– Денег нет? – догадался Васька. – А я тоже не взял, думал, у тебя есть. Вот дела. Может, через забор?
– Поймают, – засмеялся Сергей, – сраму не оберешься. Давай-ка лучше на дерево!
Они подошли к тополю, Сергей, подпрыгнув, ухватился за нижний сук, подтянулся и уселся на развилке. Отсюда все как на ладони. Чуть выше он увидел грязные подошвы – верхние этажи тополя были заняты шпаной. Противно ему стало от такого соседства, да что поделаешь.
Оркестранты наконец-то настроили инструменты, заиграли «Мишку». Вышли несколько девчонок, потоптались немного и, не встретив поддержки, повернули обратно. Народ на танцы все прибывал. Неожиданно толпа колыхнулась, пропуская сквозь себя крупного, высокого парня в кожаной куртке.
– Летчик, летчик, – зашептали ребятишки.
– Откуда ты знаешь? – возразил кто-то.
– В гости приехал, сам видел, – уверенно ответил тот же голос.
Музыканты будто ждали его появления, заиграли вальс. Летчик расстегнул молнию на куртке, прошел через весь круг и пригласил Светку.
– Губа не дура, – присвистнул Косачев. – А она-то лыбится, будто пряником угостил.
Освещенное пятно танцплощадки напоминало уличный фонарь, в середине которого на свету порхают мотыльки. Пел под танцующими деревянный пол, по ушам била тугая медь, казалось, мощные насосы гонят по кругу порожние металлические бочки.
Настроение у Сергея испортилось окончательно, захотелось спрыгнуть с дерева, уйти, но он продолжал смотреть.
Со Светкой они познакомились прошлой осенью, когда несли в подвал крыло от планера. Крыло было огромное, длинное, тугая с пружиной дверь подвала зажала его посередине. Светка, бежавшая из школы, посмотрела на взмокших парней, поставила на пол портфель и придержала дверь. Ребята спустились вниз по лестнице, но дальше была точно такая же дверь. Пришлось ей сопровождать их до кладовой, где хранился планер.
– Когда в следующий раз заносить будете, можете позвать меня, – улыбнувшись, сказала она. – Я живу в пятой квартире. А то сломаете что-нибудь, и не полетит ваша конструкция.
– Как-нибудь обойдемся, – буркнул Сергей.
Через несколько дней она встретила их на улице.
– Ребята, я приглашаю вас к нам в школу. У нас завтра вечер.
Друзья переглянулись, Васька сорвал с головы кепку и шутливо раскланялся.
– Мерси, мадам, но нам некогда. Завтра у нас зачеты по аэродинамике. Вы знаете, что такое аэродинамика? По глазам вижу – нет. Так вот, это наука о движении летательных аппаратов тяжелее воздуха.
– Да у нас дома этих книг по аэродинамике целые полки, – крутанула портфелем Светка. – Я когда-то летчицей мечтала стать. С парашютной вышки прыгала. Так что понятие имею.
Ребята молча переглянулись.
– Слушай, принеси, а? – попросил Сергей. – Мы тебе отдадим, обязательно отдадим!
– Подождите немного, я сейчас.
Через минуту она вынесла им толстую книгу, на обложке которой был нарисован самолет.
– Даю с условием, – улыбнулась она, – что обязательно придете на вечер…
– Ты смотри, вцепился, как клещ, – пыхтел Косачев. – Серега, давай отрегулируем. Пусть не цапает наших девчонок.
– Здоров бугай. Он так отрегулирует! Давай какие есть деньги.
– У меня только на автобус.
– Дойдешь пешком. Давай.
Сергей спрыгнул с дерева, вразвалку подошел к кассе, купил билет. Затем пробрался сквозь толщу танцующих, подошел к летчику.
– Пойдем, поговорим.
Летчик обернулся, смерил его с головы до ног. Помедлил с ответом, соображая, для чего вызывают.
– Пойдем, – наконец-то снисходительно согласился он.
Светка, заметив Сергея, испуганно захлопала глазами.
