триста километров пройти. Вот все, что я знаю об этом деле. Да, чуть не забыл, тут в прошлом году старушка ко мне заходила. Изотова, начальника изыскательской партии жена. Она пролетом в Иркутске была. Зашла ко мне в кабинет и вот так же, как и ты, про тех летчиков спросила. Дети у них выросли, выучились, взрослыми стали. Думала, что мы хоть что-то знаем. Но что я ей мог ответить? Ушла, а я даже адрес забыл взять. Где-то в Москве живет, у сына.
В приемной Сергей нос к носу столкнулся с Федькой Сапрыкиным. Того было не узнать – форменный пиджак, выгоревшая форменная фуражка, но глаза все те же – черные, плутоватые.
– О-о, ты уже здесь! Когда прилетел? – воскликнул он, хлопнув Сергея по плечу. – Молоток! Ты меня подожди, я сейчас у Буркова требование подпишу. Батя твой попросил. Я здесь на лесавиабазе парашюты новые получаю. Ты когда в Рысево?
– Да вот, оформлюсь и полечу.
– Давай с нами. Завтра туда лесопатрульный самолет идет. А Светки-то нет в Иркутске, на практику в Бодайбо улетела, до конца лета. Ты подожди, я сейчас.
Федька исчез за дверью.
Через минуту он выскочил обратно и сразу предложил свою программу на вечер:
