Эта школа, в которой впоследствии весь остальной мир увидит фундамент головокружительного взлета французского футбола на международной арене, к тому моменту еще не заслужила своей высокой репутации. В то время все находилось на стадии эксперимента, нежели поставлено на поток, как в дальнейшем. Можно оспорить тезис, часто употребляемый в таких случаях, что Анри (равно как Николя Анелька, Луи Саа и многие другие) были «продуктами» Высшей футбольной школы Федерации футбола Франции (FFF). Спорен и вопрос о том, что только лишь исключительное качество образования в школе, в которой, кстати, учились и другие международные игроки, такие как Жером Ротен и Вильям Галлас, стало причиной ее взлета. Да, академия сыграла в становлении Тьерри немаловажную роль. Но до определенного момента. В равной степени верно и обратное, так как нельзя умалить вклада Арсена Венгера – Тьерри и его наставник оба признают этот неоплаченный долг футболиста перед тренером.
Академия не существовала и трех лет к тому моменту, когда Тьерри прибыл туда сдавать экзамены весной 1991 года. Повезло Тити: до этого момента двенадцати– и тринадцатилетние ученики там даже не рассматривались. Повезло самой школе: это изменение в правилах вскоре полностью трансформирует ее структуру, так как до этого она подходила в целом на роль скелета французского футбола, но мяса на этом скелете практически не было. Появление совсем юных игроков – как показало позже масштабное исследование – в том возрасте, когда восприятие обучения и наставничества наивысшее, а моторика находится на самой критичной стадии развития, дало новый фокус программе. В Национальной технической дирекции по футболу уже давно не являлось секретом, что французский футбол страдает от «вакуума навыков» у молодых футболистов – клубы этот вакуум заполнять совсем не стремились. Их приоритетом являлось не научить футболу, а натренировать футболистов. Эти две точки зрения совсем не обязательно взаимоисключают друг друга, но политика клуба, при которой все направлено на результат через коллективную единицу, не станет обращать внимание на отдельных игроков, как это делали в Клерфонтене. Новая академия никогда не будет работодателем; она призвана дополнять работу, уже сделанную клубом, но ни в коем случае не подменять его.
Стиль работы и отношений в академии можно назвать типично французскими; в школе придерживались принципа селективной меритократии, он являлся ведущим в системе образования еще со времен Наполеона Первого, когда были созданы большинство «гранд эколь», то есть высших учебных заведений, которые и по сей день сохраняют свой главенствующий статус. Подобно тому как перспективных высших государственных служащих предпочитали и до сих пор предпочитают отбирать из выпускников Национальной школы администрации, будущие футболисты национальной сборной также обзавелись своей элитной школой. Кристиан Дамиано, помощник Клаудио Раньери в «Монако» на момент написания книги (он также ранее работал в тренерском штабе Жерара Улье в «Ливерпуле» и Жана Тигана в «Фулхэме»), становится ключевым членом технической команды в Клерфонтене с момента открытия там академии. Слушая его, становилось очевидным – создавалась столь любимая французскими чиновниками вертикальная пирамида иерархии. «Во главе – национальный технический директор, – объясняет Кристиано. – Ему помогают семь или восемь национальных тренеров, я был одним из них; затем есть региональные технические советники, которые, в свою очередь, курируют работу местных тренеров. Тренеры – на областном уровне – дают свои рекомендации, кого можно выдвинуть в более высокий иерархический эшелон. Они называют лучших молодых игроков по результатам собственных наблюдений в своих небольших клубах; именно эти лучшие получают право сдать вступительный экзамен – нет и не было никогда речи о том, чтобы кто-то, кто бы то ни было, поступал как-то иначе, в обход предусмотренных правил». Совершенно случайно, но лучшего времени для появления Тьерри придумать просто невозможно.
