Да не вопрос, левый, так левый.
Оказалось, что магазин наш находился практически в конце улицы. Прошли еще пять домов и вышли к большой кольцевой: справа от нее оказался стадион, слева – промзона, огороженная забором из бетонных плит.
К этой промзоне мы и двинулись. Пройдя мимо первых ворот, триста метров вдоль бетонного забора, добрались до других. Быстро заскочили в двери проходной, закрыв их за собой на засов.
– Не задерживаемся и по сторонам смотрим! – скомандовал видимо их старший.
Пройдя по прямой мимо цехов, вышли к автопарку и, не останавливаясь, подошли к воротам гаража.
Старший подошел к нам:
– По сторонам смотреть, назад не оборачиваться, что бы ни происходило! Вопросы? Вопросов нет.
Мы послушно отвернулись, принялись осматривать прилегающую территорию, и даже не думая оглядываться назад. Нас не скрываясь, контролировали. Вернее, Шельму рассматривали, но пока не делали попыток заговорить.
Услышал, как сзади сначала чем-то погремели, потом открыли ворота, опять погремели, немного тишины, и только когда завелись двигатели:
– Можете расслабиться, – раздался голос.
Я сразу оглянулся, интересно же, что там прятали, Шельма тоже от меня не отставала.
– Это что за звери? – с интересом рассматривал открывшуюся мне картину.
– БПМ-97 «Выстрел», – с гордостью, как будто сам их создал, принялся рассказывать о машинах контролировавший нас парень, при этом кося глазом на Шельму. Наверное, мой одногодка или даже младше, в сбруе не разберешь. – Патрульный легкобронированный автомобиль…
– Хватит трепаться, грузимся! Вы, – указал пальцем на нас, – со мной!
Заскочив через кормовую дверь в десантный отсек, осмотрелся. Комфортно и свободно: кресла явно неродные, таких шикарных в боевых машинах не бывает, и их меньше, чем было раньше. Остальное место предназначено под груз и больше половины им сейчас и занято, при этом доступ к бойницам остается свободным.
На стенах висят плоские экраны, как раз включили, показывают задний и передний обзор с видеокамер.
– Осмотрелся? Я Сапсан, а вы кто такие будете?
– Шатун, – пожал протянутую руку.
– Шельма.
– И кто такую очаровательную девушку посмел так окрестить? – подключился сразу к беседе молодой.
– Он, – без всяких колебаний ткнула в меня пальцем.
– Ты, Шмель, за округой смотри, успеешь еще наговориться. – И тот сразу послушался, молча приник к бойнице.
Командир у них явно авторитетом пользуется, команды без возражений сразу выполняются.
– Ты, Шатун, тоже этот сектор бери, – открыл бойницу за моей спиной. – Открывать огонь только при опасности, просто так не стрелять. Обо всем необычном сразу же докладывать – приступай!
На мой невысказанный вопрос ответил:
– За город выберемся, там поговорим.
– Добро, – приник к бойнице. Я пока сильно не напрягался: оружие не отбирают, разговаривают нормально. Но и не расслаблялся, все-таки непонятно, куда везут и кто они такие.
Завезли нас на ферму, километрах в десяти от города расположенную. Попетляв по промзоне – обошлось без стрельбы, – выехали через другие ворота. Проскочили поле по дороге, отсыпанной щебнем, выехали на трассу – но и на ней не задержались надолго. Свернули на проселок и по нему уже через пару километров добрались до фермы.
Загнали машины внутрь коровника и разошлись в разные стороны: трое, с нами пятеро пошли в бытовку, остальные без вопросов отправились по постам. Служба у них налажена неплохо.
– Вот тут и поговорить можно. – Когда расселись вокруг стола в бытовке, заговорил Сапсан. – Шмеля вы уже знаете, а это, значит, Боцман у нас.
Познакомились и с Боцманом: крепко сбитый мужик, лет под сорок, один из носильщиков, что в центре группы груз нес.
Шмель, тот молодой, моих годов парень. Даже чуть помладше, ближе к Шельме – года двадцать два-три. Сидит, глаз с Шельмы не сводит, видать, зацепила девка парня. И сам Сапсан: тоже лет под сорок, пониже Боцмана – тот с меня ростом будет, – ничем не примечательный, обыкновенный светловолосый мужик. Но это пока не посмотришь ему в глаза – взгляд уверенного в себе человека. С трудом получилось не отвести свой, так меня придавил выцветшими серо-синими глазами, но он сам отвел, не стал додавливать, посмотрел на Шельму.
– Так откуда вы, говорите, будете?
– Да мы вроде и не говорили. Пока просто бродим по кластерам, еще не осели нигде.
– Нас специально караулили?
Я только вытаращился от удивления, глядя, как у Сапсана глаза засияли, как будто им подсветку включили изнутри, а вокруг нас как тумблер переключили, в воздухе повисло напряжение.
– Случайно отказались там, я уже говорил, – ответил. При этом, глядя на Сапсана, но краем глаза отметил, как опустилась одна рука под стол у Боцмана, как переменил положение Шмель и свой автомат как бы случайно направил на Шельму.
– С мурами дела имеете?
– Да как-то не пришлось, – пока еще спокойно отвечаю и благодарю богов, что Шельма сидит молча.
– Правду говори! – Атмосфера еще больше накалилась вокруг. – Предупреждаю сразу, я чувствую, когда мне лгут.
– Да не имели мы с ними дел, встречались только по разные стороны ствола! – Терпение заканчивается, очень не люблю, когда на меня так давят.
– С внешниками?
– Так же, как и с мурами.
Побуравив меня еще немного своими ненормальными глазами, выключил лампочку и обратился к своим:
– Отбой. Случайные люди. – И по комнате будто ветерок прошел, сдувая прочь напряжение, возникшее между нами – так дружно все выдохнули.
Шмель, как ни в чем не бывало, опять принялся Шельме глазки строить. Боцман под столом что-то прилаживает, не постеснялся – наклонился посмотреть, что у него там.
Думал, он в меня пистолетом или чем другим целится, а там провод с кнопкой на конце под столом проложен и к нам под лавку тянется. Встал на колено, заглянул под лавку, чему никакого препятствия не встретил.
Ага. Заряд у нас под задницей, то-то они первые расселись, что нам и выбора другого не было, как на эту лавку присесть. Я ни разу не сапер, но похоже, что весь заряд вверх бы пошел, какие бы мы дары ни использовали, из-за стола быстро выбраться шиш бы у нас получилось, а с разорванной задницей уже много не повоюешь.
– Больно вовремя вы у нас на пути оказались, – как только выбрался из-под стола, объяснил мне ситуацию Боцман. – Сейчас муры активность проявляют, вот мы и перестраховываемся.
Сапсан же пока ни на что не реагировал, прикрыл глаза и сидит, опершись спиной о стену: не так просто, видать, лампочки в глазах зажигать, но остальные не выглядят обеспокоенными, значит, скоро попустит.