– Ой, Сережа! И ты здесь, – растерянно проговорила она. – Я не знала, что ты тоже на танцы ходишь.
Он не ответил ей. К выходу они прошли по узкому коридору. Парни дали дорогу. Уж у кого, у кого, а у них был нюх на драку. Самые любопытные гурьбой вывалили следом.
– Так что ты хотел? – спросил у него летчик, когда они вышли на улицу.
– Хотел узнать, где в летные школы принимают.
– A-а, вон в чем дело, – парень с интересом оглядел Сергея. – Десять классов закончил?
– Пока нет.
– Ну вот, когда закончишь, съезди в управление гражданской авиации, там каждое лето приемная комиссия работает.
Парень улыбнулся, протянул руку Сергею.
– Раз в летчики решил идти, давай знакомиться. Андрей.
– Кто это тебе сказал, что я в летчики собрался? – поглядев исподлобья на парня, сказал Сергей. – Что это, летчики всегда на танцы в форме ходят?
– А ты, оказывается, заноза, – рассмеялся летчик. – Я, наверное, на твой интерес наступил. Извини, не знал. Ну, ладно, не сердись. – И он, хлопнув Сергея по плечу, пошел на танцплощадку.
Сергей понял: летчик не принял его всерьез, обошелся с ним, как с ребенком, который мало чего смыслит в жизни.
– Что это ты, сдрейфил? – подскочил к нему Васька Косачев. – Я там Федьку Сапрыкина встретил. Справились бы.
– Федьку? – обрадованно проговорил Сергей. – Где он? Я его тыщу лет не видел.
– Сейчас подойдет.
– Вась, давай в летное училище, а?
– Чтоб девчонки на шею вешались? – ехидно поинтересовался Косачев. – Тогда все понятно.
Из дверей танцплощадки вывалился Федька. Увидев парней, улыбнулся своим широким лицом, поспешил навстречу.
– Ну что, пацаны, как у вас дела? – спросил он. – Чего не танцуете?
– Мои уезжать собрались, – ответил Сергей. – Отцу предложили работать начальником аэропорта.
– Растет, значит, – хмыкнул Сапрыкин.
– А я не поеду, – нахмурился Сергей. – Буду десятый в вечерней заканчивать. Тут родня отыскалась, к себе на Урал звали, только зачем мне Урал. Надо где-то здесь работу искать.
– Вот чудак-человек, приходи к нам! – воскликнул Сапрыкин. – Я сейчас в аэропорту работаю. Бригадиром – микитишь? Взлетную полосу делаем, большие самолеты к нам летать будут. Говорят, до Москвы за пять часов добраться можно будет.
– А не обманываешь? Тебе обмануть – пара пустяков.
– Кто старое вспомнит, тому глаз вон. Приходи, устрою. Правда, я в летное училище поступаю. Уже сдал анализы, осталось математику.
– Вот как! – ахнул Сергей. – Ну, Федька, ну молодец! Вот не ожидал!
– И чего хорошего нашли вы в этой авиации… – буркнул Васька. – Да туда конкурс двадцать человек на место.
ОТЪЕЗД
Как ни готовил себя к отъезду Погодин, а все равно произошло это неожиданно. Пришла машина за вещами, посигналила под окном. Он растерянно заметался по дому, не зная, с какого конца приняться. На удивление, вещей оказалось немного, даже осталось место для людей. Погодин присел на крыльцо, глядя в гулкую пустую избу. Он еще не знал, радоваться ему или печалиться. В голове, как в кузове машины, все перевернуто, свалено в одну кучу, попробуй разберись, где что. Если бы сейчас спросили, сколько лет он прожил в этом доме, не ответил бы. Помнил хорошо, как впервые с Павлом Жигуновым пришли сюда; помнил возвращение с фронта, а потом все проскочило как один день. От того дома, который он покупал с Павлом Михайловичем, сохранились разве что стены. Все остальное он переделал, перекрыл по-своему так, как в деревне привык: с навесами, стайкой, пряслами. Только все это ненужным оказалось.