Трудоемкий процесс отбора включал серию физических и технических тестов, затем следовала двусторонняя игра – такой процесс повторялся снова и снова, на каждом уровне пирамиды, начиная с января. В итоге в каждом департаменте получался список из тридцати или сорока игроков, таким образом покрывалась территория Парижского региона и соседней Нормандии (Иль-де-Франс – основной резервуар талантов в количественном выражении, оставался в какой-то степени нераскрытым из-за отсутствия команд высшего дивизиона в этом регионе). Затем этих молодых людей приглашали в Клерфонтен, где с апреля по июнь они проходили новые тесты, еще более суживая туннель для поступления. К тому времени инспекторы и экзаменаторы Федерации футбола сокращали количество потенциальных кандидатов с 50 000 до финальной группы в 22 человека. Стоит ли удивляться, что эти оставшиеся чувствовали себя «избранными»? Это совершенно пьянящее ощущение для такого тринадцатилетнего парня, как Анри, равно как и для всех его товарищей по новой команде. Он очень гордился своим успехом, и имел на это полное право и, возможно, еще в «Вири» слишком явно это выказывал перед теми, кто был немного менее талантлив или удачлив, чем он. Тьерри очень скоро осознал, что его необыкновенно быстрый и стабильный прогресс вызывал зависть и ревность, а также восхищение среди игроков, с которыми он тренировался и играл почти каждый день до этого самого момента. Но никто не мог сказать, как далеко пойдут эти «избранные». Высокие критерии отбора влекут за собой большую конкуренцию, а значит, ужесточаются отношения среди игроков и тренеров. Тьерри напомнил об этом воспитанникам его бывшего клуба «Монако», когда неожиданно приехал в клуб перед матчем за Суперкубок УЕФА в 2009 году. «Это самая жесткая вещь в футболе, – сказал он потрясенным подросткам, вероятно, ожидавшим услышать от своего кумира, нападающего «Барселоны», совсем иные слова. – Только один из вас станет профессионалом. Может быть. Когда вы приедете в академию, вы подумаете: ну все, я это сделал. Но ничего вы еще не сделали. Абсолютно ничего».
Анри прав. Слишком часто забывается, какая ничтожно малая толика многообещающих футболистов, «сделавших это», оказывается на финишной прямой. Посмотрите на стартовые составы любой команды, принимающей участие в международных соревнованиях молодежных сборных до 17, да хотя бы и до 20 лет, и вы увидите, что в большинстве случаев, даже среди победителей, подавляющая часть талантливых футболистов канут в безвестности или вообще уходят из спорта через несколько сезонов. Чтобы выжить в теплице, требуются сила и ум, а также способность идти в одиночку в толпе, да еще и быстрее, чем все остальные. Кристиан Дамиано быстро добавляет, что «мы старались убедиться, что всем воспитанникам добираться до дома требовалось не более девяноста минут», однако эти девяносто минут спокойно могли превратиться в световые годы.
Подростки, которых забрали из привычной среды уютных домов, их семей и родных местных клубов, должны были выработать свои механизмы самообороны с нуля; это частично объясняет, почему выпускники этой академии, конечно же, к Тьерри это относится в первую очередь, став профессионалами, не могут расслабиться ни на секунду. Они доверяют только тем, кто вырос вместе с ними и чье взросление они сами наблюдали. Такая настороженная бдительность – цена, которую платят Анри и многие другие за привилегию быть избранными за выдающийся талант еще по сути мальчишкой, когда тебя неожиданно перемещают в гиперконкурентную среду, к которой ни один ребенок готов быть попросту не может. Внешне спокойный, всегда готовый подшутить или подразнить кого-то (французы бы употребили здесь слово chambrer, которое, вполне очевидно, имеет один корень со словом chambrée – «общага»), уже сам немного повзрослевший, по собственному признанию, Тити научился защищать ту небольшую частичку личного пространства, которую удавалось урвать от режима в Клерфонтене, где прекрасно ощущался дух казармы.
